Роберт Энсон Хайнлайн - Чужой в стране чужих
— Вперед, дети Фосте-РА!
Разбейте врагов…
Наш щит — это ве-РА!
Опора — любовь!
— Второй куплет!
— Не слушайте грешни-КОВ!
С нами господь!
Майк так радовался, что даже не пытался грокнуть слова. Он грокал, что не слова были сутью; сутью была возрастающая близость. Танец начался снова, танцующие вместе с хором бормотали призывы и угрозы.
После гимна были объявления, небесные послания, новая реклама, уведомление о новом шифре на дверях. Второй гимн «Поднимая счастливые лица» был заказан Районным Универмагом Даттельбаума, «где спасенные покупают, ничего не боясь», поскольку там не предлагается товаров с клеймом конкурента — и в каждом отделе есть Комната Счастья для детей, где за ними присматривает сестра из спасенных.
Священник подошел к краю возвышения и приставил ладонь к уху.
— Диг-би… ДИГ-БИ!
— Что-что?
— Диг-би… ДИГ-БИ!
— Громче! Чтобы он вас услышал!
— ДИГ-БИ-ДИГ-БИ! — хлоп-хлоп, топ-топ. — ДИГ-БИ-ДИГ-БИ! — хлоп-хлоп, топ-топ.
Это продолжалось и продолжалось, пока здание не задрожало. Джубал наклонился к Буну.
— Еще немного, и им удастся то, что некогда сделал Самсон.
— Не бойтесь, — ответил Бун, не выпуская изо рта сигары. — Стены крепки, они поддерживаются верой. Храм построен, чтобы сотрясаться, так оно и было задумано.
Огни начали гаснуть, занавес разошелся в стороны, и ослепительное сияние очертило архиепископа, потрясающего над головой сомкнутыми руками.
Ответом ему был львиный рев, а он улыбался и посылал всем воздушные поцелуи. По пути к кафедре он остановился, поднял одну из одержимых, все еще бьющуюся в припадке, поцеловал, ее, осторожно упустил на пол и двинулся дальше, потом остановился и склонился над рыжеволосой женщиной. Он протянул руку за спину, и в ней очутился микрофон. Он обнял женщину одной рукой за плечи и приблизил к ее губам микрофон.
Майк не разобрал слов. Похоже, они не были английскими. Архиепископ стал переводить, выкрикивая обрывки фраз в паузах, когда переставала пузыриться пена:
— Архангел Фостер с нами… Он нами доволен. Поцелуйте сестру справа… Архангел Фостер любит вас. Поцелуйте сестру слева от вас. У него есть послание для вас.
Женщина заговорила снова. Дигби заколебался.
— Что такое? Умоляю, громче.
Она забормотала, срываясь на визг.
Дигби поглядел вверх и улыбнулся.
— Его послание предназначено пилигриму с другой планеты — Валентайну Майклу Смиту, Человеку с Марса! Где вы, Валентайн Майкл Смит? Встаньте!
Джил попыталась удержать его, но Джубал проворчал:
— Легче не противиться. Пусть встанет. Помаши рукой, Майк, и сядь.
Майк так и сделал, удивляясь, почему это все кричат: «Че-ло-век с Мар-са… Че-ло-век с Мар-са!»
Проповедь, похоже, имела какое-то отношение я к нему, но он не мог толком в этом разобраться. Слова были все-таки английскими; но казалось, что они неправильно приставлены друг к другу, и было так много шума, так много хлопанья в ладоши, так много выкриков «Алилуйя!» и «Счастливый день!», что он совсем смешался.
Проповедь окончилась. Дигби предоставил молодому священнику продолжать службу и вышел.
Бун поднялся.
— Идемте, дети мои. Мы должны опередить толпу.
Майк поднялся следом, держа Джил за руку. Вскоре они шли по сводчатому коридору.
— Это тот, что ведет к посадочной площадке? — спросил Джубал.
— Я велел шоферу подождать.
— А? — оглянулся Бун. — Да, тот самый. Но мы идем к архиепископу.
— Что? — Джубал остановился. — Нет, нам пора идти.
Бун уставился на него.
— Доктор, архиепископ ждет. Вы должны засвидетельствовать свое уважение. Вы же у него в гостях.
Джубал сдался:
— Ладно… Надеюсь, там не будет толпы? Мальчик и так слишком возбужден.
— Только архиепископ.
Бун открыл дверь лифта. Через несколько секунд они уже были в гостиной Дигби.
Отворилась дверь, из нее торопливо вышел Дигби. Он сменил свое облачение и был теперь в ниспадающих одеждах. Он улыбнулся.
— Простите, что заставил вас ждать, дети мои. Пришлось немного сполоснуться. Вы не можете себе представить, как потеешь, побивая Сатану. Так это Человек с Марса? Бог да благословит тебя, сынок. Добро пожаловать в дом Господень. Архангел Фостер желает, чтобы ты чувствовал себя как дома. Он смотрит на тебя.
