Павел Корнев - Сиятельный
– Он и твой кузен тоже! – без промедления вставил я следующую реплику.
– Он всего лишь племянник мужа сестры моей матери!
– Неважно! – отмахнулся я. – Если не найдем его, нам точно не поздоровится! Лучше бы он оставался в своем Нью-Йорке! Зачем только вернулся? Кто его звал?!
Люди любопытны. Людей зачастую интересует то, что их совершенно не касается.
Гомон понемногу стих, и к нам вышел пожилой господин представительной наружности с пышной седой шевелюрой и столь же белыми усами.
– Молодые люди кого-то разыскивают? – поинтересовался он с явным акцентом. Шум голосов окончательно смолк, все уставились на нас в ожидании ответа.
– Кузен! – вздохнул я. – Вернулся из Нового Света и ударился в загул! А нам искать!
– Он, случайно, не заходил сюда день или два назад? – присоединился к разговору Рамон. – Поговаривают, на днях он упал в пруд. И не стыдно же смотреть людям в глаза!
– Упал в пруд? – задумался пожилой мадьяр и покачал головой. – Нет, мокрых не было.
Я не стал скрывать своего разочарования и понурил плечи без всякого преувеличения, но все же предпринял еще одну попытку:
– Очень вас прошу, попробуйте вспомнить. Кузен высокий, даже выше меня! Такого нельзя не запомнить.
Посетители вновь зашумели, и, полагаю, кто-то что-то старику подсказал, поскольку в глазах нашего собеседника мелькнул интерес:
– А как он выглядит?
Мы с Рамоном озадаченно переглянулись.
– Высокий и худой, – сообщил я все известные приметы и всплеснул руками. – Проклятье! Да я его пятнадцать лет назад последний раз видел! За все это время он ни единой фотокарточки не прислал!
Мадьяры о чем-то посовещались, и пожилой господин заявил:
– Высокий и худой заходил. Но куда пошел, мы не знаем.
– Час от часу не легче! – горестно вздохнул Рамон, демонстрируя недюжинный талант лицедея. – И где нам теперь его искать?
– Ты меня спрашиваешь? – возмутился я. – Да как по мне, пусть он хоть все кабаки окрестные обойдет! – И уже седоусому: – Он хоть прилично выглядел? Не был перепачкан тиной с ног до головы, как нам рассказали?
– Пиджак он снял, было жарко. На ногах держался твердо, пьяным не показался, – уверил нас седой мадьяр. Затем перекинулся парой фраз с поваром и мальчишкой-разносчиком и покрутил ус. – Нет, пьяным он не был.
– Хоть поел? – вздохнул Рамон. – Или только пил?
Пожилой господин вновь расспросил повара и сообщил:
– Перекусил, и плотно. Заказывал гуляш и половину поросенка.
– И выпивку? – предположил я.
– Бутылку сливовицы, – подтвердил мадьяр.
– Для него это, как для слона дробина, – махнул я рукой, лихорадочно размышляя, что еще получится вытянуть, прежде чем расспросы вызовут подозрение. – Вы говорили, у него был пиджак? Какого цвета?
– Темный. Черный, вероятно.
– Понятно. А он не говорил, куда собирался отправиться дальше?
– Нет, но взял связку салями – большую! – и еще две бутылки сливовицы. Хотел угостить друзей.
Я кивнул и напоследок уточнил:
– Не помните, в какую сторону пошел?
Седой мадьяр только покачал головой.
Поблагодарив его за помощь, мы покинули закусочную, и я развернул карту под ближайшим уличным фонарем.
– Полагаешь, он отправился на съемную квартиру? – спросил Рамон, наблюдая за тем, как я вычерчиваю на бумаге предполагаемый маршрут убийцы от ближайших ворот императорского парка до «Розы Дуная».
– Или в гостиницу. Если предположить, что оборотень оказался на этой улице не случайно, то стоит пройтись по округе. Он мог завтракать где-то здесь или обедать.
– Ставлю на то, что убийца остановился поблизости, – решил Рамон. – Сам посуди, стал бы ты брать связку салями, не снимай угол неподалеку?
Слова приятеля звучали разумно, и я в задумчивости оглянулся на освещенную фонарем вывеску мадьярской харчевни. Вокруг этого светлого пятна сгустился мрак; редко-редко меж ставен или неплотно задернутых штор выбивались лучики света. Округа словно вымерла.
– Ну и куда он мог пойти? – пробормотал я. – Был поздний вечер, совсем как сейчас.
– Давай осмотримся, – предложил напарник.
Мы дошли до соседнего перекрестка и сразу сделали стойку, завидев вывеску с лаконичной надписью «Отель», освещенную парой газовых рожков.
– Думаешь, нашли? – толкнул меня в бок Рамон.
