Олег Верещагин - Путь к звёздам

   Двое шедших по улице тоже остановились, продолжая держать развалины слева под прицелом. Тот, что был повыше, негромко, быстро заговорил:

   - ЭсНоль ЭсНоль это ЭсОдин. Взят след.

   Черепашка сканера требовательно позвала:

   - Уиииип! - и повертела сканером.

   - Идём, идём, - засмеялся пехотинец. - Пошли, Сань.

   Второй пехотинец кивнул, шевельнул стволом автомата и еле слышно вздохнул.

   - Устал? - спросил его товарищ. Пехотинец ответил - голос у него был юный:

   - Нет, Сэм. Скучно, тошно... Сначала было веселее!

   - Кровожадный ты щенок, - хмыкнул Сэм. - Идём-идём, обход за нас никто не закончит.

   - Неужели тут кто-то ещё мог остаться? - Саня послушно двинулся дальше. - Сколько времени прошло... Что они тут едят-то?

   - Чёрт его знает, - ответил Сэм. - В долине к югу, в посёлке, тоже думали, что никого не осталось, а какой-то щенок у них знамя утащил. И смех, и грех, и знамя не полковое, так - левый символ обозначения присутствия, и вроде все целы... а как оплёванные ходят. Вот ты бы сдался?

   - Я?! - возмутился Саня. - Иди ты!

   - Ну вот и они не из говнеца деланы, не джаго какие-нибудь... - и Сэм оборвал себя: - Так. Пришли, похоже.

   Сканер остановился перед полузаваленным провалом, черневшим у основания рухнувшей стены. Сэм подошёл чуть сбоку, досадливо буркнул:

   - Тепловизор опять забивает... не планета, а печка... - он махнул рукой, и двое других солдат неспешно спустились вниз. Вертолёт так и остался над развалинами.

   - Там? - спросил тот, который смотрел в бинокль, рефлекторно направив на проём мощный полуавтоматический дробовик 7-го калибра.

   - Да где им ещё быть. Дэн? - вопросом ответил Сэм. Дэн кивнул, показал подбородком своему спутнику:

   - Игорь, поори им.

   Пулемётчик, держась чуть сбоку от дыры, коротко прокричал на сторкадском несколько слов. Ответом ему была тишина. Он повторил сказанное и, повернувшись к Дэну, пожал плечами:

   - Может, их и нет там?

   Тот наклонился к сканеру.

   - Неееет, там они. Во всяком случае там - живые сторки.

   - Они не хотят выходить, и я их понимаю, - буркнул Игорь. - Если бы мне с пелёнок рассказывали, что мой враг красит лицо в синий цвет и ест детей сырьём, запивая их горящей "фотткой" - я бы тоже предпочёл не попадаться такому чудищу.

   Все четверо землян дружно засмеялись.

   - Может, бросить туда пару гранат, и дело с концом? - предложил Дэн. - Или пустить "гробик", пусть он там из всех фарш наготовит. Как говорит лейтенант Стурре: "Кто предупредил - тот не виноват!" А?

   Сэм замялся, потом решительно покачал головой:

   - Нет. Игорь, скажи им, что они попадают под действие закона о военнопленных и интернированных. И ещё скажи: если через пять минут - пять минут, уточни им! - они не выйдут, то мы выпустим в подвал термобарик.

   - Ладно, понял, - Игорь снова наклонился над дырой сбоку и прокричал сказанное. На миг вновь стало тихо... потом послышался металлический голос, быстро и зло выплёвывавший слегка искажённые эхом слова. - Они выйдут сейчас, - с отчётливым облегчением распрямился Игорь.

   - Отлично, - Сэм кивнул и повернулся к танкетке: - Стволами на выход, - приказал он машине. - Сань, займи место во ну того камня... Дэн, Игорь - встаньте по бокам... - и добавил в щель по-сторкадски, стараясь отчётливей и правильней произносить непривычные, наспех заученные слова. Сашка понял, что он приказывает выбрасывать оружие и выходить с поднятыми руками.

   Внутри, в темноте, появились и размножились шаги - у парня возникло ощущение длинного, широкого коридора, по которому идут люди.

