Страх и сомнение - Виктор Титов

— Я не изучал и в университеты не ходил, — рявкнул Николя.

— И это хорошо, — посмеялся Дима, — с тестом легче работать, нежели с булкой.

Глава 107

— Мир находится в точке бифуркации, — сказал Дима, сидя на террасе ресторана, — и как бы не хотелось кухарке среднего класса, она почувствует на себе последствия всех телодвижений.

— Жители забытых деревень не почувствуют, — предположил Саша.

— Они на берегу бурных событий, — добавил Альберт, — максимально инертные и непоколебимые.

— Завоюй доверие всех слоёв общества, — Дима отрезал кусок стейка, — решение проблем одного слоя неизбежно ведёт к ущемлению прав другого. Конфликтовать накануне перемен недопустимо.

— Давать пустые обещания тоже плохой тон, — Альберт отпил кофе и улыбнулся, — хотя и многими используемый.

— И что делать? — спросил Саша.

— Как обычно, ничего нового, — ответил Дима, — хлеба и зрелищ. Раздавай подарки, устраивай концерты, но ни в коем случае не участвуй в дебатах. Это прошлый век. Люди потянутся. И помни, если что-то обещаешь, то обещай после своего избрания.

— А оно будет?

— Революционным или избирательным путём ты придёшь к власти. Мы подключим силы пропаганды и снесём соперников. Добавим напряжение в обществе. Благо, текущая власть вдоволь наследила и сместить её не составит труда. Вскоре к тебе придут люди и введут в курс дела.

Дима доел стейк, Альберт допил кофе. Оба синхронно встали и откланялись.

— И о какой свободе идёт речь, — думал Саша, оставшись в одиночестве, — даже у главы государства.

Глава 108

Али прибыл на родину. Здесь стало спокойнее и Али с наслаждением гулял по улицам. Его родина превратилась в горы руин и мусора, испуганные люди почти не разговаривали, дети не играли на улицах. Но не было взрывов и свиста пуль. Сердце Али замирало от воспоминаний и он периодически плакал.

Цель визита была проста. Убедить людей, что за морем лучше, чем здесь. Не самая сложная задача после нескольких лет бомбардировок. Многие верили, некоторые осуждали. Говорили, что, мол, продался противникам и теперь хочет, чтобы это сделали остальные. Но Али на замечания лишь снисходительно улыбался.

Он остановился на перекрёстке, где впервые встретил девочку и ребят. Вкус бургера и чистой воды возник во рту. Он закрыл глаза и представил девочку. Чистую, невинную, без шанса на выбор. Али поднялся до места, где был его дом. В него прилетел снаряд и вместо конурки осталась лишь груда мусора. Али сел на тротуар и заплакал.

— Не отпускают воспоминания, — понимающе кивнул Дима, — хорошо, что не забываешь…

— Такое не забыть, — всхлипывал Али.

— Память избирательна, — возразил Дима, — но раз ты здесь, она тебя не подводит.

— Как её звали? — тихо вопросил Али.

Молчание.

— Вы знаете… вы же всё знаете.

— Таня… — пробормотал Дима.

Али пробыл на родине недолго. Вскоре он проделал путь мигрантов, попав через море на неизведанные для многих, но знакомые ему земли. Многие регионы закрывали порты, но открывались новые. По союзу прокатилась волна протестов, начиная с равноправия и свободы полового выбора, заканчивая поклонению инопланетянам и введению права голоса коровам.

— Солянка — вкусный суп, но это блюдо есть невыносимо, — смеялся Дима, — и что они теперь будут делать, к какому богу побегут жаловаться.

Но среди всей мишуры были три главных противоборствующих силы. Националисты, мигранты и правительство. Слабые давно на всё плюнули и бежали с корабля. Али присутствовал на собраниях, где террористические акты и потасовки с националистами были главными повестками обсуждений.

— И снова прежние круги, — с горестью вспоминал Али, — снова все друг друга бьют, без милости и сожаления.

— И ты снова забываешь, что борьба эта не за лучшее место под солнцем, а за возможность жить, — напомнил Дима.

Мир превратился в череду маленьких конфликтов. Всё по плану.

— Когда-то давно встал вопрос перенаселённости планеты, — сказал Дима, сидя в парке и попивая молочный коктейль, — статистические данные показывали, что планета не выдержит человеческой нагрузки и на закрытом заседании собрались влиятельнейшие люди, чтобы решить сложный и важный вопрос. Как снизить рождаемость, не потеряв в качестве.

Али бросил горсть крошек голубям.

— Было рассмотрено несколько путей. Первый — мировая война. Последние показали необычайную эффективность в плане контроля за ресурсами и снижения качества жизни, отсюда и снижения рождаемости. Но был один изъян. Вечно появлялись один два человека, которых сложно было контролировать. И они наводили большого шороху на всех. Второй — мировая эпидемия. Быстрое снижение человеческой массы, но может зацепить и своих. Тогда был выбран третий вариант — локальные конфликты.

— Всё, что творится вокруг, это спланированное движение, — добавил Альберт, — и желательно в этом движении оставить тех, кто способен трудиться с менталитетом рабов. Возвращение кастового слоя. И первой задачей стоит уничтожение слабого и толерантного общества. Эпоха тёмных веков возвращается. Низший подчиняется высшему. Без возможности перехода на следующий уровень.

— То есть, мы победим? — тяжело вздохнул Али, — не потому, что сильнее остальных, а потому что этого хотят власть имущие?

— Ещё неизвестно, кто победит, — достал фляжку Дима, — есть ещё большой и неизведанный восток, лавина которого уже нависла над миром. Апокалипсис никто не отменял.

— Перед глазами возникает одна и та же картина, — сказал Альберт, — фантасты всех времён и цивилизаций пророчат полёты на другие планеты, развитие техники, покорение дальних миров, но всё, почему-то, схлопывается и вся суть развития сводится к повторению уже пройденного пути. Так же и романисты предрекают счастливое будущее, только после дня всегда наступает ночь, как, собственно, и наоборот.

— А мы лишь актёры, — пробормотал Али.

— У каждого своя роль, — согласился Дима, — но у тебя главная, и погибнуть ты не можешь, а у кого-то роль массовки, их потерю никто не заметит. В этом вся разница.

Глава 109

Дети пришли на теплотрассу побитые. Все, до единого. Днём ранее какой-то человек увёл ребёнка с собой и задушил. Видимо, персонаж был непростой, так как полицейские избивали детей с пристрастием. От ударов отрицание в причастности к убийству перешло в признание в убийстве. Дали кучу бумаг, которые они подписали. Многие и читать то не умели и расписывались в первый раз. Но дело закрыли, галочка в вертикали ненаказуемости поставлена. Дети сидели разрознено, никто ни с кем не разговаривал. Кто-то тихонько плакал, кто-то ушёл в себя.

Когда стемнело, достали клей, растворитель и бензин. Каждый уходил от