Юрий Симоненко - Работа над ошибками
Макс тогда сильно удивился словам Рины.
«Не думал, что ты так хорошо знаешь Айна…» — сказал он Рине.
«Не лично… Один мой знакомый... друг... знал Айна… Они вместе учились».
Макс не стал расспрашивать Рину о друге, но сердце его съежилось: «друг? а только ли друг? быть может не только друг, но и…» Рина не слышала этих его мыслей, но явно что-то почувствовала.
«Друг, просто друг, глупый… Его зовут Баз. Я вас обязательно потом познакомлю!» — Максу передалась эмоция Рины: он представил как она улыбается, как смотрит на него своими большими, озорными зелеными глазами и от груди отлегло. Макс познакомится со всеми, с кем пожелает его познакомить эта, так быстро ставшая ему безмерно дорогой, девушка.
«Но… ведь я не отказался от денег, которые Айн мне предлагал…» — сказал, вернее подумал тогда Макс.
«Нет. И правильно сделал. В противном случае, твое обещание помочь выглядело бы как пустышка или как обман или как глупость… Ты согласился на рисковое дело… В конце концов деньги могли бы понадобиться тебе для подкупа… или откупа…» — заметила Рина. — «Но ведь ты мог и попросту отказать Айну… И не деньгами, и не шантажом, ему удалось тебя упросить… Он наверняка понимал, что деньги для тебя теперь не проблема».
Против слов, вернее мыслей Рины Максу было нечем возразить. Обещанная Айном сумма была велика, очень велика, но, при желании, Макс мог раздобыть и большую сумму, если бы обстоятельства вынудили его к тому и риск бы того стоил. Макса не удивляла осведомленность Рины, — он не говорил ей о своих делах на черном рынке нелицензионных программ и, тем более о делах с искинами, но, после того как он побывал в ее жилище, после ее признания… он бы не удивился если бы вдруг оказалось, что Рина знает о нем абсолютно все.
«Где ты сейчас?» — спросила она Макса.
«Еду к себе в отдел…» — Макс переслал ей файл местоположения.
«Не заезжай в башню… Припаркуй машину вот здесь… (интерфейс Макса принял отправленный Риной файл) и жди меня…»
Не доезжая до здания корпорации «Линея» каких-то пятьсот метров, машина свернула к соседней башне, принадлежавшей корпорации «Олимпус».
Нижние этажи этого пятисотэтажного здания арендовались множеством мелких фирм и компаний, из тех, что существовали милостью той или иной мировой корпорации (в данном случае — «Олимпус»). Первые четыре этажа представляли собой сплошные торговые центры, выше были клубы, спортзалы, клиника для седьмого и шестого уровней и зоомагазин. Этажи с восьмого и по восемнадцатый занимали паркинги для клиентов с первого по пятый уровень (что до шестого и седьмого, то граждане этих категорий попросту не имели права владеть личным транспортом — для них предназначался общественный). Макс даже не удивился когда его четырехклассный лимузин, распределенный по присланному Риной файлу, оказался на первоклассной стоянке. Под первый класс были выделены восьмой и восемнадцатый этажи — восемнадцатый весь был забронирован для сливок общества имевших отношение к «Олимпус», восьмой был отведен для всех остальных — представителей двенадцати других мировых корпораций и их приближенных. Автомобиль плавно выкатился из лифта на восьмом этаже башни и, оказавшись на широкой, легко позволявшей разъехаться четырем машинам, дороге, окольцовывавшей центральный стержень башни, вывернул на предписанную системой распределения полосу и двинулся по кругу. Высота потолка здесь была около четырех метров. Потолок полностью покрывал экран, изображавший высокое голубое небо с плывущими по нему перистыми и кучевыми облаками. Помещение паркинга представляло собой совершенно круглое поле с круглым стержнем несущей конструкции здания в центре: в любом месте расстояние от несущего стержня до внешней стены башни было равным диаметру самого стержня. Почти все пространство паркинга было покрыто… травой. Натуральной, по всей видимости, травой, по которой от кольцевой дороги лучами расходились извилистые дорожки, напоминавшие изображаемое древними солнце с завитушками короны. Каждая такая завитушка оканчивалась обособленным пятачком, обсаженным невысоким кустарником так, что получалось, что каждый припаркованный на этом круглом поле автомобиль оказывался стоящим посреди отдельной полянки. Пока машина неспешно описывала полукруг вокруг несущего стержня башни и после, свернув на один из лучиков, катилась до ближайшей полянки, Макс заметил, что машин на паркинге почти не было — он насчитал всего семь. Машина остановилась на полянке-пятачке в пятидесяти метрах от окружавшей стержень здания дороги, Макс вышел из машины и осмотрелся: вокруг не било видно ни души. Стоявший на соседней полянке автомобиль Макс не сразу заметил по причине его цвета и сильно приплюснутой формы: машина имела такие же габариты, как и машина Макса, и такую же каплевидную форму кузова, только была заметно ниже и приземистее — сливавшаяся окружением зеленая крыша едва выглядывала из-за сплошной стены кустарника. Только когда крыша машины приподнялась вверх и стала сдвигаться в сторону, Макс обратил на нее внимание. А потом из машины появилась Рина…
Целый час они занимались любовью в ее машине. Снова и снова их тела сплетались в порывах овладевавшей ими страсти. Как и в прошлый раз, когда они впервые слились воедино в салоне его машины, одиноко стоявшей теперь на соседней стоянке, их одежды были разметены по всему салону, а их тела покрывал липкий горячий пот. Трехместный кожаный диван, на котором они любили друг друга, прилипал к спине Рины, к ягодицам Макса, к бедрам, к животам… Несмотря на исправно работавший в машине кондиционер, было жарко. Трижды, изнеможенные они падали друг на друга и так лежали, тяжело дыша, не в силах больше целовать, лишь шепча слова любви, лишь касаясь пересохшими губами сухих губ, а после, едва придя в себя, из последних сил с неистовством снова набрасывались друг на друга…
— Любимый. — Шептала Рина.
