Джеймс Блиш - Звездный путь (сборник). Том 4
— Я, кажется, невосприимчив к этому, — сказал Мак-Кей. — Или калебан как-то защитил меня. Теперь слушайте внимательно, у нас мало времени. Позовите Тулука. У него есть спектроскоп и прибор для идентификации образцов, которые определяют процессы превращения материи в энергию. Эти приборы он должен доставить сюда, в шар калебана.
Мак-Кей в тишине шара калебана прислонился к вогнутой стене и пил из термоса ледяную воду, в то время как Тулук размещал приборы.
— Что помешает напасть на нас, пока мы заняты работой? — озабоченно спросил Тулук. — Мы должны иметь здесь, по меньшей мере, двух охранников.
— Таких как те, снаружи? Когда я представлю себе, что один из них начнет с пеной у рта буйствовать здесь, то…
— Снаружи уже новая охрана!
Тулук подвинул поднимающиеся над низким ящиком металлические обручи к “половнику” калебана. Потом что-то сделал, и диаметр обручей удвоился.
— Охранники помешали бы нам, — сказал Мак-Кей. — Кроме того, калебан сказал, что линейная позиция неблагоприятна для Эбнис. — Он пил ледяную воду. Теперь здесь снова была температура сауны, но без влажности.
Тулук достал из своего ящика с инструментами черный жезл. Жезл был около метра длиной. Он нажал кнопку на рукоятке жезла, и обруч снова уменьшился в диаметре. Одновременно ящик загудел. Обручи тут же вспыхнули неопределенным серым светом.
— Со мной здесь ничего не может произойти, потому что у меня есть преисполненный любви защитник, — заметил Мак-Кей. — Не каждое разумное существо может сказать, что пользуется симпатиями калебана.
— Вы здесь пьете? — спросил Тулук. — Это один из ваших мозговых возбудителей?
— Вы очень забавны, — сказал Мак-Кей. — И долго вы еще будете возиться тут со своим хламом?
— Я не вожусь. Вы что, не видите, что это не переносное оборудование? Его нужно настраивать.
— Так настраивайте.
— Высокая температура и плохой воздух затрудняют сборку, — пожаловался Тулук. — Почему вы не можете открыть люк?
— По тем же основаниям, которые удерживают меня от того, чтобы впустить сюда охрану, — сказал Мак-Кей. — Я не хочу, чтобы толпа сумасшедших разбила приборы.
— Но здесь так жарко. Пот заливает мне глаза.
— Я думал, врайверы любят жару.
— Вы шутите, Мак-Кей.
— Послушайте, — сказал Мак-Кей. — Я спрашиваю себя: то, что мы видим как звезду — это весь калебан или часть его? Я склонен верить последнему. — Он снова отхлебнул ледяной воды и увидел, что в ней больше нет льда. Тулук был прав. Здесь была адская жара.
— Странная теория, — сказал Тулук. — Так.
— Вы готовы?
— Я сейчас буду готов. Почему молчит калебан?
— Потому что я попросил его об этом. Ему надо беречь силы.
— Что он сказал о вашей теории?
— Он полагает, что я на “пути к истине”.
Тулук установил спектроскоп, вытащил из приборного ящика маленькую спираль и вставил ее в держатель на подставке одного из обручей.
— Хотите воды? — спросил Мак-Кей.
— Я пил воду два дня назад, — сказал Тулук.
— Не буду настаивать. Сколько еще продлятся ваши приготовления?
— Терпение, — пробормотал Тулук, не отрываясь от работы. — Всему свое время.
— Знаете, — сказал Мак-Кей, — после того, как вы спасли меня от паленки с топором, вы сказали что-то очень странное в связи с калебаном.
— Что же это было?
— Вы сказали что-то вроде того, что не можете понять, где вы жили. Или что-то подобное. Вспомните.
— Нужно ли вспоминать? Я не забывал, — Тулук согнул свое цилиндрическое тело над панелью управления спектроскопа и проверил несколько соединений.
— Где это было? — спросил Мак-Кей.
— Где было что?
— Где вы жили?
— Нет слов, чтобы описать это место.
— А вы попытайтесь.
Тулук выпрямился и посмотрел на Мак-Кея.
— У меня было такое чувство, что я был чем-то крошечным в огромном шаре и ощущал тепло, дружественность и благосклонность какого-то великана.
— А великаном был калебан?
— Конечно.
— Я так и думал.
— Я не смогу настроить аппаратуру еще точнее, — сказал Тулук. — Я не отвечаю за погрешности. В стене позади вас есть источник излучения, от которого я должен заэкранироваться, но на это уйдет пара дней.
— Но вы сможете снять спектрограммы?
— Это — да.
— Тогда мы, может быть, еще успеем справиться с задачей.
— Какой? — спросил Тулук.
— Наиболее важной в настоящее время.
