A&B - Tais
— И все же вот так внезапно отпустить кого-то тебе дорогого. Так быстро и легко. Удивительно.
— Кто тебе сказал, что это было легко? И вообще, ты уже не в первый раз говоришь что-то про «отпустить». Я не понимаю, что это значит.
— Ну как… Отпустить — забыть о нем, продолжать спокойно жить, несмотря на то, что он умер.
— Нет, тогда ты не прав. Я его не отпустил и не отпущу никогда.
— Но…
— Да, продолжать жить я буду, — перебил его Араки. — Но забыть его не смогу, как бы от этого мне не было больно. Он был частью моей жизни, я любил его, потому выкинуть его из воспоминаний, будто его и не было, у меня не получится. Но именно поэтому я буду жить дальше — потому что я его помню, потому что он этого бы хотел, потому что я просто обязан жить дальше. Вот как-то так, я и передумал.
— Разве можно спокойно жить, помня о нем? Разве тебе от этого не будет плохо?
— Будет, но я как-нибудь справлюсь. Не могу же я вот так просто опустить руки, лечь на землю и вечно страдать?
— Ты прав.
«Мне сейчас показалось, или он, действительно, сказал, что я прав?» — Хиро удивленно уставился на Себастьяна. Он не только вел себя необычно, но и выглядел странно. Кожа была бледнее нормального, но это он поначалу списал на плохое освещение. Вид рассеянный, что совсем для него нехарактерно. Да и взгляд какой-то мутный, нечеткий. Вот смотрит он куда-либо, но будто и не смотрит никуда, будто мимо.
— Что с тобой, ты мне объяснишь, нет? Сначала из тебя слова не вытянуть, потом ты вдруг забалтываешься, а после опять резко замолкаешь.
— Все нормально.
— Может, не будешь врать? Я, конечно, не такой «Шерлок» как ты, но вижу же, что что-то не так.
— Ну вот что ты пристал? Просто самочувствие не очень и все.
Араки не знал, что на это ответить, и замолчал. Свет переносных ламп начал тускнеть — заряд батарей садился, но судя по всему, минут пять у них еще было. Рядом пролетела стая ворон, издавая пронзительное карканье. Ветер уже успокоился, и в воздухе царил покой. Себастьян смотрел на памятник своим невидящим взглядом. Хиро косо смотрел на белобрысого. Время будто застыло. И в этом умиротворяющем затишье, медленно кружась, беззвучно падала первая снежинка. Себ заметил ее, взгляд его сфокусировался. Она падала прямиком на свежую могилу. Увидев эту перемену в лице белобрысого, Араки тоже перевел взгляд туда и увидел ее. Они проводили ее взглядом до земли. Дотронувшись до нее, снежинка и не подумала таять, а осталась лежать. За ней потянулись ее сестры, и вскоре вокруг кружилось множество белых хлопьев, подсвеченных слабым светом ламп и фонарей.
— Снег пошел, — произнес Себ.
— Ага. Красиво.
Себастьян протянул вперед руку, на нее упала снежинка и чуть погодя растаяла, прокатившись маленькой каплей по ладони. Он отошел от калитки и, отряхнув пальто сзади, обернулся к Араки.
— Ладно, хватит тут сидеть. Холод, между прочим, собачий, а нам еще обратно топать.
Араки кивнул в ответ и засобирался: отдал термос Себу, еще немного прибрался на могиле, выключил светильники. Себ пока не спеша вызвал такси и прикурил сигарету. Снегопад тем временем только усиливался, и Араки стал серьезно опасаться сильной метели. И, закончив, наконец, со всем, они пошли к выходу. Крупные пушистые хлопья так и липли к одежде, мешая идти. Пару раз Араки стряхивал их с плеч, но поняв вскоре бессмысленность этого действия, перестал. Себастьян и не трудился этого делать. Глупо стряхивать снег в снегопад. Дорога до ворот далась им быстрее, чем от них. Видимо, потому что они торопились. Сторож ждал их появления и, как только они подошли к воротам, отворил их. Такси на шоссе еще не было, пришлось ждать. Самочувствие Себа ухудшалось на глазах. На смену легкой слабости пришел озноб. Он сильно замерз, и его пробирала дрожь. Пытаясь прийти в себя, он закрыл глаза и запрокинул голову к небу. Конечно, это не помогло.
«Где же это чертово такси?»
Араки заметил, что белобрысому не хорошо, но что с этим можно поделать, он не знал, да и степень этого «не хорошо» не представлял. Потому лишь бесцельно перетаптываясь с ноги на ногу, смотря на дорогу в сторону города, ожидал пару сверкающих огней вдалеке. Сколько точно они так простояли, ни один из них не знал, но в такси они сели оба вконец задубевшие. Хиро сел впереди, растирая руки под курткой, а Себ сзади. Как только они тронулись, Себ вырубился, потому дороги не заметил. Сначала они довезли до дома Себастьяна. Араки растормошил его и вызвался было проводить, но он сразу отказался.
— Ты точно дойдешь сам?
— Тут идти метров пять. Как-нибудь уж справлюсь.
— Хорошо, — сдался Араки.
Белобрысый вышел, громко захлопнув дверь, и такси поехало к дому Араки. Долго ехать не пришлось. Расплатившись, Араки вылез из машины. Снег и не думал прекращаться, а разбушевался еще яростнее, теперь к нему присоединился промозглый ветер. Эта парочка точно сводила с ума сейчас весь город. Многие отложили все свои планы о вечерних прогулках, походах в магазин или бог весть знает куда. В такую погоду люди предпочитают сидеть в теплых домах, завернувшись во что-нибудь мягкое, например, в плед, и пить что-то горячее, вроде какао, но точно не бороться со стихией на темных улицах. Араки тоже поспешил зайти домой, но там было немногим теплее. Отопление в этой квартире всегда было никудышное. Потому, сняв только ботинки, а куртку даже не расстегивая, он прошел вглубь квартиры и выкатил на середину комнаты большой обогреватель. Такой же древний, как и квартира. Он подключил его к розетке, поставил чайник и стал ждать, пока в квартире станет хоть чуть теплее. Минут через десять он снял куртку и пошел пить чай. Делал он все чисто механически, не задумываясь ни на секунду. Помыл руки под краном, вытер полотенцем, подошел к чайнику. Заварка, сахар, кипяток. Один из двух дряхлых стульев рядом со столом. Это — его стул, напротив — его отца. Так было заведено, он всегда садился сюда. Не спеша он выпил горячий чай, отметив про себя, что как никогда раньше ему хотелось бы поболтать с кем-нибудь. С кем угодно, но он был один. Что-то сжалось в груди. Не обращая на это внимания, он решил пойти переодеться в домашнее. Большой шкаф