— Любимая. — Отвечал ей Макс.
Выбившись окончательно из сил, они лежали некоторое время в молчании, — безмятежное спокойствие момента поглотило обоих. Лишь ставшие постепенно равномерными дыхания да удары сердец нарушали окутавшую их тишину — тишину после бури, после урагана, что бушевал в маленьком уютном салоне машины на протяжении последнего часа, центром которого они были. Макс лежал на спине, уставившись в пологий сочно-зеленый, усыпанный множеством голубых, фиолетовых, желтых и белых полевых цветов купол потолка машины. Рина прижалась к нему сбоку, положив голову на его правое плечо и закинув изящную тонкую, согнутую в остром колене ногу на его массивные бедра. Густые черные волосы девушки рассыпались по предплечью Макса, длинные пальцы с выкрашенными белым лаком ноготками неспешно перебирали завитки волос на его груди.
— Знаешь, — произнес тогда Макс, нарушая тишину, — у меня такое чувство, будто вся эта хрень… — он не стал перечислять — …настолько… ничтожна, в сравнении с тем, что мы… в сравнении с нашей… близостью…
— Так и есть, Макс, милый, — ответила Рина. — Так и есть, дорогой мой, рыжий Макс.
— Но все это… Мое повышение, вся эта… история с Айном… с полицией… Все эти, неприятные, в общем, события, о каких вряд ли кому-то захотелось бы потом вспоминать, служат фоном для другого события… События, которого я забывать не хочу и не стану…
— Ты это о нас? — Рина приподнялась, опершись на локоть и, улыбнувшись, заглянула Максу в глаза.
— Да, Рина. Я о нас, — ответил Макс, переведя взгляд с потолка на лицо Рины. — Я счастлив, что у нас все так сложилось… Мне плевать на всех этих полицейских, что лезут ко мне со своими подозрениями, на Подполье…
— Подполье? — спросила Рина. Максу показалось, что Рина нисколько не удивилась, услышав упоминание заклейменной Мировым правительством и СМИ как «террористическая» организации.
— Да, — сказал он, решив, что должен быть до конца честен с Риной. — Во всем этом деле, я имею в виду — мое повышение и историю с Айном... замешано Подполье… Хочу чтобы ты это знала, связываясь со мной… Быть может, и меня скоро… как Айна…
— Не говори так, милый! — зеленые глаза девушки блеснули с возмущением, а не с испугом, что было бы более ожидаемо. — Ничего подобного с тобой не произойдет!
— Откуда ты можешь знать? — с улыбкой спросил тогда Макс и, протянув левую руку (правой он поддерживал ее под спину), отвел назад, заведя за ушко, упавший на глаза Рины черный локон. — Ты, конечно, бесстрашная, почти всемогущая девушка из первого уровня… Но это Подполье… очень серьезная сила…
— Я не хочу обманывать тебя, — продолжал он. — Я имею за собой грешки, за которые, узнай о них полиция или Бюро расследований, меня вряд ли погладят по голове… Скорее сошлют на дальний север, или вообще на Марс… где я загнусь от каторжной работы, холода и радиации… Я ломал серверы корпораций, писал запрещенные программы… имел дело с искинами… вполне возможно, имевшими отношение к Подполью. Потому меня и выдвинули в управляющие отделом… Причем, без моего ведома… Я и сам пока не знаю, чего от меня хотят…
