Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга вторая.
— Итак, извольте объясниться, молодой человек, — строго потребовала я у его макушки.
— Ах, я тут честно не причем, — вскинув голову, залопотал Зак ломким подростковым басом, недовольно косясь на лишнего свидетеля наших разборок, — я просто шел мимо, а они обступили меня, дразниться начали, а потом вообще стали кричать, что это все из-за тебя…
— Что из-за меня? — удивилась я.
— Да буря эта и все такое… В том смысле, что как ты прилетела, так все наперекосяк… Как я мог это вытерпеть!? — Действительно не мог! Вот идиоты-то! — Ну я и двинул кое-кому пару раз, они мне ответили вот, в общем, и все, — шмыгнул он носом и поднял лицо изукрашенное грязью, разводами крови, свежими ссадинами и наливающим фиолетовым синяком.
— В общем, все как всегда, — подытожила я, а он только тряхнул головой соглашаясь.
— И ты этому веришь? — поинтересовался молчавший до поры генерал. — Да он же себя выгораживает! Это ж у него на роже написано крупными буквами.
— Можно, я как-нибудь сама разберусь? — поинтересовалась я не глядя на отца. Ну не рассказывать, же ему, что Зак мне никогда не врет, даже если это чревато для него неприятностями. Зак боится за меня, а не меня, а это разные вещи. Но сейчас-то дело не в этом. Сейчас-то дело в очередной драке, я от них уже начинаю уставать.
— И что мне делать с вами, Закари Фарт, — вздохнула я, разглядывая свое ободранное и побитое великолепие, — может, подскажете?
— Познакомить с брючным ремнем, — внес свои коррективы в совет Керка отец не сумевший выдержать паузы, — может, действительно, ума прибавит.
Глаза Зака испуганно расширились, глядя на большого незнакомого мужчину, а ноги вот-вот попятятся к двери. Но он быстро совладал со страхом, нагнал на себя сердитый вид и принял воинственную позу, подавшись корпусом вперед. Прекрасно зная мальчишку, я могла сказать, что еще чуть-чуть и здесь завяжется нешуточная ссора с последующим рукоприкладством. И кто из нее выйдет победителем еще вопрос.
— Ничего кроме синяков это не прибавит, — холодно проговорила я, — а их и без того достаточно. Зак, раздевайся и марш в кухню.
Мальчишка торопливо сбросил верхнюю одежду и скрылся в указанном направлении.
— Никогда не смей встревать, когда я выговариваю мальчишке, — прошипела я, поворачиваясь к отцу. — А если у тебя так свербит, что не можешь удержаться, то прежде чем раскрыть рот, спроси меня!
Оставив ошарашенного родителя хлопать глазами, я, прихватив все необходимое, пошла на кухню, так и, не решив, стоит ли дальше проводить воспитательную работу или спустить все на тормозах. В кухне было уже достаточно тепло, а прибор на колонке с водой показывал почти восемьдесят градусов. Посреди кухни верхом на скрипучем стуле восседал Зак, уперев подбородок в скрещенные на спинке руки.
— Зак, рубашку, — приказала я, не глядя на него, набирая в эмалированный таз горячую воду. — Что с плечом?
— Не помню, — угрюмо проговорил он, глядя куда-то в сторону, нехотя стаскивая рубашку.
— Врешь, — я легонько шлепнула его по здоровому плечу, — ножом полоснули?
— Ах, ты меня бросишь тут? — вместо ответа пробормотал он.
— Что за глупости? — возмутилась я. — Сиди спокойно, укол сделаю.
— Это твой отец, ведь так? — скорее утвердительно проговорил он. — Он увезет тебя к себе домой, а я… а меня ты снова отправишь в приют?
— А у меня получится? — с сомнением поинтересовалась я, прокалывая его кожу иголкой.
Зак оставил мой вопрос без ответа, только глянул исподлобья и судорожно вздохнул. Быстро закончив с плечом, я принялась смывать грязь с его лица и рук, затем взялась за ссадины и царапины. Зак шумно втягивал воздух и жмурился.
— Терпи, охламон, — ласково приговаривала я, промокая ссадины, — как драться, так ты горазд, а как лечиться, хныкать начинаешь.
— Я не хнычу, — сквозь сжатые зубы сердито возражал он.
И так каждый раз, после очередной драки, в которые Зак умудрялся встревать не реже, чем раз в два месяца. Сперва я пыталась воспитывать его и даже наказывала, запрещая выходить на улицу, но потом поняла, что просто зря трачу время. Парень мог безропотно просидеть в помещении три недели к ряду, и подраться, лишь только оказывался на улице, а мне оставалось только охать и замазывать очередные ссадины.
— Кажется все, — проговорила я, протягивая ему свежую рубашку и, складывая инструменты, — но ты должен отработать мои медицинские услуги.
