Павел Корнев - Бессердечный
Да что опять стряслось?!
Я попятился к входной двери и выглянул во двор. Шлепали по газону и мертвым клумбам цветника крупные капли дождя, лились ручьи из водосточных труб, мокли выложенные в ряд мумии. Тишина и спокойствие. Впрочем, вчера тоже ничего не предвещало беды…
Решив подстраховаться, я добежал до броневика, распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья и чуть не выругался от удивления, наткнувшись на лепрекона. Коротышка в залихватски сдвинутом на затылок цилиндре увлеченно крутил баранку и азартно фырчал, подражая стрекотанию работающего двигателя. На меня он даже не взглянул.
Не стал трогать его и я. Просто вытащил из несессера маузер, дослал патрон и вернулся в дом с оружием на изготовку. Происходящее нравилось все меньше и меньше, а уж когда заметил откинутую крышку ледника, ноги и вовсе словно приросли к полу. Захотелось даже вернуться за гранатами.
Но вместо этого я как завороженный, медленно и осторожно, приблизился к черному зеву подвала, опустился на колени, заглянул в зловещую темень…
Но нет – внизу оказалось довольно светло. Отблески двух керосиновых ламп трепетали на ледяном крошеве, и я сразу разглядел в их неровном сиянии две фигуры, непонятно с какой целью рывшиеся в самом дальнем углу. Судя по многочисленным следам раскопок, все остальные места они уже проверили.
Я так удивился, что на миг даже позабыл о своем извечном страхе подвала.
– Вы что делаете? – крикнул, сбегая по лестнице. – Теодор!
Дворецкий обернулся и с достоинством ответил:
– Ищем клад лепрекона, виконт.
– Да? – опешил я, но сразу махнул рукой. – Отлично, продолжай. А вот к тебе, Елизавета-Мария, у меня серьезный разговор. Идем!
Суккуб, без всякого сомнения, обратила внимание на проскочившие в моем голосе гневные нотки, да и обращение по имени было для нее в новинку, но даже бровью не повела.
– Я помогаю Теодору, если ты не заметил, Лео! – объявила она.
– Быстро наверх! – рявкнул я, не делая больше вида, что все в порядке.
– Что-то случилось, дорогой? – очаровательно улыбнулась девушка. – Ты не нашел дочь главного инспектора?
– Нашел.
– Вот видишь! И это только благодаря моей помощи! Чем же ты так недоволен? Не решился признаться в собственных чувствах или она отвергла твои притязания?
– Послушай!
– О, это так печально! – перебила меня Елизавета-Мария, приложив ладонь ко рту. – Безответная любовь всегда просто разрывает мне сердце!
Выяснять отношения в подвале я не собирался, но сам не заметил, как оказался перед девушкой.
– Послушай, ты! – проорал ей в лицо. – Решила стравить нас с Альбертом? Так ничего не вышло! Мы не стали драться на дуэли!
Елизавета-Мария вздернула носик.
– Право, печально об этом слышать, – крайне двусмысленно заявила она, – но я не сделала ничего предосудительного. Я просто попрощалась с Альбертом и объяснила, почему мы не можем быть вместе.
– Он все понял не так!
– Людям это свойственно, – уела меня суккуб. – Ты, надеюсь, развеял его заблуждения?
От сочившегося ядом голосочка девушки захотелось тотчас подняться наверх и запустить передатчик, но я не был уверен, что электромагнитные волны в полной мере проникнут в подвал, и заставил взять себя в руки.
– Зря ты это сделала!
Елизавета-Мария демонстративно сложила на груди руки и отвернулась от меня к разрывавшему ледяное крошево дворецкому.
– Я не нарушила никаких правил и уговоров, мой милый Лео, – сообщила она. – Если твой друг слишком влюбчив и вспыльчив, то это не моя вина. Ты сам выбираешь себе друзей. Впредь советую быть более осмотрительным.
На провокацию я не поддался и бросаться в драку не стал, а прежде чем сумел подобрать достойный ответ, девушка вдруг окликнула дворецкого:
– Да вот же она!
– Где? – встрепенулся Теодор, растерянно вертя головой из стороны в сторону.
– Вон торчит! – указала Елизавета-Мария на выглядывавшую изо льда рукоять серебряной вилки.
Враз позабыв обо мне, они принялись разгребать крошево и вскоре разрыли носок мужской туфли.
– Оригинальный выбор для клада, – фыркнула девушка и вдруг совершенно натурально ойкнула.
Ботинок был надет на ногу; вилка пришпиливала заиндевелую штанину к лодыжке и уходила в промороженную плоть на всю длину зубцов.
У меня помутилось в глазах. Вдруг в полной мере проявил себя холод, огоньки ламп стали тусклыми и рассеянными, а светлое пятно люка перекрыла чья-то тень.