Майк не отвечал. Джубала удивило, что Дигби оказался таким коротышкой. Что он использовал на сцене? Высокие каблуки? Или освещение? Несмотря на козлиную бородку, которую он носил в подражание Фостеру, человек этот напоминал Джубалу бывалого пройдоху-коммивояжера: та же улыбка, та же мягкая манера разговора. Но он напоминал Джубалу и кого-то из знакомых… Точно! «Профессора» Саймона Магуса, покойного мужа Беки Веси. Джубал почувствовал к священнику некоторую теплоту. Саймон был самым приятным стервецом из всех, кого он знавал.
Дигби тем временем одарил своим обаянием Джил:
— Не опускайся на колени, дочь моя. Все мы здесь друзья.
Он заговорил с Джил, поразив ее и своей осведомленностью обо всей ее подноготной, добавив под конец:
— Я глубоко уважаю твою профессию, дочь моя. В святых словах архангела Фостера Бог повелевает нам заботиться о теле, дабы душа могла искать свет, не тревожимая плотью. Я знаю, что ты пока еще не стала одной из нас, но дело твое благословлено Господом. Все мы путники на дороге к небесам.
Он повернулся к Джубалу.
— Вы тоже, доктор. Архангел Фостер говорит, что Бог повелевает вам быть счастливыми… и часто бывало так, что я клал свой посох, смертельно уставший, и целый час наслаждался одним из ваших рассказов… и вставал посвежевшим, готовым к новой битве.
— Благодарю вас, епископ.
— Это действительно так. У меня есть данные о вас, проанализированные на небесах… ладно-ладно, не обращайте внимания, Я знаю, что вы неверующий. Даже для Сатаны есть место в Великом Плане Господа. Для вас не пришло еще время уверовать. Из вашей печали и сердечной боли ткете вы счастье для других. Так начертано на вашей странице в Великой Книге. Впрочем, простите! Я пригласил вас сюда не для того, чтобы спорить о теологии. Мы вообще не спорим: мы ждем, пока вы не увидите свет, и тогда принимаем вас. Сегодня же мы просто насладимся обществом друг друга.
Джубал признался себе, что речистый мошенник оказался хорошим хозяином: кофе, выпивка и еда были просто великолепны. Майк, казалось, слегка нервничал, особенно когда Дигби отвел его в сторонку и о чем-то заговорил. А, плевать. Мальчику полезно встречаться с разными людьми.
Бун показывал Джил ларец с реликвиями Фостера. Джубал забавлялся его рассказом, намазывая на тост паштет из гусиной печени. Щелкнул дверной замок. Он оглянулся. Дигби и Майк исчезли.
— Куда они ушли, сенатор?
— А? Что вы сказали, доктор?
— Епископ Дигби и Майк. Где они?
Бун сделал вид, будто только сейчас заметил закрытую дверь.
— А… они пошли вон туда на минутку. Это комната для приватных встреч. Вы ведь там не бывали? Епископ показывал вам ее?
— Э… да.
Это была комната с, креслом на возвышении («Троном», — с усмешкой поправил себя Джубал) и скамеечкой у его подножия. Интересно, кто из них усядется на трон, а кто на скамеечку. Если этот мишурный епископ затеет с Майком разговор о религии, он будет шокирован.
— Надеюсь, они не задержатся надолго.
— Конечно. Видимо, мистер Смит захотел перемолвиться с епископом парой слов. Вот что: я скажу шоферу, чтобы он ждал в конце того коридора, где мы сели в лифт. Это личный вход архиепископа. Вы сэкономите минут десять.
— Вы очень любезны.
— Так что если у мистера Смита лежит что-то на душе, не будем торопить его. Я пойду позвоню.
Бун вышел.
— Джубал, — сказала Джил, — мне это не нравится. Мне кажется, нас очень ловко обошли, чтобы оставить Майка наедине с Дигби.
— Само собой.
— Они не имеют права! Я сейчас ворвусь к ним и скажу Майку, что нам пора идти.
— Успокойся, — ответил Джубал. — Ты ведешь себя, словно перепуганная курица. Если Дигби намерен перетянуть Майка на свою сторону, кончится это тем, что Майк перетянет его на свою. Идеи Майка трудно поколебать.
— И все равно… мне это не нравится.
— Успокойся. Пожуй вон чего-нибудь.
— Я не голодна.
— Если я не буду есть на дармовщину, меня выгонят из писателей. — Он водрузил изрядный кус вирджинского окорока на ломоть хлеба с маслом, добавил того-другого-третьего и откусил от этого шаткого сооружения.
Прошло десять минут. Бун не вернулся.
— Джубал, я намерена вытащить Майка отсюда, — решительно объявила Джил.
— Валяй.
Она подергала дверную ручку.
— Дверь заперта.
— Я так и думал.
— Что нам делать? Сломать ее?
