Олег Дивов - Леди не движется-2
Я молча рассматривала ее. Да, Алиша права. Эта гадюка действительно подделывается под меня. Даже волосы в мой цвет перекрасила и машинкой обзавелась.
— Я ассистент инквизитора, а не прислуга, — ответила я спокойно. — Если вы желаете попасть на прием, не мешало бы сначала представиться.
Она окинула меня презрительным взглядом:
— Милочка, вы кто такая? В моем доме прислуга раскрывает рот, если я ей это позволяю, и никак иначе. Не дорожите работой? Нет проблем. В мире полно смазливых дурочек, которые с радостью вас заменят.
— Мое имя — Офелия Гвиневера ван ден Берг, — со спокойным торжеством, памятуя о ее незадавшемся романе с Максом, ответила я. — Думаю, вам оно знакомо.
— В таком случае, вам известно и мое. Не умничайте, а то попадете впросак.
Неизвестно, чем кончился бы наш разговор, поскольку мне было весело, я даже и подраться бы не отказалась, но тут по временной лестнице спустился из своего флигеля Август. Спустился — и замер, глядя на гостью.
— Лэн? — удивился он. — Какими судьбами?
Гадюку мигом как подменили. Она вся превратилась в сплошной поток симпатии и восторженности. Ручонки прижали коробку к груди так крепко, словно это было детское сокровище, глазки доверчиво распахнулись, на губах заиграла робкая улыбка. С таким видом, словно я испарилась, она просеменила к Августу, став даже ниже ростом, поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.
— Зандер, — проворковала она, — мне нужен твой совет. Без тебя никак, ты главный специалист в этой теме… Вот, — она протянула ему коробку. — Мне предлагают ее купить, но я боюсь ошибиться. Ты ведь разбираешься, можешь сказать, насколько эта модель ценная и редкая? Мне объяснили, что она уникальная.
Мне стало больно: гадюка догадалась, какой ключик подходит к его сердцу. Однако Август даже не заглянул в коробку.
— Где ты остановилась? — спросил он.
— О, пока нигде…
У тебя она остановилась, могла бы сказать я. Вон, уже распоряжается о багаже ее позаботиться.
— Я надеялась, что ты приютишь меня у себя, мы ведь родственники и давние друзья, — лепетала Джиллиан. — Мне так неуютно в отелях… знаешь, я побаиваюсь одиночества, мне постоянно угрожают… ты ведь мне поможешь?
Август коротко кивнул. По его лицу нельзя было сказать, рад он или нет. Обычный чем-то озабоченный Август.
— Делла, — позвал он, — скажи Теду, чтобы приготовил одну из комнат в бытовке. Лэн, пойдем, расскажешь мне подробно обо всем. Прости, что у меня такой разгром…
Он увел ее во временный кабинет. Я не подала виду, что взбешена. Какую, простите, комнату ей приготовить?! Он что, забыл, — в бытовке только две комнаты, в одной живет он, в другой я! И какую из них прикажете уступить гостье? Оно конечно, им двоим одной комнаты более чем достаточно, только Август велел поселить даму отдельно. Ну да, конечно, он же джентльмен. Дама должна иметь возможность выспаться после любви. А я могу ночевать хоть в собачьей будке, до моих трудностей ему дела никакого.
Ну ничего, ничего. Война придет, все всплывет. Зато теперь не нужно гадать, будет контракт продлен или нет. Да я сама не хочу его продлевать!
Я почти добежала до бытовки. Быстро собрала все личные вещи, вызвала такси. Как хорошо, что формально мой рабочий день закончился. Я позвонила Теду и попросила убраться в бывшей моей комнате, здесь будет жить гостья. А я со всеми удобствами поживу в городе. Благо Макс меня не променяет ни на что и ни на кого. Ни на красную машинку, ни на Джиллиан Фергюсон.
А Август Маккинби пусть катится к черту.
* * *Макс открыл мне дверь и забрал две сумки с вещами.
— Неожиданно, — только и сказал он. — Тебе точно хватит этого количества барахла на одну ночь?
Я засмеялась:
— А завтра будет еще. Это не на одну ночь. К Августу приехала гостья, и для меня места не осталось. Физически.
— Интересно.
— Джиллиан Фергюсон.
— О! — Макс застонал. — Этот кретин все-таки связался с ней!
— Ну, зато я хоть поглядела на нее. И вот что скажу: если у человека патологическая страсть купаться в отходах жизнедеятельности — я ему не доктор.
Макс покивал.
— Что тебе нужно прямо сейчас? И какие планы на вечер?
— Мне нужны ванна и чай. Планов никаких, сам придумай. Если что, у меня с собой то серебряное платье, которое тебе так понравилось.
