Клещенко Елена - Птица над городом. Оборотни города Москвы

— Материал для еще одной статьи, — не моргнув глазом ответил он. — Только не говори, что тебе это очень сложно. А то я не знаю, кем тебе Валерий приходится.

— И кем мне приходится Валерий? — с надеждой спросила я.

— Э-э… ну, вы же учились вместе, а что?

Чтоб ты лопнул.

— В общем, ладно, я тебе все сказал. — Лебедев нацелился катнуть пустую бутылку вниз по крыше, покосился на меня и сунул обратно в коробку. — Бывай.

Глава 24

Вот из оврага вылазят они,

Лица бледны, а слова их черны.

Только один командир промолчал —

Воздуху в легкие он набирал.

— Ты не механик, а… (далее неразборчиво).

Валера, как ни странно, не устроил мне выволочку. Естественно, я не собиралась скрывать, чего от меня потребовал Лебедев, но ответ получила совершенно благостный: «Отлично, будет у нас свой пресс-центр. Я вам потом еще устрою… подход к журналистам. Но ты понимаешь, что это чудо-юдо там будет под твою ответственность? Твое присутствие, значит, обязательно. Пугани его, чтобы сидел тихо и ни во что не мешался». Значит, был уверен, что все пройдет как по нотам? А почему бы и нет — оборотневый отряд обычно разбирается с нормалами быстро и чисто…

Пресс-центр (то есть мы с Лебедевым в Обликах) помещался на сосне рядом с забором. Особняк, где скрывался Антон сотоварищи, стоял очень неплохо. Как теперь модно: прямо в нетронутом лесу, с одной бетонкой, которая подходила к парадным воротам и заворачивала за угол, к заднему въезду для прислуги и ассенизаторской машины. Между забором и бетонкой имелась канава, аккуратно закрытая решеткой. Сквозь решетку прорастал осенний бурьян. Сам забор, серый, высотой метра три, в плане образовывал квадрат. Поверху блестела шипами спираль Бруно, а по углам красовались башенки с остроконечными крышами. Что-то мне напомнило это архитектурное решение…

— Четыр-ре вышки и я посер-редке, — подтвердил мои догадки Лебедев. Помня мое предупреждение, каркал он тихо, в треть голоса. Я согласно качнула клювом. Видимо, у хозяина особнячка выражение «отдыхать на даче» будило совершенно определенные ассоциации.

Клиент, который приютил Антона, и в самом деле оказался важной шишкой по городским квартирным кражам. Здешний обитатель планировал именно такие кражи, которые попадают в новости (ну, то есть не в раздел «курьезы», это случайно вышло). Обносил квартиру какого-нибудь деятеля искусства или эстрады либо большого начальника, брал много и по-умному. А если уж занимался мелочевкой, то все равно с размахом: шкатулка с колечками и деньги, отложенные на отпуск, — ерунда, но если организовать добычу в промышленных масштабах, по системе «одна старушка плюс одна старушка»… в общем, у этого красавца были и деньги, чтобы оплачивать Антоновы услуги, и большая заинтересованность в продолжении банкета.

На территории «зоны» стоял стандартный для новой элиты особнячок: коричневая черепичная крыша, каминная труба, эркеры-мансарды… С земли, наверное, не было видно даже флюгера на крыше, но сосна-то повыше забора. Мы с Лебедевым могли беспрепятственно любоваться дорожками, вымощенными фигурной плиткой, пышными купами флоксов, давно не стриженным газоном и куда более аккуратно стриженным затылком возле будочки у ворот. Охранник посматривал в небо (нас Валерка строго предупредил, чтобы мы не подлетали к забору ближе, чем на метр, и вообще не отсвечивали). Еще кто-то наверняка был в домике для прислуги слева от въезда, возможно — в гараже и точно — в самом особняке. А вы думали, будет просто? Антон наверняка объяснил хозяину, что из московского офиса он отчалил не от хорошей жизни.

Солнце выкрасило сосновые стволы в радостный рыжий цвет. Лебедев, угревшись на солнышке, начал бороться с дремотой: переминался с лапы на лапу, совсем по-человечески зевал, моргал глазами-бусинками, бдительно вертел клювом. Я не собиралась ему подсказывать, куда надо смотреть — этого в нашем контракте не было. Пусть хоть до посинения пялится во двор и на бетонку за воротами. Если прозевает первый этап операции, это никоим образом не моя вина!

В траве по нашу сторону забора происходило некое шевеление. Я-то давно смотрела, как они перебегают тропинку, идущую вдоль канавы. Серый шарик, катящийся будто сам собой, подобрался к решетке и пополз по прутьям. Куда выходят стоки в канаву, мы выяснили заранее. Широкие такие трубы, не только мышь, но и крыса пройдет. Крысы вскорости тоже появились: эти даже не крались, а грациозно галопировали, волоча хвосты. Три пасюка, один черный крыс и один камуфляжного цвета. Петя из Валериного отдела оборачивался, хоть тресни, только капюшонной крысой и поэтому перед операцией в летнее время валялся на вате с зеленкой, закрашивая белые места.

