Икосаэдр 2.0 - Андрей Валерьевич Скоробогатов
ЗАРИСОВКИ. Морщинок и Орнаменталь
жене.
Ты работаешь поздно вечером одна, когда спокойнее, позабыв о голодном муже дома и усталости в руках. Ты торопишься. Роскрыш выходит неровный, рваный, и страшно, что не хватит чего-то, чтобы создать полноценный Орнаменталь Вызова.
Сроки поджимают. Жрица-настоятель требует рабочий коридор четвёртого транка до конца декады, когда намечается очередной литургический вызов. Рабочий морщинок, которым ты вьёшь глубину, всё время тупится, и приходится спускаться вниз и макать в умбру третьей жёсткости, чтобы поправить. Мастихин то и дело срывается, оставляя неровности на параллелях пятых морщь. Малые шероховатости роскрыш ещё может стерпеть, но стоит сдвинуть линию лупа на пару градусов влево — и вызов не пройдёт.
Спрыгнуть вниз, завернуть лицо шарфом, налить из канистры звонкое в маленький бочонок. Затем — на верёвку, на шею, и бегом по стремянке, на туру, затем по лесам, на самый верх. И не расплескать бы, лестницу уже прожгло до самых пуняв. Крименсин золотил кожу и жёг пальцы рук даже сквозь перчатки, стоит немалых сил сдержаться и не почесать нос, который, сволочь, всегда чешется, когда заняты обе руки. В прошлый раз пришлось бежать к Евридике, чтобы та произвела чтение очищение. Нет, можно ходить и с золотым носом, но, во-первых, это больно, а во-вторых — городские в двилежансе увидят и поймут не то. Будут отворачиваться, словно от прокажённой, отодвигаться, не разбирая, что орнаменталистки в их заведении используют светлые, а не тёмные силы.
Вдруг вспомнишь, и холодок по спине. Как там муж? Вернулся ли с охоты живым? Голодный или поужинал?
Один ли?
Поправишь косынь, смахнёшь стекающую по кисти каплю сепии на подол, и снова раскрывать. Мазок за мазком, вязь за вязью. Ночные лангуры прибегают к полуночи, гремят по кровельной жести в паре метров над тобой, сношаются, визжат. Ух, знать бы какое-нибудь простенькое чтение вызова Льва, чтобы отпугнуть! Но нельзя по рангу, не позволено: ты не жрица, а наймит, коих тысячи…
За два часа до рассвета роскрыш замкнут, ты стоишь внутри холодного яркого колодца башни, вокруг тебя леса, банки, тряпки. Ближайший двилежанс в рощу плывёт через три часа, а ты, усталая, хочешь умыться, хочешь есть, но есть нечего, а вода грязна.
Лёгкий дымок идёт из глубин твоих линий. Ты ведёшь пальцем по одной из них, говоришь слова, что подглядела как-то раз. Морщинок, безвольно висевший на запястье, втыкается в стену. Орнаменталь вспыхивает янтарём, тянет хобот транка в глубину…
Сонный муж трёт глаза и смотрит на тебя, стоящую в спальне.
— Ты голодна?
2019
Тема: «Магия геометрии»
ЗАРИСОВКИ. Наживка
(на конкурс «55 слов»)
Когда кончился пояс астероидов, Червь принялся за спутники планет-гигантов.
— Кто следующий, Марс? Или сразу мы? — спросил президент, глядя, как Третий Космический поливает растущее исполинское тело огнём торпед-водородок.
Мировая нейросеть безмолвствовала.
— Ясно. Где бы найти крючок подходящей длины? Отменная рыбалка получилась бы!
Земля погрузилась в хаос. Утром внучка президента предложила подсунуть Червю собственный хвост.
ЗАРИСОВКИ. Шкряб
1.
Джонатану Скратчентоммеру осталось метров пятнадцать. Всего пятнадцать до гнезда — вроде бы, и немного, но только если не приходится карабкаться по почти отвесной стене полуразрушенной кирпичной башни, стоящей на обрыве, а мамаша может вернуться с минуты на минуту. Он взбирался уже слишком долго, почти час.
Внизу — пропасть, сверху — злобное огромное существо, летающее чудовище. Дракон.
2.
Остаётся метра три.
— Как он там⁈ — крикнули снизу.
Видимо, кто-то из подростков. Идиоты, разве не знают, что лучше не отвлекать!
— Нос… нос чешется, — пробубнил Джонатан — больше себе, чем кому-то другому.
— А ты почеши!
Надо же, всё слышит. Интересно, кто это?
— Не ори! Нашёлся советчик, — чуть громче сказал Джонатан, и тут же сверху посыпались комья земли, песок и ветки.
Тише, тише… успокойся… Это я не тебе…
Существо молодое, неопытное, и его совсем недавно разозлил отряд иногородних солдат, закидавших с дороги гнездо копьями. Местные-то знают, как обходиться, а вот иногородние… Ладно хоть мамаши в тот раз, как и сейчас, не было в гнезде. Мамаша, как и все взрослые, сторонилась людских поселений, летала за пролив да в горные пастбища. Но это до поры до времени, того и гляди — спорхнёт с утёса, со своего каменного насеста, и начнёт пожирать всех на своём пути, а малыш за ней. Рядом проходил оживлённый тракт, а за ним — городок, и угроза была очень, очень велика.
Только Джонатан может спасти родной Стоунвилль. Издревле, из поколения в поколение передавался секрет мастерства Скратчентоммеров. Мастерства, которое не подвластно больше ни одному живущему ни по ту, ни по эту сторону границы, ни за морем — нигде.
3.
Ещё пара шагов, буквально пара. Сверху доносится недовольное ворчание молодого самца. Только бы мамаша не вернулась! Тогда — не сдобровать.
— Кыс-кыс, — говорит Джонатан.
— Р-ррр!!! — отвечают сверху.
— Кыс-кыс, — повторяет Джонатан, просовывая руку между брёвнами, служащими прутиками их гнезда. — Шкряб-шкряб! Шкряб-шкряб-шкряб!
— Р-р!
— Шкряб-шкряб-шкряб!
— Р.
— Шкряб-шкряб-шкряб!
Комья, грязь, ветки, тяжёлые, толстые волосья сыпятся сверху, на голову, но времени их смахнуть нет, и не будет, пока работа не будет окончательно завершена. Башня трясётся, ходит ходуном. Дыхание Зверя совсем рядом, рукой чувствуется жар, исходящий от шкуры, это страшно, рука затекает, держаться на каменном выступе на цыпочках неимоверно тяжело, но Джонатан терпит и продолжает:
— Шкряб-шкряб-шкряб! Шкряб. Шкряб-шкряб! Шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб! Шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб-шкряб!
— Мяу.
4.
И вот, пузико огромного летающего кота почёсано. Уже слышится его довольный храп. Стоунвилль, все
