Влада Воронова - Пути предназначения
А нет, есть ещё восемь сообщений на полудохлом от непосещаемости форуме сайта «Хрустальной арфы». Пять из них можно сразу выкинуть, составлены они исключительно из смайликов и анимулек, ни малейшей полезной информации не содержат, только эмоциями брызжут. Три оставшихся тоже ничего полезного не дали. Один пользователь малопристойными выражениями изъявлял надежду, что предвозвестник отменит оскорбительный для устоев империи вердикт жюри. Двое других возражали, что если предвозвестник не давит на следователя, у которого в главных подозреваемых идёт дээрн губернаторского звания, то правила чести такой людь понимает как надо, и потому вердикт отменять не станет.
Стоп. Кийриас ещё раз перечитал сообщения. Предвозвестник. Делом безродного гирреанского поселенца занимался ни много ни мало, как прямой порученец самого императора, присланный в Каннаулит искать след истинного Избранника. А если сопоставить даты его внезапного возвращения в Алмазный Город и малопонятного приказа Великих Отцов, то вывод мог быть только один.
Кийриаса бросило в дрожь, хвост свился в спираль.
Отцы не могли отдать такой приказ. Они никогда бы не покусились на жизнь того, кто избран самим пресвятым избавить Бенолию от кровавой тирании и увести людей из мира печалей и бед в край свободы и благоденствия.
Но приказ однозначен и твёрд — не позднее, чем к десяти вечера сегодняшнего дня доставить голову Авдея Северцева.
Убить Избранного.
Навечно осквернить самое сильное и влиятельное братство пролитием священной крови.
Как коллегианец смог пробраться в Цветущий Лотос и даже стать одним из трёх его Великих Отцов, Кийриаса не интересовало. Разум захлестнуло бешеной, пульсирующей, до бела раскалённой яростью.
— Нет-нет, — сказал он. — Не торопиться. Иначе всё испорчу.
Он выключил ноутбук, аккуратно поставил на полку в кладовке. В ящике кухонного стола выбрал нож подлиннее и поострее, опробовал на пластиковой канистре с молоком.
— Отлично. Тем более, что брюхо у него похлипче будет.
Шагнул к двери и замер.
— А, чёрт, едва не позабыл! — Кийриас быстро набрал эсэмэску Николаю. Теперь Избранный в безопасности. Пусть телохранители из парней и непрофессиональные, но прорваться через их заслон коллегианцам будет нелегко. А там и подкрепление подоспеет.
Кийриас прошёл к малой комнате, рывком распахнул дверь. Ложного Отца узнал сразу, он был единственным сидящим, все прочие — референт Отца, трое старших братьев и ученик — стояли, замерев в почтительных полупоклонах.
Отец оказался наурисом. И действительно молодым, не больше тридцати пяти.
Ни слова не говоря, Кийриас по самую рукоять всадил коллегианскому шпиону в левое подреберье нож, провернул для надёжности. Глубинную брюшную артерию должно было разодрать в клочья, а это мгновенная смерть.
Шпион безвольной куклой сполз с кресла, до нелепости неуклюже подмял под себя хвост.
— Мёртв, — тихо сказал кто-то из старших братьев.
— Мёртв, — ответил референт Отца и выстрелил в Кийриаса.
Тот упал ничком, захрипел, забулькал кровью — бластерный луч пробил лёгкое.
Из последних сил приподнялся, зашептал торопливо — на крик не было ни воздуха, ни сил: «Это коллегианский шпион. Авдей Северцев — истинный Избранник пресвятого». Референт выстрелил ему в затылок.
Братиане замерли в растерянности. Кровь убитых растекалась лужами. От её запаха мутило.
— Ты знал, — сказал референту один из старших братьев, беркан. — Ты всё знал.
— Да! — закричал тот. — Отцы знали всё! И Великие, и Младшие. Отмеченный скверной калечества не может быть Избранным. Его уродство стало знаком, что благословение пресвятого досталось не тому, кому нужно. Северцева необходимо уничтожить как можно скорее, тогда благодать покинет его и достанется истинному Избавителю.
Братианин свирепо зарычал:
— И ты берёшься решать, что в свершениях пресвятого правильно, а что ошибочно? Да это кощунство! Ты ещё грязнее таниарского еретика!
— Не тебе судить о волеизъявлении Отцов, — отрезал референт. — Твой долг — повиновение.
— Мы повинуемся, — сказал второй братианин, человек. — Но лишь тому, кому присягали. «Отныне и навечно, — процитировал он, — я отдаю Избранному судьбой Избавителю силу своей жизни и пользу своей смерти. Во тьме, в сумраке и на свету я повинуюсь лишь его воле и ни в чём не прекословлю его слову». А ты… Ты предатель. — Братианин метнул зарукавный нож.
