Андрей Валентинов - Сфера
— Пока — еще картинка, Тимми. Прописана лишь взлетная полоса, центр управления — и по километру в стороны.
Тоже неплохо! Тем более при этом центре (с локаторами, как у взрослых) обнаружилась неплохая сауна — с огромным бассейном и стеклянным потолком. Вот и лежим мы с Ежиком темечком к темечку под сенью серого тучного стада, заполонившего австралийское небо.
Обступили мя тельцы тучные…
— Тимми, я живая, правда?
— Как Ленин. Только без мавзолея.
— Импотент!
— Уже было.
Мчатся тучи, вьются тучи… Это на севере, где весна, мчатся и вьются, а тут, среди австралийской осени, они никуда не спешат. Сошлись, столпились, налились чернотой. Неужели гроза? Гроза осенью, гроза во сне… Очередное чудо Джимми-Маниту.
— А знаешь, Тимми, теперь планета, весь мир вокруг — это я. Смешно, правда?
— Постой! Раньше это был файл, искусственный сон Джимми-Джона. Значит, он подготовил для тебя место… Как для Альды! Ты теперь — хозяйка мира? Богиня?
— Этим Джимми и хотел меня воскресить. Объяснял, уговаривал. А я все представляла, как меня на стол в белом платье кладут. Пока ты, сволочь, не объявился!
— «Сволочь» — тоже было.
Не видать нам грозы! Так и станут эти серые толпиться, пихаться неровными боками, заполнять простор. Ни единого клочка синевы — только бесформенная масса, густеющая, твердеющая на глазах. Мы еле успели нырнуть в последний светлый коридор между сходящимися облачными фронтами и коснуться колесами бетонки. «Челнок», конечно, набит аппаратурой, но береженых и Джимми-Джон бережет. Если он не шутил, погибшие на этой планете сюда не возвращаются. Все, как у взрослых.
Обступили мя тельцы…
— А что тут еще есть, на твоей планете?
— Интереснее не что, а кто. В доме Джимми, в «клубе», как он выражается, прописано несколько…
— Големов?
— Големов. Обычная обслуга. Больше никого, моя Земля еще пуста, Тимми. Гости заглядывают, но ненадолго. А вот кого Джимми хочет тут постоянно поселить? Как я понимаю, есть еще кандидаты — кроме нас с тобой.
— Кандидаты на бессмертье? Скажи своему Джимми, чтобы меня из списка вычеркнул. Каждый день рисковать, что тебя зверски изнасилуют в особо извращенной форме?
— А придется!
Тучи уже над самым стеклом — прилипли, налипли, навалились серыми тушами, уставились слепыми провалами-глазницами. Мы с Ежиком в западне, нам не выбраться, не взлететь в далекое небо на волшебном «челноке», в котором никогда не кончается «горючка». А мы и не выбираемся. Незачем, меня все равно выдернет отсюда безжалостный будильник (шесть утра, первая пара!), а богиня Мирца теперь дома — всюду дома, в любом уголке Прекрасного Нового Акульева мира.
Happy end? Зрители утирают платочками слезы, глядя на темный экран, влюбленные целуются, даже не вставая из кресел.
Обступили мя…
— Я не шучу, богиня Мирца! Я нажал зеленую кнопку только из-за тебя. Хотел узнать наверняка, хотел удавить этого хвастуна-балабола!..
И выпить с ним, не чокаясь… Знаю, маленький скверный Тимми. Твоя тетушка может пообещать лишь Одно — поступить так же. Но ты нужен Джимми, очень нужен!
— Нет. Скоро меня разбудит будильник и… И все! Я не вернусь сюда, рыжая! Не хочу. Забуду — я умею забывать.
— Забудешь? Все забудешь? Даже Альду?
— Даже ее. Нет смысла помнить. Думал поговорить с Акулой, но понял — бесполезно. Если бог сказал «нет»…
— С богом поговорю я.
— Не получится — даже у тебя. Джимми-Джон либо действительно не может — либо не хочет. Кажется, что Акула сама боится того, что сотворила. И, знаешь, не напрасно. Творения иногда встают вровень с Творцом. Расскажу пока только тебе, слушай!..
[…………………………..]
За толстым стеклом — буйство дождя, мокрые потоки воды, сизая мгла. Австралийская осень, австралийская небесная хлябь, в которой невидимыми тенями скользят серые акулы, Акулы-боги, дарующие и отнимающие, милосердные и безжалостные. Рыжий Ежик совсем рядом, он тоже смотрит в серый небесный океан, но Ежику легче — выбор сделан за него. Елена Беранек получила свое воздаяние на небесах — и под небесами, она — гражданин Сферы, богиня и творенье божье, рыжая хозяйка снов.
Человек свободнее бога. У человека есть выбор. У всех — даже у Альды. Даже у меня.
Серые тучи, серая хлябь, серая австралийская осень.
Обступили…
[…………………………..]
