Влада Воронова - Ратоборцы
Гоблины толкнули Славяна к техносторонцам. На ногах он не устоял — больше суток без еды, в вонючем контейнере, в тесноте. Навалилось тяжкое полузабытьё, когда тело уже не слушается, разум происходящее осознаёт слабо, но способность слышать и видеть ещё сохранилась.
— Этого — в пятый сектор, в четырнадцатый отсек, — приказал по-английски комендант, тот человек, который разговаривал с лайто. — И осторожней! — рявкнул он на гоблина, который швырнул Славяна на медицинские носилки как мешок с мусором. — Особо важный объект. Головой ответишь.
Комендант добавил что-то ещё, но Славян не понял, английский, по настоянию братьев, он начал учить всего четыре месяца назад.
Катились носилки легко и мягко. Столь же мягко двигался и скоростной лифт. Гоблин привёз Славяна в просторную белую комнату с яркими бестеневыми лампами. В комнате десять высоких и широких чёрных ванн, по пять с каждой стороны. «Дизайнер им попался туповатый», — попытался съехидничать Славян. От страха желудок сжался в напёрсток. «Подохнуть бы побыстрее. Пока не превратили в какого-нибудь зомби. Хотя какой из меня воин-умертивие… Хоть тут от калечества польза — всего лишь перегонят на лекарства. Никого убивать мне не придётся».
Гоблин быстро снял со Славяна остатки одежды, посветил карманным фонариком в зрачки, прикоснулся кончиками пальцев к точкам жизни на теле — касание профессионального целителя, чуткое и осторожное. Гоблин нахмурился: жить объекту оставалась ровно одну ночь, просто удивительно, что при такой серьёзной сердечной патологии он не скончался по дороге. Куда бы ни собирался употребить его комендант, раньше чем через двое суток объект к работе готов не будет. Гоблин подкатил носилки вплотную к краю ванны. Славян содрогнулся: заживо раствориться в каком-то серебристом желе… «Страшно, как же мне страшно, мама, услышь меня, забери к себе!» Гоблин опять прикоснулся к точкам жизни Славяна. От прикосновения или от невозможного страха, но тело Славяна вернуло способность двигаться. Он обеими руками вцепился в форму гоблина и рванул его на себя. В ванну они свались вместе. Гоблин попытался вывернуться, но Славян цепко обхватил его руками и ногами, дёрнулся, глубже уходя в желеподобную массу. Хотя бы одного врага, да заберёт с собой. Теперь и подыхать не страшно.
Дышать серебристое месиво не мешало. И плоть растворять не собиралось. Наоборот, оказалось приятно прохладным, пахло ванилью и мятой, любимыми запахами Славяна. Медик послушно лежал рядом, терпеливо дожидался, когда пациент сообразит, что оказался в регенерационной купели. Едва хватка ослабла, выскочил из ванны — оказавшийся прирождённым воином обезьяныш обязательно попытается задушить, а драться в купели глупо, можно повредить дорогое оборудование. Понятно теперь, почему несмотря на изувеченное тело и полное отсутствие волшебнических способностей технородец отнесён к категории «особо важный объект» вместо «ценное сырьё».
Серебристая слизь медленно стекала на пол. В купели барахтался объект. Врач усмехнулся. Не тщись, дружочек, купель отпустит тебя сама, когда сочтёт мало-мальски здоровым. И привыкай, для полного исцеления тебе понадобится не менее пяти сеансов, по трое суток каждый. А пока и суток будет достаточно, просто приведём тебя в относительно рабочий вид. Ну а дальше комендант решит, для какого рода войск тебя готовить. Моя рекомендация — диверсионно-разведывательное спецподразделение. Есть в тебе что-то особенное, непохожее на простого воина. Гоблин настроил управляющую панель и ушёл переодеваться.
Славян попыток выбраться из регенерационного раствора не оставлял. Даже подумать невыносимо, сколько людских жизней загублено, чтобы наполнить это корыто! Вязкая масса упорно тянула его на дно, лезла в рот, в уши — нежная, вкусная, ароматная, упоительно приятная в каждом прикосновении, сопротивляться ей не оставалась ни сил, ни желания. Наслаждение, которое доставляло серебристое желе, превосходит все мыслимые и немыслимые удовольствия — секс, наркотики, парение в безграничной пустоте внесторонья…
Наслаждение, купленное людскими муками и смертью. От ненависти и омерзения бросило в жар, впитать обильный пот без остатка желе оказалось бессильно, тело скрутила судорога, желудок подскочил к самому горлу. Славяна вырвало, поток блевоты смешался с мочой и калом, — распалённое душевным отвращением, тело как могло избавлялось от малейших остатков регенерационного раствора. По барабанным перепонкам ударил ультразвук. Славян зажал уши, закричал — на какие-то мгновенья это помогло заглушить звук. И едва не захлебнулся в желе. Уцепился за край ванны, вынырнул, вдохнул — воздух обжёг лёгкие. Славян откашлялся, выбрался из ванны.