Референт рухнул на пол. Клинок пробил глаз и глубоко вошёл в мозг.
— И что теперь будем делать? — спросил первый братианин.
— Надо предупредить остальных братьев, — сказал второй. — Рассказать о предательстве в Отцовской ложе и назвать имя истинного Избранника.
— Но скверна калечества… — неуверенно сказал третий братианин, светлошерстый беркан. — Быть может это действительно знак пресвятого, что его благодать по проискам сатаны досталась не тому, кому нужно?
Братиане задумались.
— Наоборот, — робко сказал ученик, юный наурис с карими глазами. Вздохнул судорожно и с отчаянной решимостью шагнул к человеку.
— Дядя мой и учитель! Скверна увечья не могла упасть на Северцева по воле пресвятого. Ведь Лаоран милосерден и добр, а нас, своих рабов, любит будто детей… Пресвятой мудр, и потому непогрешим в своих свершениях. Он никогда не допускает ошибок. Но даже если кто-то из его ангелов чего-то напутал, и благодать досталась не избранному пресвятой волей Избавителю, а какому-нибудь случайному людю, то пресвятой сам забрал бы её носителя в лазоревый чертог, послал бы ему тихую и лёгкую смерть. Пресвятой никогда не станет толкать своих слуг на такое нечестивое деяние, как убийство. Так что скверна калечества упала на Северцева по иной воле, не Лаорановой. Сами подумайте, дядя мой и учитель, кому выгодно, чтобы Избавитель исчез из мира, едва появившись? Только сатане и его наместнику, императору Максимилиану.
— Всё это верно лишь при условии, что Северцев действительно Избранный.
— Пресвятой никогда не потребует от своих слуг осквернить себя убийством! — с фанатичной убеждённостью повторил ученик.
Братиане посмотрели на трупы.
— Они предались злу и получили по заслугам, — сказал ученик. — Зато досточтимый Кийриас погиб безвинно.
— Его смертью было куплено познание истины, — ответил первый братианин. — Не будь её, мы никогда бы не узнали имени Избранного. Досточтимый знал, на что идёт и чем рискует. И сделал свой выбор.
— Надо перенести его тело в парадную комнату, — сказал третий братианин. — Недопустимо, чтобы его кровь смешивалась с кровью этих… — он не договорил, лишь покривился брезгливо.
— Я позвоню моему бывшему учителю, — решил второй братианин. — Сейчас у него два ученика. Один у меня. Плюс Николай с Гюнтером. Семь людей — это уже приличный охранный отряд.
— Ты уверен, что можешь доверять своему бывшему? — спросил третий братианин. — После того, что здесь было, я даже в себе сомневаться начинаю.
— Он надёжен, — заверил второй. И велел первому: — Ты займись оповещением. А ты, — повернулся к третьему, — похоронами досточтимого Кийриаса. И немедля избавься от тел шпиона и предателя.
Не дожидаясь ответа, человек схватил ученика за руку и стремительно вышел из комнаты.
— Быстрее! Надо успеть в порт на шестичасовой рейс. Такси возьмём. А, чёрт, одежда кровью заляпана. Но здесь есть во что переодеться. — Братианин потянул ученика в кухню. — Да шевелись ты!
— Учитель, подождите, зачем такая спешка?
— Чем раньше мы окажемся подле Избранного, тем выше будут наши места в ложе Совета. Или ты, даарн, благородная кровь, хочешь сесть ниже этого плебея Николая?
— Нет!
— Тогда поторопись.
— Да, учитель, — кивнул ученик.
= = =Максимилиан прожигал врача гневным взглядом. В углу кабинета замер перепуганный референт, а на пороге — гардеробщик, который пришёл доложить, что костюм для ночного бала доставлен.
Однако новость, которую сообщил врач, отменила все празднества.
— Так ты говоришь, — процедил Максимилиан, — что мой Лолий умер от передозировки наркотиков?
— Да, государь.
— И как давно он ширяться начал?
— До вскрытия точно сказать нельзя, но не меньше полутора лет назад.
— Значит, ещё до того, как я взял его в башню… — понял Максисмилиан. — А почему ничего видно не было?! — громыхнул он кулаками по столу.
— Высокочтимый заживлял следы уколов биоизлучателем. Так поступают все наркоманы, которые скрывают свою зависимость.
— Я спрашиваю, почему ничего не видел медконтроль?! Вы ведь обязаны проверять всех, кто служит мне. Хуже тараканов обленились и затупели, ни на что не годитесь!
— Мой государь…
— Повесить! Всех повесить! — бесновался Максимилиан. — Охрана! Вздёрнуть всех медиков! Ты, — ткнул пальцем в референта, — чтобы завтра же был новый штат. Выполнять!
