Владимир Дрыжак - Кесарево сечение
"Межпланетная Лига" была создана лет пятнадцать назад группой астрофизиков и планетологов как независимая международная общественная ассоциация ученых и энтузиастов освоения космоса, собравшихся под флагом борьбы с ГУКом. Сначала они просто гудели на своих конференциях и семинарах, а спустя пару-тройку лет, собрав под знамена всех сочувствующих и обиженных потребовали пресечь безобразия в организации экспедиций к планетам Внеземелья. Их поддержали "Независимые ученые" и группа "Прогресс". ГУК реагировал неадекватно, то есть вообще никак. Поднялся шум. Кончилось тем, что заправилы лиги предъявили ультиматум и призвали к бойкоту ГУКа все научное сообщество. Суть обвинений состояла в том, что чиновники ГУК и околокосмическое лобби в Ассамблее ООН узурпировали полномочия на принятие решений в области планирования исследований, а серьезные ученые не принимают в этом никакого участия. Чиновники на это не отреагировали, полагая, что пошумят и разойдутся. Но это было только начало. Лига быстро росла, и функционеры ГУКа почувствовали, что почва под ногами стала зыбкой. Последствия могли быть очень неприятными. На своем конгрессе Лига потребовала объявить суверенитет Внеземелья, а себя объявила гарантом этого суверинетета в том смысле, что без ее вердикта ни один КК не должен пересекать орбиту Юпитера. Самое смешное, что все это было вполне серьезно. Пошли разговоры о том, что ГУК втихушку тратит гигантские средства на то, чтобы начать разработку каких-то полезных ископаемых на спутниках планет-гигантов. Что это, якобы, разрушит экологический баланс на планетоидах, что там возможны внеземные формы жизни, что Нептун – это местный Солярис. Что ученые, и только они, имеют право решать, какие исследования проводить, а какие нет, что ГУК – насквозь прогнившая система, которая в угоду амбициям своих начальников бесконтрольно тратит ресурсы человечества, и так далее, и тому подобное. Дело дошло до того, что группа депутатов вынесла вопрос на обсуждение Ассамблеи ООН. Руководство ГУКа очнулось, пригласило всех заинтересованных к диалогу, круглому столу и поискам консенсуса, но было поздно – оппозиция уже закусила удила и перла напролом.
Кончилось все довольно печально. Лозунги подействовали, нашлись крутые ребята, которые решили не ждать консенсусов, а действовать. На марсианской базе был захвачен рейсовый лайнер, который под флагом Лиги стартовал к границам Приземелья. Шок был настолько сильным, что верхушка ГУК в это просто не поверила. Пока разбирались и сочиняли приказы, пока снаряжали в погоню два крейсера противокометной защиты, ребята проскочили за орбиту Юпитера, и потерялись. Полгода ушло на то, чтобы их обнаружить и догнать. Два месяца ушло на переговоры, пока, наконец, лихие космопроходцы решили не погибнуть с честью, взорвав реактор, а вернуться на Землю и все спокойно обсудить с соблюдением этикета и правил хорошего тона. За это время начальники ГУКа успели так закрутить гайки, что чуть ли не все суда были поставлены на прикол из-за невозможности уйти в рейс, не нарушив правил и уложений. Машина освоения космоса встала. Тут уже возмутились навигаторы и предъявили Коллегии свой ультиматум. Коллегия пошла на беспрецедентный шаг: отменила все решения по обеспечению безопасности всех должностных лиц (и свои собственные!), утвержденные впопыхах в течение упомянутого периода погони.
Меня тогда еще не было в секторе, но, по рассказам старших коллег, единственным членом Коллегии, сохранившим самообладание в тот период, был Петр Янович Гиря. Предложение об отмене всех решений выдвинул кто-то из членов в качестве черного юмора, но Гиря его подхватил, развил, обосновал и оно было принято двумя третями. В дальнейшем Гиря стал стеной на защиту экстремистов-космопроходцев, захвативших лайнер, и не дал их растерзать, используя отсутствие в международном законодательстве соответствующих правовых норм и всякие юридические тонкости. При этом рассорился вдрызг с прокурорами ООН, поскольку доказал, что в деле отсутствует уголовный состав, и намекнул, что если прокуроры не успокоятся, то он, Гиря, лично будет ходатайствовать о привлечении к суду Коллегии ГУК в полном составе за халатность. Такой поворот, естественно, никого не устраивал, и дело плавно замяли. С тех пор Гиря прослыл миротворцем и пользовался всеобщим уважением как таковой.
Позже я, набравшись храбрости, спросил у Петра Яновича, почему он занял такую, на первый взгляд, странную позицию. Он мне ответил примерно следующее.