— И не думай, вредный Тимми, что так легко улизнешь! Я не буду жаловаться нашей Акуле, не маленькая. И тебя тоже ни о чем просить не стану. Теперь я богиня, мне не нужно бояться, что умру наяву, не во сне… Не знал? Чтобы остаться навсегда в этом файле, в мире нашего Джимми, надо спать, надо находиться тут. Джимми обещал все усовершенствовать, но пока… Меня все равно куда-то выкинуло, в жуткую темень, в пропасть. Никаких световых коридоров, никаких ангелов — все это ерунда, болтовня по телевизору. Знаешь, очень огорчилась, думала, таких, как я, действительно встречают… Ничего, я даже успела попрощаться с мистером Хайдом. Он — тебе не чета, маленький Тимми, и я буду разговаривать с ним, не с тобой. Да! Теперь у меня есть свой мир, своя планета «здесь», будет собственный пульт — и первую кнопку я оставляю для мистера Хайда. Так что катись отсюда, Тимми, плакать не стану! А мистер Хайд научит меня летать по-настоящему. Не понял? Летать тут, на моей планете! Джимми такого не предусмотрел, и не надо, но я упорная, научусь. А ты все-таки слабак, Тимми, твоя девушка скоро умрет, а ты даже не хочешь прижать как следует нашего Творца. У тебя теперь есть свое «ноу-хау». Джимми даже не представляет, что в его файлах тоже могут вырасти свои Джимми и тоже включить компьютер. Да-да, у лилипутов появились свои лилипуты, и это знаешь пока только ты, недоумок! Ладно, не стану тебя терзать, какой смысл говорить с лилипутом? А знаешь, когда Джимми сообщили, что я умираю, он накачался гадостью и спал трое суток подряд, чтобы я сумела попасть сюда. Толку с тебя, глупый Тимми! Только и умеешь, что женщин по… физии лупить, сразу видно — педагог!.. Нет, сегодня ты никуда не убежишь, даже не пытайся!
[…………………………..]
Осенний дождь над Австралией, над нарисованным континентом, над хрупкой платформой среди бушующего океана, над искусственной Вселенной Джимми-Джона. Здесь не кончается керосин в баках «Шаттла», здесь можно прописать целый континент, здесь воскресают рыжие Ежики — и не надо бояться смерти. Дракон пришел за девицей, но Рыцарь не сплоховал, Смерть лишь облизнулась. А всего и делов — жать до отказа зеленую кнопку и не искушать господа своего. Зеленая кнопка — «зеленая карта». Ты получил свою «green card», Том Тим Тот! Так чего еще надо?
Ты еще не нашел свой город, скучный мистер Хайд? А зачем он тебе, город? Коллекционировать давние страхи? Купаться в собственном подсознании, в собственном Оно?
Обступили мя тельцы тучные мнози… Обступили, обступили, обступили…
[…………………………..]
— Смотри, Тимми! Восемнадцать точек, в десяти есть посадочные полосы, в остальные можно добраться только на вертолете. Пока.
— Франция, Италия, Греция… А это что, Филиппины?
— Гавайи. Лучший в мире прибой, пляж с чудовищным названием… Уайкики, что ли? Жаль, что прописать все это можно только «там». Компьютер — не проблема, но информация идет на носитель, а он находится где-то у Джимми-неспящего. Джимми намекнул: не файл — нечто неуничтожимое, вроде гигантского кристалла. Вселенная-алмаз! Пошловато, но… Мне нравится.
— А твоей Латвии еще нет?
— Как и твоей страны, Тимми. А хочешь, создадим твой город тут? На том же месте, таким, как я его видела, как ты описал? И терриконы будут, и Диск, и твоя школа?
— Эль-Рей!.. Очищенный от всего плохого Эль-Рей. Хороший, глянцевый Эль-Рей, веселенький такой… «И этой ночью блаженные сны приснятся тому, кто спит. Ему приснится сладкий жасмин и стопроцентный спирт…»
— О чем ты, Тимми? Разве плохо, если мы возьмем лучшее, что было у нас-прежних?
— Наверное, нет. Это хорошо, даже очень хорошо, о, великая богиня Мирца! «В очках-озерах трещин разлет, холодный зрачок пуст. Он почувствует — в мертвом теле его появится мертвый пульс…» И все-таки я уйду, Мирца! Уйду — и забуду. Я умею ЗАБЫВАТЬ.
[…………………………..]
Забыть? Забыть… Забыть! Забыть!! Забыть!!! Это очень просто, совсем-совсем просто!..
68. ТВОРЕЦ
(Rezitativ: 0’20)
— Я буду спрашивать, а ты объясняй Мне. Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя? Такая ли у тебя мышца, как у Бога? И можешь ли ты прогреметь голосом, как Он? Укрась же себя величием и славою, облекись в блеск и великолепие, налей ярость гнева твоего, посмотри на все гордое и смири его. Тогда и Я признаю, что десница твоя может спасать тебя.
[…………………………..]
Исчезли краски — только бесконечная белизна, ни тени, ни пятнышка. Ледяной холод, мертвый озноб. Белая тишина, белое безмолвие, уходящее в бесконечность — до краев ледяного мира. Белая власть над пространством, равнодушное сияние холодной вечности, гладкая скользкая твердь.
