Вера Крыжановская (Рочестер) - Гнев Божий.
Почва точно растрескалась, и из земли вышли тысячи маленьких существ, темных и коренастых, напоминавших легендарных гномов; за ними появились голубоватые прозрачные и словно крылатые существа со смутными очертаниями; яснее обрисовывались лишь одни разумные и выразительные головы. Далее с треском явились проворные фигуры, красные, как раскаленный металл, и из фонтанов, озер и подземных источников поднимались серебристые и туманные тени.
Все эти скопища странных существ окружили мага, кланяясь ему и воздавая честь, а Супрамати приветливо отвечал на непонятном языке. Но вот он сделал новый знак, и все исчезло, точно растаяло в воздухе.
Ольга, как очарованная, смотрела на эту волшебную картину, а, когда муж подвел ее к дивану, она вдруг опустилась на колени и схватила его руку.
– О, Супрамати, – шептала она. – Теперь только я понимаю, как тебе должно быть, тяжело покинуть этот уголок рая и жить среди невежественной, порочной толпы; я понимаю, как велико твое могущество. Не думай, что я хочу вернуться в Царьград! Останемся здесь, живи для науки, и я буду счастлива.
Супрамати положил руку на ее склоненную голову, а потом поднял жену и поцеловал.
– Знание мое, которое кажется тебе столь великим, ничтожно перед знанием Эбрамара, а в сравнении с гениями пространства я простой невежда. Спасибо тебе за готовность покинуть родину и свои привычки, чтобы поселиться здесь со мною, но я не могу остаться в Индии. Я обязан жить в свете, а ты поможешь мне научиться любить людей такими, каковы они на самом деле. Но ведь там не так дурно, не правда ли? И моя женка не особенно скучает в Царьграде? – закончил шуткой Супрамати.
После этого астрального путешествия Ольга несколько дней была задумчива и озабочена; она не могла забыть виденного и необходимость молчать о таком чудесном приключении и таинственной силе своего мужа была для нее испытанием, которое она выдерживала с достоинством. Однако молодость и развлечения брали свое и стирали полученное впечатление. Иногда она вспоминала о Хираме, который не появлялся более, и, по слухам, уехал из города; а между тем у нее являлось иногда чувство, что он – вблизи нее, хотя и невидимый, и дважды до нее доходили порывы зловония. Но явления эти бывали только в отсутствие Супрамати.
Около шести месяцев после их свадьбы наступил день рождения Ольги и, чтобы доставить ей удовольствие, Супрамати хотел его отпраздновать.
Бал был в полном разгаре, и шумная нарядная толпа наполняла все залы. Разгоряченная танцами и уставшая, Ольга вышла на террасу и спустилась в волшебно освещенный сад, чтобы подышать свежим воздухом и пройтись вокруг фонтана, сверкавшего рубиновыми струями.
На возвратном пути, в тот момент, когда Ольга подходила к террасе, она вдруг остановилась и крик ужаса вырвался из ее груди. Портьера, закрывшая выход на террасу, горела и огненные языки с неимоверной быстротой разбегались во все стороны, лизали стены, фронтоны и вырывались из окон. Очевидно, горел весь дворец.
Как ошеломленная, смотрела Ольга на это ужасное зрелище, но увидав Супрамати, сбегавшего по ступенькам террасы, она бросилась ему навстречу.
Изнутри дворца доносились в это время крики ужаса, сопровождаемые зловещим треском пожара.
В несколько прыжков Супрамати был около нее, но в ту минуту, когда он протянул к ней руки, Ольга почувствовала острую боль в шее. Цепочка от талисмана лопнула, точно обрезанная, и он далеко покатился по земле, а Ольгу словно ударило обухом по голове. Она потеряла сознание и упала бы, не поддержи ее мнимый Супрамати. Схватив ее на руки, как ребенка, он бросился бежать и исчез в тени одной аллеи. Неподалеку оттуда, на песчаной площадке, стояла воздушная ладья и в ней сидел какой-то
человек. Незнакомец передал Ольгу спутнику и вошел сам, а минуту спустя аппарат взлетел со свистом и стрелой скрылся в ночной тьме. В ту минуту, когда первый огненный язык лизнул драпировку, Супрамати почувствовал сильный толчок и в тот же миг понял, что Хирам устроил новое нападение на него, увидав затем, как дворец наполнялся демоническими существами, распространявшими всюду огонь. Еще через минуту ощущение ожога на груди дало ему понять, что Ольга потеряла талисман.
Молниеносным движением выхватил он волшебный жезл, с которым никогда не расставался, начертал магические знаки и произнёс формулы, вызывавшие подвластных ему духов четырех
стихий. Глаза его метали искры, ноздри дрожали и под могучей силой его воли со всех сторон появлялись служители мага, чтобы вступить в борьбу с огнем пожара, вызванного бесами.
