Тим Хэй - Оставленные
— Ничего не стоит. Ему ничего от тебя не нужно, даже славословия. Он знает, что ты объективен и порядочен. Все средства массовой информации получат сенсационные материалы на последующей пресс-конференции.
— Боюсь, что я не приду.
— В чем дело, Бак? Вот это да! Это ведь то, к чему мы все время стремились.
— Надеюсь, что это так.;
— Это так. Есть еще кое-что, чего хочет Карпатиу.
— Значит все-таки что-то за этим стоит.
— Нет и намека на что-то особенное. Если не сможешь, значит нет. Ты приглашен на встречу в понедельник. Но он хочет также пригласить твою приятельницу, стюардессу.
— Стив, теперь так не говорят. Теперь говорят: летный оператор.
— Во всяком случае, возьми ее с собой.
— А почему он сам не может пригласить ее? За кого он меня принимает — уж не за сутенера ли?
— Послушай, Бак. Это совсем не так. Одинокий мужчина в его положении? Может ли он назначать свидания? Помнишь, это ведь ты ее представил? Он доверяет тебе.
«Он должен, — подумал про себя Бак, — если он приглашает меня на эту встречу^.
— Я спрошу ее, — сказал он вслух, — Но ничего не обещаю.
— Не подводи меня, дружище.
Рейфорд Стил был счастлив, как в ту пору, когда он обрел Христа. Видеть улыбку Хлои, ее жажду читать Библию Айрин, молиться вместе с ней, обсуждать все, что его волнует, было пределом его мечтаний.
— Нужно купить тебе собственную Библию, а то ты истреплешь эту.
— Я хочу присоединиться к вашей инициативной группе, — сказала она, — я хочу знать все непосредственно от Брюса. Меня очень беспокоит, что дела пойдут хуже.
К концу дня они заглянули к Брюсу, который подтвердил предположения Хлои.
— Я с трепетом принимаю вас в нашу семью, — сказал он. — К сожалению, вы правы, мрачные дни ожидают праведных людей. Всех. Я думаю и молюсь о том, что, по нашему мнению, должна делать церковь в промежуток, который отделяет сегодняшний день от славного явления Христа.
Хлоя хотела узнать об этом все. Брюс показал ей в Библии те места, на основании которых он поверил, что Христос явится через семь лет, по окончании периода скорби.
— Большинство христиан станут мучениками или умрут от войн, голода, чумы и землетрясений, — сказал он. Хлоя улыбнулась.
— Конечно, это не смешно, — сказала она, — но, пожалуй, я должна подумать, прежде чем согласиться.
Вам будет трудно убеждать людей присоединяться к тому делу, которое вы излагаете в таких перспективах.
Брюс поморщился.
— Да, но альтернатива еще хуже. Все мы упустили свой первый шанс. Мы уже были бы на небесах, если бы послушались того, что говорили наши близкие. Конечно, я не хочу умирать страшной смертью, но лучше покинуть этот мир таким образом, чем уйти необращенным. К тому же, смерть грозит каждому, разница только в том, что у нас есть еще один способ умереть, которого нет у них.
— Мы можем умереть как мученики!
— Правильно!
Рейфорд слушал, думая о тех изменениях, которые произошли с ним за такой короткий промежуток времени. Еще совсем недавно он был уважаемым пилотом, одним из лучших в своей профессии; жил лицемерной жизнью; был не человеком, а только его оболочкой. А сейчас он вместе с дочерью и молодым пастором участвовал в тайных обсуждениях местной церкви, стараясь решить, как им прожить эти семь лет скорби после восхищения Церкви.
— У нас есть инициативная группа, — сказал Брюс. — Хлоя, мы приглашаем вас присоединиться к нам, если вы готовы принять на себя все обязательства.
— Какой тут может быть выбор? — спросила она. — Если все, что вы говорите — истина, нет места сомнениям.
— Вы правы. Но еще я думаю об образовании небольшого ядра внутри нашей инициативной группы. Я ищу людей необыкновенного ума и мужества. Я не преуменьшаю искренности других членов нашей церкви, особенно тех, кто входит в ее руководство. Однако некоторые из них нерешительны, другие слишком стары, многие нетверды. Я молюсь о том, чтобы сложился внутренний круг людей, которые стремятся к большему, чем просто выживание.
— К чему вы стремитесь? — спросил Рейфорд, — перейти в наступление?
— Что-то вроде этого. Одно дело — прятаться здесь, заниматься анализом того, что происходит, чтобы не стать жертвой обмана. Конечно, прекрасно молиться за тех, кто свидетельствует в Израиле, прекрасно знать, что существуют другие группы верующих по всему миру, но готовы ли мы вступить в борьбу?
Рейфорда это заинтересовало, но он не был вполне уверен. Хлоя была более решительна.
