Райво Штулберг - Химеры просыпаются ночью

А дома было все то же. Нудная мать, упреки насчет заляпанной куртки…

— Ты совсем мать не бережешь, я все руки себе в кровь истерла, а тебе только мазать и мазать!..

Ничего доказать про тот джип было абсолютно невозможно. Про то же, что оставил сумку в училище, я и подавно предпочел умолчать.

Дома сидеть было совершенно невыносимо. Четыре тесные стены комнаты, скудный свет настольной лампы, скомканная постель. Я плюхнулся на одеяло. За окном выл осенний ветер и хотелось завыть вместе с ним. Начинала ныть голова. Не болеть, а именно ныть — нудно, в висках. А мог бы сейчас пойти к Людке. Но на что я ей? Ей нужен такой, как Макар, — наглый, красивый и сильный. При деньгах. А я что? У меня даже нет приличной одежды, чтобы надеть на встречу. (Слово «свидание» не проговаривалось у меня даже мысленно.)

И теперь в довершение всего — этот урод с четвертого курса. Надо же, так вляпаться на совершенно ровном месте. А ведь думал: идти или не идти на этот кружок. Если бы не пошел, ничего бы и не было. Ждал бы завтрашнего дня, когда постирается одежда, готовился к урокам… А ведь в каком-нибудь параллельном мире сейчас такой же я так и делаю, я там выбрал пойти домой, а не в компьютерный класс. И завтра у меня будет встреча с Людкой. И уроки я все сделал уже.

Я лежал, смотрел в бугристый потолок, на свисающие оттуда рожи с раскрытыми ртами и ни о чем не думал. Совсем ни о чем. Перевел взгляд на плакат с Ван Даммом. Hard Target. Он там длинноволосый, вскинул пистолет у полицейской машины с раздолбанными мигалками и держит какую-то раненую девушку. Я не смотрел этот фильм, только однажды на рынке отрывок видел. Ван Дамм был великолепен. Дрался на улице, в плаще, потом отдал сумку девушке. Это как раз из того фильма. Только вряд ли я его посмотрю. Про то, чтоб купить видеомагнитофон, и речи не может быть. Но выход есть. Наверняка он где-то есть. Но я хожу около него, как слепой в ослепительно освещенной комнате, и не вижу. А в другом измерении мой двойник уже давно увидел, сидит сейчас с Людкой и смотрит Hard Target.

Стало трудно дышать. По-прежнему ныла голова. Уснуть бы сейчас, чтоб поскорее прошел этот вечер. А что потом? Снова тусклое утро, поход в училище с невыученными уроками, точно такой же вечер…

Вечер. Вечером завтра я хотел пойти к Людке. А вот возьму и пойду. И буду веселым, находчивым, пусть не таким наглым и красивым, как Макар, но и у меня ведь есть шанс. Кто же мешает мне его использовать? Ведь он существует — один из ста, один из тысячи. Так почему же он не будем моим? Наверняка многие неудачи в жизни других были именно оттого, что они плевали на этот единственный шанс. Побоялись, поленились его использовать или просто не увидели. А я — увидел. А я — использую. Зато потом смогу сказать себе: «Я сделал все возможное. Эта неудача не на моей совести».

А вдруг да и получится?! И тогда завтра, ровно в это же время, я буду уже гулять с Людкой по улице, что-то говорить ей. Что говорить? Ничего не лезет в голову. О чем говорить? Не важно, впрочем. Там найдется тема.

Новая мысль так поразила своей простотой и, в то же время, безотказностью в исполнении, что я даже вскочил с постели. И куда только ломота в висках пропала? И тяжесть в груди исчезла. Да, я, несомненно, сделаю это.

Сразу захотелось действовать, что-то совершать. Что угодно, только не сидеть на месте. Я осмотрел комнату. Нет, пожалуй, что сегодня все равно ничего уже не сделать. Если только из имеющихся учебников к завтрашнему дню что-нибудь выучить. В самом деле, половину уроков можно и из того, что есть. А завтра утром пораньше пойду в кабинет информатики, заберу сумку и, может быть, успею доделать остальное.

Вот он — выход, около которого ходишь в яркой комнате, но не хочешь открыть глаза. А когда открываешь, то до цели, оказывается, необходимо сделать всего несколько шагов. И нужно приложить всего-то ничего усилий, чтобы приоткрыть глаза. Комната и так уже ярко освещена.

И вот снова вечер. Позади все передряги прошедшего дня. Слава Богу, обошлось малой кровью: отвечать не вызвали, невыученное отразилось лишь потраченными нервами. Четверокурсного детину я не видел весь день, но, должно быть, лишь оттого, что старательно скрывался на переменах по кабинетам. Людку тоже не видел. От меня не было ни слуху ни духу больше суток. Это много. Я боялся, что она может попросту забыть обо мне. На самом деле, я и сам уже начинал немного отвыкать от нее. Подумал, что через неделю могу и вовсе забыть. Что ж, это будет неплохой вариант, если ничего не получится. Очередной удар по самолюбию — не больше.

