Альберт Фейгельсон - Долина Дестино
– Кто ты? Сквозь сон говорила Ева. Но голос за спиной только усилился, откашлявшись, продолжил.
– Ничто не обнажает слабость влюблённых так беспощадно, как сама их жизнь, поэтому наверно редко встречается в чистом виде сама Любовь. Нет трудней задачи, чем её сохранить, чтобы она и через много лет прозвучала как в первый раз произнесённая магическая фраза «Я тебя люблю». И звучала не эхом с вершины, не насмешливым голосом над ругающимся над чьей-то перепонкой, а голосом, что подсознательно мы храним с первого свидания. Не стоит никому подражать, не надо сравнивать себя ни с кем, главным оружием должно быть умение заполнять пустоту, до конца проматывать день как будто он последний и на завтра вставать без сожаления, всё это как говорила ты – «утверждение не утверждённое».
– Ну, всё я закончил читать, дальше сама. Долго и явно не для меня всё это. Это были последние слова, что слышала она во сне, и она отдалась ему до конца. Чьи-то пальцы затушили свечку, бросив листы на стол. Через какое-то время послышался скрежет двери, подтвердивший, что кто-то живой был в комнате.
Девятнадцатая глава
1973 от начала рукописей, 5013 от нашего появление на этой планете 117 день после начала описания проекта
Не в страсти, а в чувствах кроется высшая истина,
Но как их различить не знает ни кто.
В одном слове может быть больше силы, чем в огромном романе, но это и сближает, это и даёт те силы при помощи, чего мы по жизни можем объединить на первый взгляд совершенно не связанные предметы и события. Другими словами, разум умолкает (да и не хочется его слушать) в разнообразии идей, разбивающих цельность наших возможностей, с другой стороны хотелось хотя бы в мелких поступках и каких-то мелочах быть сумасшедшим и полностью не предсказуемым. А мечта чтобы эти мелочи просто стали нормой, тобой растоптаны в моей слабости к тебе. Я извиняюсь, что занял столько твоего времени и сил всё это прочитать. Но хотел сказать тебе вот ещё, что даже если ты и победишь в этой сумасшедшей войне. Возвращаться тебе будет некуда, я со своим народом ухожу с наших земель. У нас нет выхода, кто то проклял этот край после твоего ухода. Или это сделал твой уход. Это не важно сейчас. По прежнему люблю тебя Твой Рич.
– Рич, ты не нармальный. Ради кого я всё это делаю. Ради нашего ребёнка. Делаю это я, потому что у тебя не хватило сил сделать это самому. Ева говорила так, будто её бывший муж стоит здесь, напротив неё и слушает. – Всё это потому, что ты меня ни когда не слушал. Я ещё тогда тебе говорила про то, что наше королевство проклято и надо, уходить. Сейчас ты бежишь один, без Ленада и своей Евы. Она подняла голос ещё выше, крик был больше похож на истерику. В гневе она бросила подсвечник в зеркало, стоявшее напротив. Королева ещё успела увидеть своё лицо в зеркале, прежде чем звон, родившийся при встрече, металла со стеклом заполнил зал. Кусочки с отражением полетели в разные стороны. Королева стояла в оцепенении даже не пытаясь спрятаться или увернуться от дождя со стекла. Куски, что прикасались к одежде, разрезая её падали, под ноги усыпая пол ещё более мелкими осколками. Через какое то время пол был устелен стеклянным ковром. Тишина вот, что вывело её из шока. Даже не масса мелких надрезов по коже вернули её в чувства, ни боль по всему телу, а обычная тишина, уже так давно покинувшая мир Евы. В нескольких местах, проступающая кровь начала прилипать к платью, обжигая само место надреза. Отсутствие шума, безмолвие пространства начинало её возбуждать. Боль, что она несла другим, добралась до неё, проникая в каждую её клетку и теребя чувства, пыталась заполнить тело мелкой дрожью.
– Не больно, ты не можешь страдать, ведь ты уже давно не знаешь жалости? Правда, моя королева? Чей-то знакомый голос, прозвучав сзади, обняв её за плечи. Королева наклонив плечи назад, почувствовала ими тело. Оно было как стена, о которую можно было опереться и не бояться, что ты упадёшь.
Ева так и сделала, чьи то руки прошлись по телу и застыли на талии. По голосу она догадалась, кто это, но это ещё больше стало возбуждать. Перед собой она видела разбитое зеркало, в его уцелевших частичках отражалось мужественное лицо. Внутри бороды скрывалась улыбка. В другом кусочке она рассмотрела глаза, они хотели её. В них было желание, что могло разрушить мир. Тёмные силуэты оконных рам, давали немного свету, но он сейчас мешал. Дыхание становилось неровным, Ева не могла им управлять, сердце колотилось, словно она взобралась сейчас на вершину.