"Видишь ли, Глеб, у меня есть сын. И этот сын целиком и полностью на стороне Лиги. Волей-неволей мне пришлось думать, и я понял, что в этом деле нет ни правых, ни виноватых. Кое в чем их можно понять, а кое в чем – нет. Но даже и не это главное. Усади мы гавриков за решетку, они немедленно стали бы гордым знаменем, вокруг них сплотились бы другие идиоты, и дело, возможно, кончилось бы очередной "революцией". А так оно со временем все утихло, и у всех есть возможность сделать правильные выводы. Понимаешь, нельзя бить по голове за идеалы. Надо, поелику возможно, способствовать их превращению в идеи, причем, желательно, конструктивные. Согласись, ведь наше Управление всего лишь организация, созданная для определенных целей. А ведь за пределами земной атмосферы оно пытается осуществлять функции государства для своих членов. Пока это – необходимость. Но так будет не всегда. И идей, как сделать иначе, не густо. Что касается правильных выводов, то важно их сделать. К сожалению, наше ведомство предпочло иной вариант. И последствия этого нам еще предстоит испытать на собственной шкуре – помяни мое слово. Бывшие активисты Лиги будут вести себя по-разному. Те, что поумнее, успокоятся и начнут искать пути реализации своих идей и возможностей в рамках этических норм. Другая часть вообще рассосется. А вот те, кто помоложе и поглупее – эти займутся конспирацией. И когда в процессе ее повзрослеют, с ними будет очень трудно. Они уже привыкнут не искать новые пути, а ломать старые барьеры. И хорошо, если не забудут, чего ради".
"Ну, это вы преувеличиваете, – заметил я. – Вряд ли в наше время возможны тайные организации подрывного типа".
Гиря хмыкнул и похлопал меня по плечу.
"А причем тут наше время? – сказал он, рассеяно улыбаясь. – Времена сами по себе, а тайные организации – сами по себе. Без тайных организаций жизнь на Земле невозможна. Любой пацан начинает свой жизненный путь с того, что вступает в тайную организацию на чердаке, и дает страшную клятву на крови из пальца. Я, например, член двух тайных организаций, а ты?"
"Я?.. Да, вроде бы, нет".
"Ну, это ты погорячился. – сказал он. – При первой же возможности вступишь. Я дам рекомендацию".
Глава 12
Вопреки нашей договоренности, совещание через два дня продолжить не удалось.
Петр Янович исчез на следующий день после обеда, а на его месте оказался Валерий Алексеевич. Одновременно с этим в секторе началось мельтешение народа. Появлялись ребята, которых я не видел уже полгода, но рассмотреть их и обменяться впечатлениями я не успевал – они исчезали бесследно, как их шеф. Что-то видимо произошло, и принимались адекватные меры, но нас с Куропаткиным Петр Янович решил оставить в полном неведении. Я обратился к Сюняеву с вопросом, что нам делать. Худшего вопроса задать было нельзя. Валерий Алексеевич с минуту на меня изумленно таращился, а потом ядовито осведомился, не оставил ли Петр Янович для него, Сюняева, каких либо инструкций через наше посредство. Я сказал, что нет.
– Но, надеюсь, вы до этого были чем-нибудь озадачены? – поинтересовался он.
– Ну.., – я смутился, – в общем и целом. Было дано указание заниматься базой данных по отчетам.
– Так в чем же дело?
– Но.., – я пожал плечами. – У нас есть вопросы.
– И вы полагаете, я смогу на них ответить?
– Но тогда, поскольку Петр Янович отсутствует, и нет указаний, есть смысл привлечь нас для оперативных мероприятий. Я вижу, что обстановка напряженная…
– Нет, – отрезал Валерий Алексеевич. – Напротив, было указание стимулировать вас к продолжению архивной деятельности. Вот я бы и хотел понять, в чем, собственно, оная заключается?
– Я могу доложить.
– Нет уж! Петр Янович не велели вас терроризировать. Они обещали по приезде устроить расширенное совещание и расставить точки над "и". Так что работайте согласно ранее полученным указаниям… Впрочем, – он сбавил тон, – ближе к вечеру я заскочу в архив… Как там Валентина?
– Все в порядке, Валерий Алексеевич. Они закончили перестановку мебели и передают приветы.
– Ну… Ты все же войди в мое положение, – извиняющимся тоном произнес он. – Смылся, понимаешь ли, навешал кучу всего, а я сиди, разгребай… Ладно, ближе к вечеру… А то тут меня уже домогаются на связь…
Ближе к вечеру Сюняев действительно появился в архиве. Мы с Васей уже обсудили положение и решили, что покров таинственности в этом деле ни к чему хорошему не приведет. Поэтому я кратко и в деловом ключе доложил Сюняеву о полученных результатах в исследовании орбит аварийных КК, и о том, что хотелось бы получить, по возможности, точную и, главное, официальную информацию от навигационных служб.