Началась ожесточенная борьба, но вскоре облачные фаланги, руководимые магом, взяли верх; черные тени исчезли и огонь погас, как по волшебству, а десять минут спустя о грозившей опасности свидетельствовали лишь почерневшие кое-где стены, лохмотья портьер, да опрокинутая во время паники мебель.
Часть гостей разбежалась, а оставшиеся были перепуганы и подавлены случившимся, не понимая, откуда возник пожар, и еще менее, каким чудом он вдруг прекратился. Ольга исчезла и Супрамати не сомневался, что ее похитил Хирам, но он сохранил наружное спокойствие, уговаривая гостей остаться ужинать и извинившись только за невольное отсутствие, ввиду того, что должен пойти к жене, которая испугалась и чувствует себя нехорошо.
В одном из диких и дальних горных ущелий Палестины возвышалось старое, почерневшее от времени сооружение. Первоначально это был римский замок, а позднее сарацинская крепость, стоявшая долго в развалинах; потом неизвестные люди восстановили обрушившиеся стены, растрескавшиеся башни и развалившуюся ограду, и старое соколиное гнездо обратилось в укреплённый замок зла. Местные жители, как и путники, старались обходить мимо это зловещее место, над которым постоянно витали какие-то черные облака, а ночью оно точно окутывалось красноватым светом. И люди не напрасно избегали этот очаг тлетворных миазмов, которые могли заставить отшатнуться даже могучие силы добра. Здесь, как и в прочих во множестве разбросанных повсюду крепостях люцифериан, сосредоточивались возмутительнейшие ужасы, там практиковались всевозможные мерзости, всякие преступления против Бога и природы, всякие кощунства, какие только могла изобрести ненависть ада к небу. Здесь оргии шабаша доходили до высочайшей степени гнусности и оживленные трупы принимали участие в сатанинских пиршествах. Здесь совершался также культ утонченного вампиризма, а для удовлетворения его похищались дети и молодые девушки, у которых оживленные ларвы и люцифериане-вампирики высасывали кровь до последней капли; наконец, здесь же сочетались инкубы и суккубы.
В это-то гнездо всяких ужасов и мерзостей унес Хирам Ольгу, и смоченный наркотической эссенцией платок погрузил ее в глубокий летаргический сон.
Мертвенно бледная, без одежды, которую немедленно сожгли, лежала она в одной из башен в ожидании предстоявшего ей заклания, так как дикая ненависть Хирама искала удовлетворения только в смерти Ольги. Да, она должна была быть опозорена и убита, чтобы наказать Супрамати, поразив в нем разом супруга и мага.
В эту ночь совершалась большая черная месса, сопровождаемая вампирическим пиршеством, и Хирам решил сам высосать кровь Ольги; а если кровь эта окажется слишком пропитанной излучениями мага, то ее принесут в жертву сатане. Во всяком случае, он хотел обладать ею не иначе, как мертвою, а для того, чтобы молодая женщина не смутила их и не помешала, защищаясь молитвами или какими-либо приемами белой магии, которым муж мог научить ее, решено было оставить ее без сознания до решительной минуты. Вмешательства Супрамати он не боялся; в этой твердыне зла, куда не рискнул бы проникнуть даже маг, Хирам чувствовал себя неуязвимым.
Действительно, в эту минуту Супрамати испытывал тяжелую нравственную борьбу, его бросило в холодный пот, когда он определил по своему волшебному зеркалу, что Ольга находится в люциферианской крепости. Чтобы спасти молодую женщину, приходилось на самом деле спуститься в самый ад и вступить в борьбу, казавшуюся ему выше его сил; хватит ли у него достаточно могущества, чтобы победить столько соединенного зла? Все равно, надо было попытаться.
Поспешно прошел он в свою лабораторию и позвал Нивару. С его помощью он облекся в блестящее вооружение рыцаря Грааля и опоясался огненным мечом; на груди его горел разноцветными огнями нагрудный знак мага.
Бледный и взволнованный, Нивара закутал его в белый плащ с фосфорическим золотым крестом.
– Учитель, позволь мне сопровождать тебя! – сказал он.
– Нет, друг мой, это была бы бесполезная жертва: ты повредишь себе, а мне не поможешь. Но, если ты желаешь поддержать меня в страшной борьбе, останься здесь, молись, жги перед алтарем полагающиеся ароматы и читай формулы, призывающие силы добра для победы над адом, – ответил Супрамати, пожимая руку молодого человека и бросаясь к двери, где ожидал его самолет.