Но на часах без пяти шесть, надо собираться. Ветер не такой сильный, как вчера, даже дождь, моросивший весь день, прекратился. Поскорей бы выпал снег, тогда грязи бояться не нужно будет.

Я сидел в своей комнате и оглядывал ее — будто совершенно новыми глазами. Еще вчера я находился здесь же, на этом самом месте. Но как изменилось все. Даже Ван Дамм будто бы совсем другой. А буквально через час я буду уже с Людкой.

Даже дух перехватило, сладко-сладко зажало грудь, опустилось в живот. Приятно так. Я подумал, что общение с девушкой — как наркотик — стоит раз попробовать и потом будет на хватать постоянно. Даже вчера… нет, позавчера, всего-то ничего поболтали, постояли — а какой заряд, какие ощущения. И хочется, чтоб это повторялось, повторялось, повторялось… И сегодня — так и будет.

Но требовалось вставать, а я все медлил. Не хотелось разрушать таинственную атмосферу ожидания в этой полутемной комнате. Хотя я и знал, что потом будет только лучше. Будет по-другому и лучше. Но что-то подсказывало, что вот этого момента, наполненного неясным предчувствием, сладким щемлением в груди, уже не будет, не повторится это.

Стрелка коснулась двенадцати. Ровно шесть. Пора.

Я поднялся и пошел в ванную чистить зубы.

Было нетепло, воздух обжигал горло и с густым паром вываливался наружу. Но ни дождя, ни ветра. Асфальт покрылся тонкой ледяной коркой и красиво блестел в оранжевом свете фонарей. На фоне абсолютно черного неба теплились огни многоэтажек. Было легко и радостно, я летел по вечерней улице, вдыхая свежесть морозного осеннего вечера. Почему-то казалось, что все неудачи теперь остались в прошлом, что-то переломилось в жизни, перешло на новый виток. Теперь все будет получаться легко и непринужденно. Стоит только взяться — как все и получится.

И проплывающие за окном троллейбуса огни — они такие праздничные. Совсем как на Новый год. Хотя нет, это совсем другое. Что-то совсем другое. Такого прежде не было со мной. Это любовь? Кажется, пока нет. Просто радостно от предстоящей встречи.

Не хотелось копаться в себе и разрушать атмосферу таинственного вечера.

Когда же вышел из троллейбуса, на душе вдруг засвербило. Я даже замедлил шаг. А вдруг не ждет? А вдруг у нее другие планы на вечер? И что я скажу? А вдруг она скажет, что сегодня слишком холодно? Или вовсе ее дома не будет?

Хотя к черту. Слишком много «если». Самое худшее, что может произойти, — это встреча ее целующейся с парнем. Но тогда можно будет просто уйти.

Снова голова заболела. Вдруг и правда увижу?

Да ладно, не увижу никого. Она сейчас сидит в комнате и меня ждет. Я же обещал зайти, когда погода наладится. А вчера был ветер и дождь, так что у меня законная причина не приходить имелась. Сегодня же слово свое сдержу — приду. Вот она и ждет меня. Сидит в своей комнате на кровати и ждет.

И сразу снова сделалось легко. Да, конечно же ждет. Не может не ждать. Я же обещал, и она про это знает.

Снова подворотни, темные переулки. Но дорога была знакома, я даже почти не боялся. В самом деле, что может случиться, если впереди ждет девчонка? Только у самого подъезда немного замедлил шаг. Сердце билось чаще, голову будто в кипяток опустили. Что я скажу сейчас? А если все-таки дома не будет?

Но сам все шел и шел вперед. Поднялся по лестнице. Вот ее квартира. Теперь нужно нажать на кнопку звонка. И потом пути назад уже не будет.

Да что я, в самом деле! Зачем же пришел сюда, как не за этим! Когда нажимал на кнопку, увидел, как дрожит палец.

С той стороны послышались шаги. Сразу понятно, что не мужские. Заскрежетал замок. Я принял более удобную позу, переступил с ноги на ногу.

Это она. В темно-зеленом халате.

— Приве-е-ет…

— Добрый вечер.

Она удивилась. Значит, все-таки не ждала. Это я себе возомнил, будто сидит и ждет, а она, должно быть, обо мне и думать забыла. Сразу охватило равнодушие, даже апатия ко всему происходящему. Захотелось только чтобы это все поскорее закончилось.

— Вот, я обещал зайти. Как погода исправится. Вот… пришел…

Пересохший язык едва ворочался, во рту появился неприятный привкус, хотя зубы чистил совсем недавно.

— Да холодно там, наверное.

— Ну так… не очень тепло. Но жить можно, — я натянуто усмехнулся. Вроде как пошутил. Шутка-то кривая какая-то вышла. Макар наверняка сейчас выдал бы фразу, достойную фильма. Но мне абсолютно ничего не приходило в голову, совершенно не приходило. Голова вообще пустая была. Некстати вспомнилось свое вчерашнее отражение в зеркале. Я сейчас такой же перед ней и стою, прыщавый и нескладный.