— Как это? — подозрительно поинтересовался Зак, просовывая руки в рукава и не ожидая от жизни ничего хорошего.
— Я сейчас буду готовить ужин, а ты принесешь и почистишь овощи. Они лежат в прихожей, — сообщила я, помыв руки и приступая к готовке.
— Хорошо, — покорно согласился Зак и под моим удивленным взглядом вышел из кухни. Что-то случилось помимо драки и что-то крайне серьезное.
Он вернулся на кухню и, поставив увесистую сумку у разделочного стола наполнил подходящую кастрюлю водой и принялся за очистку овощей. Я повернулась к куску мяса, лежащему передо мной, решив оставить выяснение небывалой покладистости парня на более благоприятный момент, а точнее, подождать, когда сам все расскажет.
Я покидала кусочки мяса на сердито зашипевшую разогретым маслом сковородку, прикрыла крышкой и забрала у Зака уже очищенные овощи. По кухне поплыл зазывный запах, возбуждающий аппетит и я могла поклясться, что слышу, как урчит у парня в животе. А где б оно, спрашивается, не урчало, если этот малолетний нахал пробегал где-то целый день, не удосужившись даже позавтракать. Из комнаты донесся тихий скрежет — заработала рация. Я вытерла руки о полотенце, сделала поменьше огонь и пошла отвечать на вызов.
— Радагаст слушает, — проговорила я в микрофон.
— Ах, это Миха, — ответила рация, ужасно картавя голос спасателя.
— Что случилось?
— Да ничего, пока тихо все, я просто хотел спросить, как там Зак.
— Нормально, — осторожно проговорила я, чувствуя, как все внутри начинает мелко подрагивать, — а что с ним должно было случиться?
— Значит, он тебе не сказал?
— А что он должен был сказать? Миха, не темни, что произошло?
— Ах, ты только не ругай его сильно, он в лавину попал.
— Когда?! — упавшим голосом спросила я. Да что за день такой! Не день, а наказание!
Мне сразу стал понятен его чересчур потрепанный вид. После драки, конечно, особо красивым выглядеть трудно, но не до такой же степени! Вот, значит, как — мальчишка попал в лавину и мне ничего не сказал!
— Я тебе клиента привез, а когда возвращался на пост, заметил Зака. Ты особо-то не волнуйся, его только краешком зацепило. Я его в машину взял, отогрел немного, чаю горячего налил. Подвез к городу и приказал идти к тебе. Он дошел-то хоть?
— Ага, дошел. Его Керк за ухо приволок — Зак с шахтерскими детьми драку устроил!
— Да не злись ты, Ах свет Дмитриевна! Он тебе показываться боялся и драку эту, скорее всего для отвода глаз устроил.
— Я ему сейчас такой отвод глаз устрою!
— Не ворчи, Радагаст, — примирительно попросил Миха, — ты бы лучше парня осмотрела на предмет ушибов, мне-то он не дался.
— Хорошо, спасибо Миха.
— Да не за что, ты главное не наседай на парня, ладно? Он и так перепугался до чертиков!
— Хорошо, не буду, — пообещала я, — еще раз спасибо.
— До связи.
Я положила рацию на полочку и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоить не к месту расшалившиеся нервы и сердце, трясущееся, как заячий хвост. К глазам подступили незваные слезы. Ну чего ты, чего? Ведь живой же! Все же в порядке, вон он на кухне по сковородкам рыскает в поисках съестного! Я с силой оттерла слезы. Господи, я ведь могла потерять мальчишку и ничего об этом не знать! Пока спасала одного, совершенно чужого, могла потерять того, кто стал роднее кровных родственников. Хоть и не хорошо так думать, но это есть и никуда уже не денешься. И страх, от которого все внутри подрагивало, вполне объясним. Зак был рядом последние три года, он прополз со мной бок обок весь мой участок. И мысль, что могла вот так по глупости потерять его, приводила в первобытный ужас.
Я вошла в кухню и посмотрела на Зака, сосредоточенно ковыряющего очередной овощ. Горло перехватило радостью и благодарностью к тому, кто все видит и понимает, что не забрал. Да, опасность была. Была страшная лавина, но она прошла стороной, напугав только, но, не тронув, оставив в живых.
Оно, конечно, если по-хорошему, следовало ласково взяв мальчишку за шкирку отвести в ближайшую комнату и доходчиво растолковать самым нехитрым способом, что не стоит лезть в душу вулканам, ураганам, волнам цунами и уж, конечно, снежным лавинам. И растолковывать все это надобно основательно, чтобы всю оставшуюся ночь так и пролежал хлюпая носом в подушку. Но рука отчего-то не поднималась. И перепугался, чертенок, до зубовной дроби. Шутка ли — в снежной лавине какое-то количество метров проехаться.