Последний хвост исчез в трубе, а Лебедев так и не повернул клюва в нужную сторону! Ну, значит, будет ему сюрприз. Охранник продолжал пялиться в небо, а шевелящиеся участки травы подбирались к нему все ближе…

— А-апчхи!

Я так и подпрыгнула на ветке. Чихали, однако, не на территории, а совсем в другой стороне. Из орехового куста выбрался некто белый в черных пятнах и задрал к нашей кроне потрясающую рожу: слюнявые брылья в два ряда, вздернутый нос и печальные глаза олененка Бемби. Насколько я могла судить сверху, уши создания были почти такой же длины, как ноги. Или еще длиннее. Мезальянс сенбернара и бассета тоже углядел меня и укоризненно помотал всем, что у него моталось. Ли, ты ли, что ли?

— Апчхи! — подтвердил пес.

Ну вот буквально никакой свободы бедной девушке! Постоянный учет и контроль!

Заглядевшись на своего драгоценного, я едва не пропустила самое интересное.

— Ох и ни хрр… — это Лебедев разинул клюв. Я потратила еще секунду на то, чтобы легонько клюнуть его в голову: мы как договаривались? — мы договаривались, что будем сидеть тихо! К счастью, никто не обратил на него внимания. Петька, уже человек, надевал «браслеты» охраннику, лежавшему на травке, Петькин напарник стучал в дверь домика для прислуги. Остальные пока не оборачивались людьми, и трава перестала качаться. Даже я не видела, кто где сидит.

Им еще удалось вырубить того, кто открыл дверь, и только затем раздались выстрелы — и из двери, и из окна большого дома. И тут я очень порадовалась, что обзор у птичьих глаз шире, чем у человечьих. Иначе мне никакое косоглазие не помогло бы.

В кроне самой высокой сосны, недалеко от нашей, возилось что-то большое. Явно не птица: что-то рыжевато-серое, мелькающее пятнами на шкуре. Рысь поползла по длинной ветке, раскачалась так, что застонал ствол, а потом… мохнатый метеор пролетел над стеной, приземлился на крышу двухэтажного гаража; рысь перетопталась толстыми лапами — и снова взвилась вверх, перелетела на крышу веранды. Мне показалось, я расслышала глухой удар о пластиковую черепицу. Каждый прыжок, честное слово, был метров по шесть. Давно я не видала Валерку в деле!

Откуда взялась вторая рысь, я приметить не успела. Еще один негромкий бац — и вот уже два гигантских кота идут по крыше. Я сразу догадалась, что Валерка направляется к эркеру, там и на человеческих ногах удобно. Сверкнул вспышкой, тут же, не тратя время на поиски равновесия и цепляние за предметы, поднял ногу в кроссовке и точным пинком внес внутрь стекло в деревянном переплете. (Я вспомнила себя на карнизе «Веникомбизнеса» и от досады цокнула языком. Есть, Галина Евгеньевна, профессионалы и есть дилетанты…) Потом прыгнул туда сам. Напарник, не меняя Облика, — за ним. Сочувствую Антону.

Во дворе тем временем кипело настоящее сражение, хоть ставь камеры и снимай сюжет для новостей. Из домика вывели троих сдавшихся, а с главного крыльца еще постреливали. Впрочем, ранить оборотня даже на близком расстоянии — задача непростая, и материал пули тут, честно говоря, особой роли не играет. Кстати, надо будет потом слететь во двор, пособирать гильзы. Если опять окажутся серебряные, закажу знакомому ювелиру кулончик. Давно хочу, а в прошлый раз забыла из-за этой паршивой Тамары. Делов-то — вдеть проволочную петельку в торец и на кожаный шнурочек, я видела, такие делают из обычных гильз. На черной водолазке смертельно будет смотреться. Можно даже взять несколько разных, и на цепочку, вроде колье… или это получится вульгарно? Да, пожалуй, лучше одну. Остальные соберу для Наталки, она до серебра сама не своя…

Здесь мои галочье-сорочьи мечты прервало дребезжание стекла. На этот раз не разбитого. Кто-то толкал изнутри самое маленькое, круглое чердачное окошечко, и когда оно приоткрылось, из него вылезла ворона.

Я так и рванулась вперед, но меня остановило свирепое «р-ряв!» с земли. Фиг бы он меня остановил, если бы я не сочла нужным его послушаться. Но смутное угрызение совести — вроде бы я и в самом деле что-то обещала насчет того, чтобы не рисковать и не лезть на рожон… — заставило меня поколебаться, а в следующие полсекунды из-за каминной трубы мелькнула острокрылая тень — и ворона убралась обратно. Я бы даже сказала, провалилась.