– Драть! – отчетливо прозвучало с той стороны.
– А вот и коротышка пожаловал! – обрадовалась Елизавета-Мария.
Лепрекон грязно выругался и скрылся из виду. Девушка звонко рассмеялась, Теодор продолжил откапывать покойника. А на меня накатило жуткое ощущение неминуемого несчастья.
Трясясь от нервного озноба, я подошел к дворецкому, намереваясь приказать ему покинуть подвал, но язык словно примерз к небу.
Елизавете-Марии все было нипочем.
– Не ты первый придумал складывать здесь покойников! – рассмеялась она.
Впрочем, даже суккуба проняло, когда дворецкий откопал торс. Живот неизвестного оказался вспорот, и в него беспорядочно напихали столовые приборы: вилки, ложки, ножи – все из серебра.
– Невероятно, – поежилась она.
А Теодор не останавливался; он откопал левую руку с запястьем, пробитым серебряной вилкой насквозь, принялся откидывать ледяное крошево дальше, и вскоре нам открылась еще одна жуткая рана – шею несчастного рассекли от уха до уха, уверенно и глубоко, до белевших в разрезе позвонков.
– Лео, как это понимать? – потормошила меня Елизавета-Мария, но я не шелохнулся, наблюдая за тем, как из-подо льда начинает появляться белое-белое лицо покойника.
– Я знаю его, – прошептал я, когда в глубине памяти ворохнулось полузабытое воспоминание. – Это наш повар!
– Дьявол! – выругалась девушка. – Это все дурно пахнет даже по меркам преисподней!
– Не смешно, – выдавил я вконец онемевшими губами.
Меня укутал нестерпимый холод, он проморозил до костей, навалился непонятным оцепенением. Шорох ледяного крошева наждаком рвал оголенные нервы, тени пугали до полусмерти и пробуждали давно забытые воспоминания. Почудилось вдруг, будто все это уже происходило со мной, словно я вот так уже стоял над мертвым телом, но не в этой жизни, а в другой, которую позабыл столь крепко, что она вовсе перестала существовать вовсе.
«Мне здесь не место», – вдруг понял я, но стоял и смотрел, как Теодор собирает столовое серебро, не гнушаясь засовывать руки в распоротую от середины грудной клетки до паха брюшину мертвеца.
Все наше внимание было приковано к этому жуткому зрелищу, и потому звонкий металлический щелчок на лестнице оказался полной неожиданностью.
– Драть! – выругался лепрекон с гранатой в руке. – Убирайтесь прочь!
– А то что? – оскалилась Елизавета-Мария.
Вместо ответа коротышка кинул вниз выдернутую чеку и начал отсчет:
– Три!
Сбросив оцепенение, я подтолкнул девушку к выходу и рванул за руку Теодора.
– Уходим!
В реальности угроз лепрекона сомневаться не приходилось. Он мог выполнить задуманное, несмотря ни на какие последствия.
– Два! – прозвучало с лестницы.
– Последняя! – простонал Теодор, вырывая вилку из правой руки покойника, и я потащил его на выход.
Мы еще только взбирались по лестнице, когда альбинос выдохнул:
– Драть! – и швырнул гранату, метя в покойника.
Буквально выпихнув дворецкого наверх, я выскочил следом и захлопнул люк. Тотчас грохнул взрыв, но грохнул неожиданно приглушенно, лишь вздрогнул пол под ногами да посыпалась с потолка пыль.
– Где эта сволочь? – оскалилась Елизавета-Мария, а лепрекона уже и след простыл. – Лео, что все это значит? – насела тогда девушка на меня. – Как ваш повар очутился в подвале с распоротой глоткой и брюхом, полным столового серебра?
– Откуда мне знать? Мне было всего пять лет! – возмутился я и окликнул собиравшего рассыпавшиеся вилки и ложки дворецкого: – Теодор, что скажешь?
– Не имею ни малейшего представления, – ответил слуга, не поднимая глаз.
– Ну и семейство! – фыркнула девушка. – У приличных людей – скелеты в шкафу, а вы покойников на леднике храните?
– Какого дьявола вы вообще туда полезли? – потребовал я ответа.
– Теодор позвал искать клад лепрекона.
Меня передернуло из-за накатившего вдруг отвращения, и нестерпимо захотелось сменить тему.
– Ладно, черт с ним, с покойником! Ты околдовала Альберта!
Девушка рассмеялась в лицо.
– Ничего подобного! – заявила она. – Да и нужды не было! Он такая увлекающаяся натура, я просто поразилась! Мне действительно было хорошо с ним. Ты даже не представляешь насколько.
– Я тебе не верю!