— Вы имеете в виду бичевание и рой зеленых искр?
— Да.
— Не можете же вы бичевать калебана.
— Он сказал, что это несущественно. Нужно произвести насилие с намерением создать “интенсивность негативных импульсов”.
— Ах так. Очень странно. Знаете, Мак-Кей, стоит попросить у вас воды. Здесь такая жара.
Послышался хлопок, словно вылетела пробка из бутылки с шампанским. Давление воздуха в шаре калебана упало так стремительно, что в ушах Мак-Кея щелкнуло, и он во внезапно охватившей его панике подумал, что Эбнис удалось как-то соединить вакуум пространства с этим помещением, чтобы отсосать воздух к задушить его. Но это было только в первый момент. Мак-Кей напряженно огляделся, готовый к новому нападению, и когда его взгляд упал на “половник” калебана, он увидел, что прыжковая дверь уже тут. Положение туманной трубы было горизонтальным, она находилась прямо над “ложкой” калебана.
Рука паленки с зажатой в ней плетью высунулась из отверстия и нанесла по цели звонкий удар. Зеленые искры взлетели и посыпались вниз.
Тулук склонился над приборами и издал приглушенный возглас.
Рука паленки, втягивающаяся в отверстие, остановилась.
— Вперед! Еще раз!
Голос, несомненно, принадлежал Чео. Бич щелкнул снова, потом еще раз.
Мак-Кей поднял излучатель, одновременно следя за Тулуком и бичом. Сделал ли Тулук свои спектрограммы? Неизвестно, сколько ударов бичом мог еще вынести калебан.
Бич ударил снова. Зеленые искры посыпались фонтаном. Мак-Кей сжал зубы.
— Тулук, у вас достаточно данных? — пробормотал он.
Рука и бич исчезли в отверстии прыжковой двери.
— Тулук! — прошипел Мак-Кей.
— Думаю, достаточно, — ответил Тулук. — Это великолепные снимки, но за сравнение и идентификацию я не ручаюсь.
Когда Тулук замолк, Мак-Кей понял, что в помещении не так уж и тихо. Гудение приборов Тулука служило фоном для шепота голосов за прыжковой дверью.
— Эбнис! — крикнул Мак-Кей.
Отверстие перевернулось и в нем показалось лицо Эбнис. Левая часть лица была в темных пятнах, а на шею была накинута серебристая петля, конец которой был зажат в руке пан спехи.
Мак-Кей заметил, что Эбнис в ярости. Ее губы сжались в тонкую линию, глаза дико блестели.
Она увидела Мак-Кея и прокричала:
— Видите, что вы со мной сделали?
Мак-Кей оттолкнулся от стены и приблизился к прыжковой двери.
— Что я сделал? Это выглядит делом рук Чео.
— По вашей вине!
— О! Это от меня не зависело.
— Я хотела помочь вам спастись, но нет! Вы обращались со мной как с преступницей. И вот благодарность, которую я от вас получила. Она указала на петлю.
— Чем я это заслужила? — крикнула она.
— Чео! — крикнул Мак-Кей. — Что вы с ней сделали?
Голос Чео донесся из-за того места, где находилась рука, сжимающая петлю.
— Скажи ему, Млисс.
Тулук, который игнорировал спор и занимался своими приборами, повернулся к Мак-Кею.
— Замечательно, — сказал он. — Действительно, замечательно!
— Скажи ему! — проревел Чео, так как Эбнис упрямо молчала.
Эбнис и Тулук начали говорить одновременно, и Мак-Кей услышал только дикую мешанину слов.
— Тише! — крикнул Мак-Кей.
Эбнис испуганно замолчала и отпрянула, а Тулук продолжал говорить, словно ничего не слышал.
— …я уже уверен, что мы, несомненно, имеем дело со спектральными линиями. Это, несомненно, звезда. Ничто другое не даст такую картину.
— Но какая звезда? — спросил Мак-Кей.
— Да… Это вопрос, — ответил Тулук.
Чео оттолкнул Эбнис и занял ее место в прыжковой двери. Он взглянул на Тулука, на приборы, потом сказал:
— Что значит все это колдовство, Мак-Кей? Новая попытка помешать нашим паленкам? Или вы вернулись, чтобы еще раз ощутить петлю на шее?
— Мы обнаружили кое-что, о чем вы, может быть, очень захотите узнать, — сказал Мак-Кей.
— Что вы могли узнать такого, что стало бы интересным для меня?
— Скажите ему, Тулук.
— Калебан существует в тесной связи с одной из звезд, — сказал Тулук. — Он, может быть, даже является этой звездой. По крайней мере, она в известной мере относится к нашему измерению.
— Не измерению, — сказал калебан. — Волнам.
Голос едва достиг сознания Мак-Кея, но слова сопровождались все усиливающейся волной эмоций и печали, которая потрясла и совершенно запутала Тулука.
