Саймон Кларк - Кровавая купель

— Нет. Рация сдохла, и я не смог ее починить.

— Черт… Так ты не знаешь про Креозотов? И что произошло с общинами по всему миру?

— Нет. Креозоты теперь безвредны, мы видим…

— Сара! Где Сара и ребенок?

— Ребенок под присмотром сестер Сары у меня дома в деревне. Сара помогает в больнице.

— В какой больнице?

Дел-Кофи объяснил, что Курт не хотел держать больных в гостинице и даже в деревне. Тогда огородили веревками паб на дороге и сделали там больницу. Китти там сейчас вместе с Сарой.

— Слушай, там сейчас небезопасно. Креозоты… эй, что это за чертовщина?

Тут меня окружили с десяток ребятишек, тряся мне руки и похлопывая по плечам и по спине. Все кричали радостными голосами.

Дел-Кофи оказался отодвинут толпой. Перекрывая суматоху, он крикнул:

— Ну, как тебе популярность?

— Мне? — Я не мог перестать улыбаться. — Странно. Чертовски странно.

Через полчаса мы сидели и пили кофе с пирогом. Мы говорили о том, что надо теперь делать. Отсутствие Сары где-то кололо в мозгу на заднем плане, но предстояло перевернуть горы работы. Дел-Кофи рассказал мне о запасах, которыми располагала община. Горючее давно кончилось, электричества не было. Ни одна машина не ездила. Короче, бардак.

Через фойе пробежал пацан десяти лет:

— Ник! Ник! Там один из людей Слэттера. Он говорит, что для тебя есть важное сообщение.

Я вышел, и приехавший верхом парень мне рассказал, что они заложили заряд под плотиной.

— Там фитиль с задержкой на десять минут. Берку взорвать его сейчас?

— Нет. — Я посмотрел на опускающееся за холмы солнце. — Пусть взорвет ночью, около полуночи, когда Креозоты спят.

Парень собрался уезжать, но Дел-Кофи попросил его подождать и побежал в гостиницу. Вернулся он через несколько минут с парой уоки-токи и дал один парню на лошади.

— Так хотя бы у нас будет быстрая связь, — сказал он. Когда парнишка ускакал, мы вернулись в гостиницу.

Жизнь начинала входить в колею. Я направил несколько ребят сделать переучет на складах, а тем временем решал, кому можно доверить оружие для охраны территории.

Под вечер я вдруг остановился, встревожившись:

— Господи, я совсем забыл про Сару. Где она?

Дел-Кофи оторвался от своих бумаг:

— Я послал ей сказать час назад… Да ты не волнуйся, Ник. Она будет сюда рваться как сумасшедшая. Она только о тебе и говорила день и ночь с тех пор, как тебя украли твои родители. Просто они там по горло заняты с детьми, страдающими от дистрофии.

Я посмотрел туда, где бывшие члены Команды таскали тарелки с едой для младших детей.

— Подмывает меня прибить кого-нибудь из этих гадов гвоздями к дверям — просто для примера. Чтобы они за это расплатились.

— Пусть расплатятся. Теперь, когда ты у власти. Ник, они будут счастливы, если им позволят работать до упаду.

— Китти! Китти бежит! — крикнул кто-то. — Ник… Китти чуть не упала в объятия Дел-Кофи. Она хрипло дышала, изо рта текла кровь.

— Ник… прости, Ник… — тяжело выдохнула Китти. — Мы шли домой в деревню… На нас налетели мужчина и женщина. Они увели Сару. Я пыталась драться…

У меня по спине пополз холодок.

— Креозоты?

— Да.

— Как они выглядели? Поточнее.

— Женщина… не знаю. Темные волосы. Сорок лет. Мужчина — черный с сединой. И вот еще. — Она показала на свой рот.

— У него щербина сверху в передних зубах, — сказал я.

— Да… как ты узнал?

Понимание пришло изнутри толчком. Я стал вдруг маленьким и слабым — младенцем.

— Мама, почему тебе всегда надо во все влезать? — спросил я в пространство.

— Твои родители? — удивился Дел-Кофи.

— Да, я знаю, что это они. Они все это время шли за мной. Наверняка следили за мной в поселке Полольщиков… и вели потом от берега озера, где был Ковчег. Потом шли за мной до самого дома… И теперь захватили Сару. Господи ты Боже мой, да когда все это кончится?

— Давно это случилось? — спросил Дел-Кофи у Китти.

— Полчаса тому назад.

— Полчаса? Китти, почему ты не побежала прямо сюда? Они могут…

Я его перебил:

— Дай ей сказать. Китти, что случилось после того, как они ее захватили?

— Я… я пошла за ними. Они повели ее за гребень в соседнюю долину. Я видела, как они отвели ее в белую церковь на холме.

— Дальше.

