Крис Вудинг - Железный Шакал
— Ага, — пробормотал Фрей. — На колонне.
— Дариан, если ты попытаешься смотреть на мир пошире, это принесет тебе пользу.
— Нет, — протянул он. — Когда я так делаю, беды не миновать.
— Ясно, — кивнула Триника. — Но слушай дальше. Чтобы покарать смертных, боги выпустили семь страшных чудовищ неимоверной мощи. Их назвали джаггернаутами. Они уничтожали селения и города, истребляли посевы и беспощадно всех убивали. Люди прятались, голодали и молили богов о милосердии. Они страдали целый век. В конце концов джаггернауты утихомирились и загадочно исчезли.
— Ну а безликие идолы? — осведомился Фрей, указав на статуи.
— Погоди. После джаггернаутов боги сотни лет хранили молчание, и рассеянные по земле племена вновь объединились. А затем появился человек по имени Неззуат. Он…
— Постой, — вновь перебил ее Фрей. — Он объявил, что может общаться с богами.
— Ах, Дариан, ты циник! Думаешь, что ты великий мудрец?
— Эй, я просто знаю, как все устроено. Не забывай, что я не из тех, кто рождается с серебряной ложкой во рту.
— Верно, — согласилась Триника, — и не с ложкой, а со здоровенной занозой. Поэтому ты такой задира.
— Точно.
— Ты хочешь узнать о Безымянных или нет?
— Честно говоря, нет, — признался он. И добавил, улыбнувшись: — Зато мне нравится, как ты рассказываешь сказки.
— Тогда заткнись и слушай урок.
— Хорошо, мэм, — ответил Фрей, старательно изображая раскаяние.
Триника собралась с мыслями.
— Неззуат, — произнесла она, — объявил, что может общаться с богами.
Дариан расхохотался. Триника шлепнула его по плечу, но он не мог остановиться. Она поспешно вывела его наружу — Триника опасалась, что местные жители возмутятся его поведением.
— Ты никудышный ученик, — вздохнула она, когда они начали спускаться по лестнице к набережной. Зонтик она держала на плече, прячась в его тени.
— Да, — подтвердил он. Вдруг он остановился, нахмурился и уставился куда-то вдаль.
— В чем дело? — спросила она, сразу заметив происшедшую с ним перемену.
— Ничего. Я… — буркнул он и встряхнул головой. — Прости. Я увидел женщину и предположил…
Он подумал, что это Самандра Бри.
Нет, невероятно. Он видел ее лишь мгновение, да и то со спины, а потом она скрылась за углом. Она была одета в легкий дорожный костюм, и ее распущенные волосы струились по спине темными локонами. Определенно, вардийка, но в Шасиите — полно вардийцев.
Однако она сразу бросилась Фрею в глаза.
— Дариан, я, между прочим, еще здесь, — сообщила Триника.
Он внутренне собрался. Ты превращаешься в параноика. Бри не сможет добраться до тебя.
— Извини. Короче, этот Незавоз заявил, что поговорит с богами. Ну и?..
Триника с подозрением взглянула на него. Фрей напустил на лицо самое почтительное выражение. Она покачала головой в деланом негодовании.
— Итак, Неззуат утверждал, что боги продолжают гневаться на людей за кощунства их предков. Он говорил, что смертные недостойны произносить имена богов и тем более поклоняться им. Имена должны быть удалены из записей и забыты, а их изображения — уничтожены. Но надежда все же остается — ведь боги сделали Неззуата своим глашатаем. После его смерти мантия должна была перейти к его первому сыну или дочери. Жителям Аталона следовало повиноваться и поклоняться им. Но однажды, когда боги поймут, что род людской в достаточной мере раскаялся и смирился, они вернутся и возродят рай на земле.
— А пока народ выполняет то, что ему прикажут.
— Ты прав. Неззуат стал первым из Богов-императоров. С тех пор династия тянулась непрерывно не одну тысячу лет.
Фрей остановился у подножия лестницы и посмотрел на храм.
— Значит, тут просто напоминание?
— Да. Молиться здесь запрещено.
— Хм, — озадаченно хмыкнул он. — Понимаю, что вроде бы должен восхищаться обычаями чужой культуры, но по мне, это немного жутковато.
— Ты безнадежен. Сдаюсь. Пусть тебя просвещает кто-нибудь другой.
— Ну, боги им в помощь.
Они стояли на краю набережной, перед ними раскинулась река, в лазурном небе сияло обжигающее солнце. Триника обняла Фрея за талию и прислонилась головой к его плечу. Она проделала все настолько естественно, что он не сразу осознал случившееся. Его сердце бешено заколотилось. Он боялся пошевелиться. Триника чуть заметно вздохнула.
— Дариан!