Она чувствовала, всё и любое движение по телу его рук приносили ей удовольствие и наслаждение. Пальцы незнакомца, тихо стали расстёгивать нижние пуговицы её верхнего корсета. Другая рука, нащупав её пальцы, пыталась ухватиться за них, словно брала в плен. Ева освободила свою ладошку, пыталась, что то сказать или сделать хотя бы вид, что она ещё не совсем готова к этому. В ней играл гнев и жажда насладиться, она чувствовала себя беспомощной и властной, всё это сопровождалось сомнением и желанием отдаться этому человеку прямо здесь. Она хотела его оттолкнуть, но страх его потерять останавливал её. Закрыв глаза, она отдалась своему женскому началу. Тревога потихоньку открывала двери, давно забытому успокоению и внутреннему чувству обладать. Она практически ничего не слышала, кроме его дыхания. Он, что-то говорил, но это было уже не важно. Она была готова сказать на всё лишь бы он не ушёл. Вдруг, на какое то мгновение в осколках на зеркале промелькнуло лицо Рича. На неё с этих жалких кусков стекла, не успевших ещё упасть смотрели глаза полные дикой страсти и желания. Она вспомнила, как она кричала и наслаждалась, как упивалась своей страстью тогда. Ей захотелось опять пройти, поэтому же коридору телесной любви не думая не о чём. Она надеялась получить ещё большее наслаждение, она желала ещё более острых ощущений, ей хотелось не просто повторить всё то, что было, но получить больше. Она была уже готова платить любую цену за свою страсть. Ей не просто хотелось ласк и нежности, ей это надо было для того, чтобы не сойти с ума.
– Да, я говорю тебе да. Повернувшись к нему и встретившись с незнакомцем глазами, она их закрыла. Ей хотелось, чтобы эта ночь тянулась вечно. Еву переполняло чувство восторга в преддверии того, что должна была принести королева темноты. – Скажи мне ни кто сюда не войдёт, ты расставил стражу.
– Да. Человек напротив был не многословен.
Ева почувствовала, что её грудь уже освободилась от корсета, и каждое прикосновение к его одежде наполняло тело истомой. Горели щёки, ладошки, нижняя часть живота, распространяя всё это тепло по телу. Её не интересовала любовь, она хотела утолить страсть. Простую жажду, заглушить обилием воды. Время не тянулось, оно просто остановилось, давая возможность насладиться до конца. Без огня в душе нельзя насладиться, так раньше она думала. Нет можно, можно просто получить наслаждение. При этой мысли она стала отвечать на его ласки. Она пролезла рукой под его рубашку сзади и прикоснулась его спины. Одно прикосновение к мужской спине стало её будоражить. Она стала гладить его спину, ощущая его сильные мускулы, воспоминания стали её переполнять и добавлять в её палитру похоти ещё больше красок любви и желания быть с кем то. Она набрала в лёгкие воздух и на секунду задержала его, чтобы тело перестало дрожать. Потом выпустив из себя всё сразу, отдалась полностью в руки своим страстям.
Даже та боль, что прошла по телу, когда её спутник на ночь, пытался освободить её руки, от рукавов не помешала ей. Прилипшая кровь к ткани открыла запёкшиеся раны на руках и по ним тонкими струйками опять потекла кровь. Его язык начал их слизывать, пытаясь этим доказать не только свою преданность, но и любовь.
– Да. Уже более громко и внятно проговорила Ева, отдаваясь полностью этому человеку. Она хотела побыть обычной женщиной, но вдруг как-то внезапно, откуда то изнутри какой-то голос стал её ругать, останавливать или предупреждать. Он ей не говорил, что она грязная и падшая, не призывал её остановиться или передумать, нет, он тихо подтасовывал ей чувства. Но было уже поздно, она почувствовала, что её подняли, чьи то руки и она, запрокинув голову, видела с каждым мгновением приближение своей кровати. Где-то вдалеке, послышались раскаты грома, за ними как почему то приказу небо окрасила молния. Разделив его на две части, она предупреждала о скором дожде. Пришедшая с этим совсем прохлада, ворвалась в комнату, пытаясь охладить чувства, двух одержимых людей одним желанием обладать друг другом. Но это уже было не возможно или кому то нужно, чтобы так произошло.
…
Стены от входа шли полукругом, переходя в чёткий квадрат со светлого мрамора с чёрными вставками. Посреди этого квадрата стояла огромная кровать, напротив её вместо окна витраж с разноцветных стёкол, объединённых в один общий узор. При помощи высоких, вырезанных из камня подсвечников с вставленными в них факелами, комната была поделена на равные части. Догорающие огни из последних сил пытались отбросить тень на стены, понимая, что буквально через час их уже ни кто не заметит, так как придёт утро и им придётся слиться с общим светом.