— Я подождала, но ничего больше не случилось. Они просто завели ее в церковь.

Я взял автомат и засунул пистолет за пояс.

— Я пошлю с тобой людей, — сказал Дел-Кофи.

— Не надо. Я пойду с такой скоростью, что никто из них не угонится.

— Ради Бога, поосторожнее.

Я кивнул на книгу Бернадетты у него в руке:

— Прочти это — выучи от корки до корки. Может, это кажется странным… но если ты сможешь в это поверить… А правда это или нет — не важно. Надо во что-то верить, иначе можно просто поить этих детей цианидом. По крайней мере, это быстрая смерть.

Дел-Кофи смотрел, недоумевая.

— Если я не вернусь… там, в рюкзаке, есть и то, что написал я сам. Когда прочтешь, тебе все станет ясно. И это может спасти жизнь всем этим беднягам.

Я пошел по дорожке, когда услышал, что Дел-Кофи бежит за мной, окликая по имени:

— Ник! Ник! Берк вызывает от плотины… Он говорит, что Креозота двинулись.

— Значит, вот оно.

Я с пересохшим ртом смотрел на Дел-Кофи.

У меня возникло чувство, что я переживаю серию пророчеств, которые осуществляются одно за другим. Когда-то я бы рвал, метал и ругался. Сейчас я был спокоен. Потому что знал, что делать.

Я оглядел сотни детских лиц — они высыпали из гостиницы смотреть, как я ухожу. И они теперь не кричали. Лица были серьезные, и в глазах была глубокая, отчаянная вера.

— Ник, что мне сказать Берку?

Перед моим мысленным взором стояла Сара.

— Ник… эта плотина в той же долине, что и церковь. — Дел-Кофи посерел. — Если взорвать плотину, волна в сто футов высотой сметет все, что там есть. Никто не уцелеет.

— Знаю.

На минуту мир стал нереальным — и вдруг я твердо, как никогда в жизни, понял, что я должен сделать. Я посмотрел на Дел-Кофи:

— Скажи Берку, пусть взрывает. НЕМЕДЛЕННО. Дел-Кофи, дрожа, кивнул и заговорил в уоки-токи. Я повернулся спиной к гостинице и сотням пар глаз. И побежал.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

Вроде как воссоединение семьи

Деревья вдоль дорожки слились в мелькающие полосы. Автомат плясал за спиной.

Через ворота, в деревню, мимо дома Дел-Кофи, через мост, на ту сторону долины.

Дорога серпантином полезла вверх, а я срезал напрямую по склону, заставив себя бежать вверх по крутому холму, и глаза мои были прикованы к вершине холма и темнеющему небу.

Горло горело, тело ныло, и ноги отзывались резкой болью, но что-то внутри меня не давало остановиться, замедлиться.

За сто ярдов до гребня я услышал звук. Грохочущий треск, будто небо раскололось пополам. Слева, вдалеке, поднялся к небу белый дым.

Плотина была взорвана. Я побежал быстрее, чтобы видеть, что будет дальше. Последние сто ярдов были самыми крутыми. По временам приходилось лезть на четвереньках. Касаясь земли руками, я слышал ее мощную дрожь.

И вот я оказался на гребне и посмотрел в соседнюю долину. Ее больше не было.

Волна хлынувшей воды вырвала две мили этой долины, как стофутовая бетонная стена, движущаяся со скоростью курьерского поезда. Ее мощь превратила валуны в гальку.

Ничто живое не имело даже шанса утонуть в наводнении: сокрушающая волна дробила все кости в теле.

Я повернул направо и побежал по длинному гребню, глядя вниз, на, дно долины.

Вода уже спадала, оставляя на склонах долины сплошную полосу ила, вывернутых деревьев и тысячи на тысячах мертвых людских тел.

Нет. Не людских. Людьми они уже не были. Они стали враждебным видом, поставившим себе цель уничтожить нас. И жалости во мне не было. Была единственная цель — Сара.

Церковь, где ее держали, была милей ниже по долине, где склоны расходились в стороны.

Когда я увидел церковь, солнце уже садилось за гребень и красило белые стены и шпиль розовым сиянием.

Церковь и вершину холма, где она стояла, наводнением не тронуло. Но вокруг плескалось черное озеро, там и сям покрытое клочьями розовой пены.

Дальше путь шел вниз.

Я стал спускаться по склону большими прыжками. Достаточно один раз поскользнуться, и я сломаю себе шею.

Из кустов передо мной выскочила фигура, выставив перед собой руки для захвата.

Не всех Креозотов смыло волной.

Я на бегу сорвал с плеча автомат и выстрелил ему в грудь. И перепрыгнул через упавшее тело.

Ко мне бросились еще несколько уцелевших свирепых гадов, жаждавших моей крови.

Я перестрелял их по одному, считая каждый патрон.