Я сбросила туфли и босиком прошлепала в ванную комнату, по дороге снимая одежду и кидая ее на пол. Пустила теплую воду в огромную, под габариты Макса, ванну, со стоном залезла в нее и вытянула ноги. Пришел Макс, настроил для меня подставку под затылок, потом принес чашку свежезаваренного чая — с листком мяты, кусочком лимона и тремя ягодками земляники. Помнил ведь, что я люблю…
У меня остро сжалось сердце. Это был наш обычай. Возвращаясь после миссии, я сдавала рапорт, а потом ехала к Максу. Я забиралась в ванну, он приносил мне чай, потом массировал ступни, плечи, затылок… Удивительно, но Макс прекрасно готовил. Мы ужинали его стряпней, потом спали, занимались любовью, снова спали, утром шли в парк или на озеро… Неужели все еще можно исправить?
Я сама не заметила, как по щеке скатилась слезинка. К счастью, Макс отвлекся на мои щиколотки, а я тут же плеснула воды себе в лицо.
Все. Сегодня я отдыхаю. Завтра я обговорю с Августом формальности и через несколько дней буду совершенно свободна. А убедить Макса жить на Земле, в его мадридском доме, а не на Сонно — проще простого.
— Я заказал столик в «Венеции», — сообщил Макс. — К десяти вечера. Но если тебе хочется тишины, можем поужинать здесь.
— Ну вот еще. С удовольствием пойду.
Макс неуверенно и трогательно улыбнулся. В этот миг я поняла, как сильно он тревожился — что я настроена враждебно, что не приму его раскаяние… Да, он действительно раскаивался за сцену, устроенную два дня назад. Макс, когда чувствовал себя виноватым, никогда о том не говорил, не рассыпался в сладких речах, а вину заглаживал делом. И поэтому я тоже не стала напоминать, как безобразно он себя вел, а вместо того ответила ему улыбкой.
Мы собирались в ресторан, обмениваясь шутками, как влюбленные. Макс то и дело прикасался к моей руке, плечу, волосам — словно убеждался, что я тут, не приснилась ему. И мне было чертовски приятно. Мы ехали в салоне живого такси, Макс перебирал мои пальцы — ласково, так осторожно, будто они из цветочных лепестков были. Мы прошли сквозь переполненный главный зал «Венеции», собрав десятки восхищенных и завистливых взглядов, и я могла бы поклясться: другой пары, способной соперничать с нами в красоте и элегантности, в ресторане не нашлось бы. Да что в ресторане! Мы лучшие, лучшие на всей планете, а может быть, и во всем мире.
Наш столик был на одноместном балконе. С боков его скрывали гирлянды вьющихся растений, а внизу мерцал декоративный бассейн.
— Самое тихое место, — пояснил Макс. — Если захочется блеснуть — пойдем танцевать. Я к твоим услугам.
— Ты уже научился танцевать? — мягко поддела я.
Макс с усмешкой вскинул бровь:
— Представь себе, и неплохо.
Я засмеялась, вспомнив наш диалог на вечеринке у Тэгги. Теперь мы поменялись ролями.
— Ты не бойся осаживать меня, — говорил Макс. — Я за собой знаю, что самонадеян. При этом, естественно, как все самонадеянные люди, считаю, что мастерство не пропьешь. Хотя мне столь же хорошо известно, что квалификация теряется очень быстро — когда за год, когда за три. Я слишком давно не танцевал с приличными партнершами. Сам не понимал, насколько топорно выглядят мои движения. Ну, что… — он пожал плечами. — Записался в клуб, взял несколько уроков, вроде бы восстановился. Впрочем, чуть позже ты сможешь оценить, насколько адекватно я отношусь к своим достижениям.
Вечер был чудесен. Макс обволакивал меня своей харизмой, я ослепительно улыбалась ему и не видела вокруг ничего. Бесшумно сновал официант-человек, меняя блюда, я наслаждалась происходящим. Мне портил настроение единственный факт: я понимала, что пришло время для серьезного разговора.
Когда-нибудь я должна сказать об этом. Иначе наши отношения, и без того подточенные недомолвками, испортятся окончательно, потому что в них войдет ложь.
— Макс, — я отодвинула тарелку и поставила локти на стол. — Что бы ты сказал, если бы узнал, что у меня есть недостаток или даже порок, о котором тебе доселе ничего не было известно? Смог бы принять меня?
— Гм, — он посерьезнел, но взгляд остался лучистым. — Честно говоря, я даже выдумать не могу, чем ты могла бы отпугнуть меня. Ты решила обзавестись порочной страстью?
— Но все-таки?
— Делла, не наговаривай на себя. Что бы ты ни выдумала, меня оттолкнуть не сможешь. Даже если я внезапно узнаю, что ты подарила девственность родному отцу, из-за чего и боишься бывать дома.
Я рассмеялась.