— Общее дело, — сказала Хлоя. — То, во имя чего стоит жить, а не умирать.
— Да!
— Группа, команда, боевой отряд, — сказала Хлоя.
— Вы попали в точку — отряд.
Глаза Хлои загорелись интересом. Рейфорду нравилась ее молодость, ее готовность присоединиться к делу, о котором она только что узнала.
— Так как вы назвали этот период? — спросила она.
— Период скорби, — ответил Брюс.
— Тогда маленькая группа внутри инициативной группы, своего рода «зеленые береты» будет Отрядом скорби?
— Отряд скорби? — сказал Брюс, глядя на Рейфорда, и поднялся, чтобы записать это на висящем плакате. — Мне это понравилось. Не думайте, это очень серьезно. Это будет самое опасное дело, к которому человек может присоединиться. Мы будем учиться, готовиться, высказываться. Когда станет ясно, кто является Антихристом, лжепророком, дьяволом, врагом религии, мы поднимемся и будем открыто выступать против него. Мы станем мишенью для врагов. Христиане, которые удовольствуются тем, что будут прятаться в своих убежищах вместе с Библией, смогут избежать всего, кроме землетрясений и войн. Мы же будем уязвимы со всех сторон. Придет время, Хлоя, когда последователи Антихриста потребуют, чтобы все носили значки зверя. Существуют разные теории, какой формы он будет — от татуировки до печати на лбу, которую можно будет обнаружить только в инфракрасных лучах. Но мы, безусловно, откажемся от этого знака. Сам акт отказа станет символом. Мы станем как бы обнаженными, лишенными защиты принадлежности к большинству. Готовы ли вы присоединиться к Отряду скорби?
Рейфорд кивнул и улыбнулся прямому ответу дочери.
— Уж этого я не упущу.
Через два часа после того, как уехали Стилы, Бак Уильямс припарковал свой арендованный автомобиль у «Церкви новой надежды». У него было чувство чего-то судьбоносного, смешанное со страхом. Кем окажется этот Брюс Барнс? Как он выглядит? Сможет ли он с первого взгляда определить в нем не христианина?
Бак некоторое время оставался в автомобиле, обхватив голову руками. У него был слишком аналитический ум, чтобы принимать поспешные решения. Даже его уход из дому, чтобы получить образование и стать журналистом, вынашивался им в течение нескольких лет. Для его семьи это прозвучало как гром среди ясного неба, а для юного Камерона Уильямса это был логичный шаг, этап долговременного плана.
То, что Бак сидел сейчас около церкви, не было частью какого-то плана. Ничего такого не случилось после того злополучного полета в «Хитроу», что внесло бы какие-то изменения в его привычный образ жизни. Бак всегда любил, чтобы жизнь преподносила неожиданности, но он анализировал их средствами логики, рассматривал в перспективе общего порядка. Огненный шторм в Израиле поразил его, но даже к нему он отнесся с точки зрения порядка. Он сделал карьеру, приобрел статус, играл определенную роль. В Израиле он был в командировке и хотя не предполагал, что станет там военным корреспондентом, он был подготовлен к этому всем ходом своей жизни.
Но он был совершенно не подготовлен к исчезновениям и насильственной смерти своих друзей. Хотя он был готов к повышению, тем не менее это не входило в его планы. Теперь его теоретическая статья привела его к тому, что он приблизился к пламени, которое уже горело в его душе, хотя он этого не сознавал. Он чувствовал себя одиноким, брошенным на произвол судьбы, уязвимым. Идея встречи с Брюсом Барнсом все-таки была его идеей. Конечно, ее подсказал ему летчик, но Бак мог не обратить на нее внимание. Эта поездка была связана не столько с тем, чтобы провести несколько часов в обществе очаровательной Хлои, да и Чикагское бюро могло бы подождать. Он осознал, что он здесь ради этой встречи. Он почувствовал внутреннюю дрожь, когда входил в церковь.
То, что Брюс Барнс оказался примерно того же возраста, что и Бак, стало для последнего приятной неожиданностью. Он выглядел открытым и серьезным, обладающим тем же авторитетом и страстностью, какие он увидел в Рейфорде. Прошло очень много времени с тех пор, как Бак последний раз был в церкви. Эта церковь казалась обычной, чистой, новой, современной. Он встретился с молодым пастором в скромном помещении.
— Ваши друзья, Стилы, сказали мне, что вы можете заехать, — начал беседу Барнс.
Бак был поражен его откровенностью. В том мире, где он вращался, он сохранил бы такую информацию для себя. Это могло дать ему преимущество. Однако он понял, что пастор не был заинтересован в каких-то преимуществах, ему нечего было скрывать. В конце концов, Бак хотел получить информацию, а Брюс был заинтересован, чтобы ее дать.