– Лупару проверь, – предупредил я его и на всякий случай расстегнул кобуру с пистолетом, а «Цербер» переложил из правого кармана куртки в левый.
Констебль снял ружье с предохранителя, и мы направились к отелю, внимательно посматривая по сторонам. Хоть ни кустов, ни темных закутков на узенькой улочке не было, но сердце принялось постукивать как-то очень уж неровно, а во рту появился привкус желчи. Стало страшно.
Впрочем, волю своим страхам я не давал, первым поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Никто не ответил. Тогда, надеясь, что визит в неурочное время не привлечет внимание опасного постояльца, постучал еще раз, и вскоре открылась смотровая щель.
– Слушаю вас, уважаемый, – позевывая, произнес заспанный портье.
– Номера есть свободные? На ночь?
Где-нибудь ближе к центру города мою внешность могли счесть недостаточно презентабельной, здесь же все было много проще.
Служащий отеля гостеприимно распахнул дверь, запуская внутрь припозднившегося гостя.
– Номеров хватает! – сообщил он.
Я переступил через порог, следом заскочил Рамон.
– Полиция! – страшно прошипел констебль, притискивая ночного портье к стене. – Ни звука! Понял?
Манерный мужичонка с напомаженными волосами молча кивнул. Внезапные рейды полиции по окраинным гостиницам – дело обычно; должно быть, успел привыкнуть.
Я быстро проверил вестибюль, по пути заглянув в комнату, где по утрам накрывали столы для постояльцев, и вернулся к портье.
– Постоялец, высокий и худой. Пару дней назад притащил связку салями, он здесь? – спросил, не спуская взгляда с лестницы на второй этаж.
– Только тихо! – не забыл предупредить Рамон.
Тщедушный мужичок кивнул, но как-то очень уж неуверенно.
– Двадцать второй номер, – прошептал он, – но его нет.
– Как нет? – обмер я. – Съехал?
– Обыкновенно уходит куда-то вечерами, возвращается за полночь, – пояснил служащий отеля. – У него свой ключ.
– Под каким именем записан?
– Смит. Джек Смит.
– Ключ от комнаты, – потребовал тогда Рамон Миро. – Быстро!
– Но я не могу! – возмутился ночной портье. – Это против правил!
– Прокруст, слышал о таком? – придвинулся к нему констебль.
И вот тут мужичонку проняло, да так, что он чуть не обмочился.
– Это он? – просипел портье, враз поверив нашим словам.
– Он, – подтвердил я и достал служебную карточку, которую совсем позабыл сдать. Совершенно случайно, разумеется. – Читай!
Портье повернул удостоверение к свету.
– Детектив-констебль Леопольд Орсо, – вслух произнес он. – Сыскная полиция.
Я забрал документы и скомандовал:
– Ключи, быстро!
Мы перешли к конторке, там служащий отеля снял с гвоздика ключ от двадцать второго номера и отдал его нам.
– Сколько комнат? – не забыл уточнить Рамон.
– Одна. Удобства на этаже.
– Сиди и не дергайся, – приказал констебль; в ответ раздалось позвякивание горлышка графина о край граненого стакан.
Я прошелся по вестибюлю, запоминая на всякий случай расположение входов и выходов, потом обернулся и спросил:
– Чердак?
Ночной портье сделал несколько жадных глотков, отставил пустой стакан и сообщил:
– Заколочен.
Рамон приблизился ко мне и тихонько прошептал:
– Ну и что делать будем? Одного оставлять его не дело.
– Проверим номер, потом вернешься.
– Сойдет, – кивнул констебль и предупредил портье: – Чтоб без фокусов. Понял?
– Да! – сдавленно пискнул тот. Известие о том, что одним из постояльцев оказался легендарный убийца, полностью выбило его из колеи.
Мы с Рамоном поднялись на второй этаж; там я убрал в нагрудный карман темные очки, потом снял крышечку с рукояти трости и включил фонарь.
– Заходишь первым, – предупредил напарника, доставая «Цербер».
– Понял, – кивнул констебль, встав напротив двери с номером «двадцать два».
Я сунул трость под мышку и осторожно провернул ключ в замочной скважине.
Механизм оказался смазан, даже не скрипнул; раз – и готово.
Рамон стремительно ворвался в номер, я заскочил следом и повел фонарем, освещая комнату. Шкаф, кровать, стол у окна – спрятаться негде, но напарник так не считал.
– Шкаф, – хрипло выдохнул Рамон, взяв на прицел покосившуюся громаду.
Я распахнул створки; среди развешанных на плечиках пиджаков и брюк никто не таился. Тогда констебль указал на кровать.
– Свети!
Под кроватью обнаружился лишь дорожный чемодан; я вернул покрывало на место, сунул «Цербер» в карман и скомандовал напарнику:
