Крестики и нолики - Мэлори Блэкмен
– Можете идти.
– Где мой муж? – тут же спросила мама.
– Он задержан, вскоре ему будет предъявлено официальное обвинение, – ответил полицейский.
– Обвинение в чем? – спросил я.
– Мой муж не сделал ничего дурного. За что его задержали? – спросила мама дрожащим голосом, но я не мог понять, от чего он дрожит – от страха или от ярости.
– Собирайте вещи и выходите, – приказал полицейский. – Мне некогда с вами возиться.
– Я требую, чтобы мне сообщили, за что задержан мой муж. Я хочу увидеть его, и немедленно! – взорвалась мама.
Одного взгляда на свирепое лицо полицейского мне хватило, чтобы понять, что скорее в аду устроят соревнования по снежкам, чем этот дядька станет нам помогать.
– Хотите – уходите, хотите – проведите остаток ночи в камере. – Голос у полицейского звенел, словно ледяной. – Дело ваше.
– Прошу прощения. Можно ли мне увидеться с мужем? – Мама взяла себя в руки и постаралась быть вежливой. Но было поздно.
– К сожалению, нет. До предъявления официального обвинения с ним не может видеться никто, кроме адвоката, – ответил полицейский.
– В чем его собираются обвинить? – повторил я: мне было позарез нужно узнать ответ.
– В политическом терроризме и в убийстве семи человек.
Глава 59
× Сеффи
– Ну давай, Каллум! Возьми трубку!
Ничего. Одни гудки. Я поглядела на часы. Где все? Кто-то уже давно должен был подойти к телефону. В самом деле, почти девять утра!
Я положила трубку, пытаясь подавить нехороший холодок внутри.
Подожди немного, а потом сообщи новости лично. Скажи, что к сентябрю тебя здесь не будет.
Будет ли он уговаривать меня остаться? Может, ему вообще все равно?
Подожди немного, и ты все узнаешь.
Глава 60
• Каллум
Контора «Стэнхоуп и Риджби» была окрашена во все мыслимые оттенки тускло-серого и грязно-белого. Вместо стульев в приемной стояли скамьи из самого твердого на свете – не шучу, самого твердого на свете дуба. Кофемашина была вся в потеках. А окна – такие замызганные, что в них ничего не разглядеть. Очередная адвокатская контора, предлагавшая бесплатные услуги по уголовным делам, – уже пятая, куда пытались обратиться мы с мамой. Стоило другим адвокатам узнать, в чем обвиняют папу, и нам указывали на дверь с такой скоростью, что у меня от всей этой беготни уши закладывало, как в самолете. Но эта контора была просто рекордно убогая. Я твердил себе, что попрошайкам не пристало привередничать, но это не помогало.
– Идем, мама. – Я встал. – Найдем юристов и получше.
– Что ты имеешь в виду? – Мама нахмурилась.
– Только погляди вокруг. Спорим, такая сырость даже тараканам не по нраву?
– Не судите по первому впечатлению, – раздалось у меня за спиной, так что я даже подпрыгнул и обернулся. Мама поднялась на ноги.
На пороге стоял человек средних лет с черными как вороново крыло волосами, серебристыми на висках. На нем были джинсы и клетчатая рубашка, а лицо выглядело тверже титановых гвоздей.
– Простите, кто вы?
– Адам Стэнхоуп, – представился он.
– Это ваша фирма, мистер Стэнхоуп? – уточнила мама.
– Ее основал мой отец. Я продолжил дело, – ответил он.
Вообще-то это произвело на меня впечатление. Из всех юристов, которых мы успели обойти, только один был нулем. Все остальные были Крестами. Я знал, что среди адвокатов-барристеров нулей просто нет, а передо мной адвокат-солиситор – но все равно это адвокат, отец которого тоже был адвокатом[3].
– А мистер Риджби где? Или миссис? – спросил я, не понимая, нравится он мне или нет.
– В могиле. Сюда, пожалуйста.
Мистер Стэнхоуп повернулся и повел нас из приемной.
Когда мы двинулись за ним, мама бросила на меня предостерегающий взгляд. Мы шли за ним, и растрескавшийся линолеум под ногами даже не скрипел, а хрустел. Чем он был покрыт, одному богу известно. Судя по клейкости, тонким слоем размякших кукурузных хлопьев с медовым вкусом. Мы остановились у двери, похожей на бронированную дверь туалетной кабинки. Мистер Стэнхоуп распахнул ее – а там!.. Натертый деревянный пол, кремовые стены, мебель красного дерева, кожаный диван – словом, высший класс с большой буквы К! Я огорошенно уставился на мистера Стэнхоупа.
– Я