— Что?
— От тебя и вправду воняет.
Он расхохотался, и возникшая напряженность улетучилась.
— Ты за словом в карман не полезешь.
Она убрала руку. Он удивился тому, насколько острым оказалось испытанное им разочарование. Триника, пританцовывая, отошла на несколько шагов. Потом взглянула на него по-ребячески, нахмурившись.
— У меня есть вопрос.
— Какой?
— Ты чувствуешь, как тут жарко? Можно жарить рыбу прямо на ступенях.
— Да, пожалуй.
— А зачем тогда ты носишь перчатку?
Фрей посмотрел на кисть своей руки. Его хорошее настроение сразу испарилось.
— Долгая история, — произнес он.
Ему не хотелось демонстрировать черную метку на людях, и они отправились в ближайший водяной садик, где было относительно малолюдно. По пути он рассказал ей обо всем, что с ним случилось. О том, как он вынул из футляра реликвию и она поцарапала его. О пророчестве самарланского колдуна. О встрече с Крикслинтом и о грабеже в Ментенфортском институте. О лагере в джунглях — бывшем доме Сило.
Он поведал ей о Железном Шакале и о его появлениях. Впрочем, Фрей не стал упоминать о внешнем облике демона, поскольку тот оказался соткан из фрагментов его собственного подсознания. И, конечно, он умолчал о чудовищном черном глазе пиратской королевы, который красовался на морде монстра.
Затем он снял перчатку и продемонстрировал ей ладонь.
— О, Дариан… — ахнула она.
А отметина совсем не изменилась: гангренозные щупальца по-прежнему разбегались в разные стороны от небольшой кляксы. Она не болела и не стесняла его движений, но Фрей постоянно ощущал ее присутствие в своей плоти. Клеймо демона, означавшее смертный приговор.
Если только он не доставит реликвию обратно. Если только он не вернет украденное.
Они сидели на скамье в беседке, плотно увитой виноградом. Поблизости по камням миниатюрного водопада журчала вода. Неподалеку сверкал маленький пруд, окруженный деревьями. Стрекозы то носились, то повисали в воздухе, птицы порхали с ветки на ветку. Водяной садик — многоярусное сооружение со множеством укромных уголков — был частицей покоя в суматошном городе. А Фрею сейчас требовалось именно это.
Триника внимательно рассматривала метку, как будто надеялась отыскать признаки подделки.
— Сколько осталось? — спросила она.
— Три ночи.
— А реликвия у тебя?
— На «Кэтти Джей». Но откуда она взялась, неизвестно.
— Что ты собираешься делать? — беспомощным голосом осведомилась она.
— На юге есть одно место. Не то завод, не то рудник. В общем, трудовой лагерь где-то в Долине Удушья.
— Гагрииск. Я слышала о таком месте.
— В общем, там они его и держат.
— Кого?
— Йорта-путешественника. Он отыскал эту треклятую реликвию. Наверное, он расскажет, где раздобыл ее.
— Значит, ты собираешься освободить его?
— Да. План примерно такой: мы ворвемся туда, перебьем всех и спасем его. А он, в свою очередь, помогает мне.
Триника выпустила его руку и, упершись локтями в колени, играя дрожащими пальцами, уставилась на прудик. Он не помнил, когда она была столь встревоженной.
— Дариан, Гагрииск хорошо укреплен.
— Нам придут на выручку, — заявил он. — Полсотни, а может и больше, муртиан. Местные революционеры. — Он пожал плечами. — Они как бойцы — посильнее моей банды.
— А иного способа у тебя нет?
— У меня и времени нет.
— Три ночи… — прошептала она.
— Эй! — Он прикоснулся к ее плечу, она повернула голову, и они встретились взглядами. — Я пока еще не умер.
Она кивнула.
— Что я могу сделать?
— Одолжи мне «Делириум Триггер».
Она нахмурила брови.
— Тебе… Зачем?
— Лагерь караулит воздушный флот. Фрегат в сопровождении файтеров. Многовато для «Кэтти Джей». К тому же оба моих эскортных файтера сейчас вне игры. А если мы начнем атаковать, нас перебьют с воздуха. А «Делириум»…
— Нет, — отчеканила она.
Безапелляционность этой краткой реплики поразила Фрея.
— Нет?
— Я отправлюсь с тобой. Буду драться. Проси чего хочешь. Но не мою команду.
— Ты — капитан, — произнес он. — Если ты прикажешь, они-то, конечно, ринутся в бой.
— Они не знают тебя, Дариан. А те, кто знаком с тобой, мягко говоря, недолюбливают капитана «Кэтти Джей». Что я им сообщу? Что веду их сражаться задаром? Рисковать жизнями ради чего-то абстрактного?