Слизь потекла на пол, Славян дважды поскользнулся, упал. Отполз на чистый участок пола, счистил остатки желе. Одежду бы теперь хоть какую-то найти. Но в первую очередь — оружие. Славян кое-как отодрал крышку с панели управления ближайшей ванны, разломил на продольные половинки. Получилось некоторое подобие ножей.
Гоблин из пистолета, заряженного снотворным, выстрелил ему в плечо.
* * *Кабинет у коменданта и заместителя один на двоих.
— Красиво, — подытожил хелефайя, выслушав рассказ врача. И глянул на коменданта: — Две сломанных купели, причём одна восстановлению не подлежит, воздействие на сотню псионов даже не заметил… Ты прав, объект действительно очень интересный. Это будет наша лучшая перенастройка на ближайшие года три.
— Где объект сейчас? — спросил комендант.
— В изоляторе пятого сектора, — ответил медик. — Я его к койке привязал.
Комендант взмахом руки отпустил гоблина.
— Работаем по полной, — сказал он хелефайе. — И начнём с пыточной. Отведёшь его через полчасика. Да, а как объекта теперь зовут?
— Ар-Каллиман, — ответил Виалдинг. — Побратимы получают новое родовое имя. А сын владыки остался со старым, новое получат только дети, родившиеся у владыки Нитриена или ещё у кого из братьев после обряда.
— Это что же получается: Нитриен-шен, — начал составлять имя комендант, — Вячеслав Андреевич ар-Каллиман ли-Бродников Славян? Офигеть, — расхохотался он. — Даже для ваших километровых имён это рекорд.
— Не вижу ничего смешного, — со всем высокомерием Старшей расы ответил хелефайя. Огромные глаза заледенели, уши зло дёрнулись. Комендант осёкся, неловко пробормотал извинения — сердить Перворождённого, да ещё и волшебника четвёртой ступени в придачу, поступок глупый до чрезвычайности.
* * *Гонцом, в пятницу на закате принесшим в дом владыки Нитриена страшную белую весть, оказался Аллан Флетчер, проводник и промысловик из общины Калианда. Едва переступив порог, он замер у двери. Длинная комната хелефайского дома показалась до холода большой.
— Он мёртв? — полуутвердительно сказал Фиаринг. Голос звучал спокойно и ровно, уши не двигались, дарко словно оцепенел. Риллавен подошёл к белому вестнику. Тот протянул Риллавену алиир Славяна.
— Нашли в кустах возле университета, — сказал вампир.
Риллавен взял брошь, спрятал в карман тайлонира.
— Славян мёртв? — повторил он вопрос брата.
— Я надеюсь, — сказал вампир, — что он мёртв. — И в ответ на гневное изумление братьев пояснил: — Охотники за головами продали Славяна в Весёлый Двор Ховена. Мы — поисково-боевая группа из пяти вампиров — проследили линию крови от университета на Техничке до аэропорта в Средин-Басре. Рыцари воспользовались возвраткой, все следы зачистили. Как всегда. Но стиль Соколиной работы не узнать нельзя. Охотников мы выловили всех, менталку выскребли им до самого дна. Их покупателями были люди Ховена. Крупный заказ на техносторонцев, заместитель коменданта лично приехал товар посмотреть.
— Альирьиенский вышвырок, — льдисто ответил хелефайя.
— Владыка Риллавен, — быстро сказал вампир, — поверьте, ваш брат мёртв. Охотники перевозят пленников в таких условиях, что Славян не мог не умереть. Ховен не сделает из него чудовище, Славян ему не достался. Он ушёл, владыка Риллавен, теперь его не коснётся никакая боль… Умоляю вас, поверьте мне, Славян мёртв, он теперь в садах Аваллона! Освободитель не стал орденским рабом, Ховен не превратит его ни в умертвие, ни в мутанта. Славян в Аваллоне… Владыка Нитриена, вы наделены даром ясновидения, скажите, что Славян мёртв!
— Лалинель позаботится о нём, — сказал Фиаринг. — Они сразу поладят. Наши братья теперь вдвоём, им никогда больше не будет скучно или одиноко. А когда Великий Звёздный Круг совершит полный оборот и откроется лестница на Землю, они вернутся в Нитриен. У хелефайн иногда рождаются двойни. Лалинэль и Славян вернутся, и будут счастливы. — Дарко отстранённо улыбнулся, чёрные глаза стали тусклыми до серости, уши немного повернулись вперёд, кончики слегка оттопырились — признак полной боевой готовности. — Тьиарин, я не должен был отпускать нашего мальчика за чарокамный круг одного. Только с охраной. Ведь Соколы никогда не оставляют свои жертвы в покое. Тебе простительно забыть, ты владыка. Но я страж, я обязан обеспечить безопасность всем в долине. И не уберёг младшего брата. Опять. Плохого ты выбрал старейшину, владыка, — Фиаринг дернул себя за мантию, — глупого и непредусмотрительного. Теперь будь внимательнее, возьми умного, расторопного, без запоздалых догадок. И прости меня. Ради братьев — прости. Не надо, чтобы на них упала тень моей вины. Пусть их жизнь в Аваллоне будет светлой.