   - ЭсНоль ЭсНоль это ЭсОдин, - сказал Сэм. - Всё, мы их берём. Пеленгуй. Нужна платформа.

   Наружу, словно зло брошенный камень, вылетел гражданский лазер в керамическом кожухе с простой рукоятью. Потом - армейский бластер. Длинный тесак - без ножен, в самодельной петле; ударившись о камень, его лезвие брызнуло искрами.

   - Ньйее стчрелят, - послышалось совсем близко. Стали видны недалеко от входа серые фигуры. Сашка и раньше видел сторков - военных, гражданских, мёртвых, живых - и не особенно напрягался. Сэм - капрал Оттери - с запинкой повторил приказ выходить.

   Первым появился подросток - мальчишка 14-15 земных лет, страшно худой, с въевшейся в кожу грязью, пылью и копотью, на бледнокожих сторках это было особенно хорошо заметно. В гражданском, в рабочих высоких ботинках, тут и там заклеенных кусками расплавленной изоляции. Руки у мальчишки были подняты, но ярко-зелёные большие глаза сверкали горячечной, неутолимой ненавистью. Дэн толкнул его к стене стволом дробовика. Мальчишка пошёл, но через плечо огрызнулся.

   - Там стой! - повысил голос Сэм, подкрепляя приказ движением рейлгана. Мальчишка теперь смолчал, но руки его сжались в кулаки.

   Следом вышли мужчина и женщина - такие же исхудавшие, на вид - лет по тридцать-тридцать пять... впрочем, сторки перестают заметно меняться после 25-30 лет и такими остаются почти до самого конца. У мужчины была поднята только одна рука - правой он поддерживал женщину, державшую на руках спящую девочку примерно трёх лет. Все трое были одеты в гражданское - платье женщины когда-то было даже, пожалуй, роскошным... И наконец, опираясь на резную палку, вышла уже пожилая, но ещё очень красивая высокая женщина с надменным даже для сторкадки лицом.

   - Игорь, - окликнул Сэм пулемётчика, - спроси их, остался ли там ещё кто-нибудь?

   Выслушав вопрос, мужчина покачал головой. Его глаза не были злыми, как у мальчишки - они были просто презрительными.

   - Рядовой Робертс, - кивнул Сэм Дэну, - подорвите вход. Рядовой Окользин, - повернулся он к Сашке, - конвоируйте пленных вооон туда.

   По сторкадски Сашка знал два десятка слов, среди них была и команда "пошёл!". Это слово он и употребил - танкетка заскользила рядом, направив на пленных блок. Мальчишка, прежде чем пойти, что-то сказал Игорю - на лице у того появилось изумление, и он перевёл:

   - Пацан говорит, что в подвале он сжёг наше знамя. Что можем пойти поплакать над пеплом.

   - А! - капрал Оттери окинул усмехающегося мальчишку внимательным взглядом. - Так это тот самый... из долины. Надо же, куда дошёл... Ладно.

   Туго рвануло. Сторки разом обернулись, девочка на руках у женщины проснулась, посмотрела на Сашку и что-то спросила высоким, звонким голоском. Мальчишка фыркнул, старшая женщина что-то сказала - строго и резко. Малышка умолкла, во все глаза глядя на землянина.

   Слева из-за развалин появился "аутокс"[32]. На нём сидел Пит ванБут - без шлема - но, увидев сторков, тут же его нахлобучил и опустил маску. Соедом скользила ещё одна танкетка-стрелок - с огнемётом в гранёной башенке.

   - Ещё одна порция, - сказал Сашка. Пит соскочил с платформы, придерживая на бедре пулемёт. - Скажи мне, что мы тут делаем? Это не могли сделать ополченцы?

   - Я сам себя всё время об этом спрашиваю. - проворчал Пит. - Мне прямо снится, что пришёл приказ перебросить нас к океану - в бой. Раненых, больных - нет?

   - Похоже, они все истощены, - высказал свои соображения Сашка. Пит окинул сторков взглядом и хмыкнул:

   - Это видно... Ну и лучше, не разбегутся, - и добавил по-сторкадски: - Тъузз дэлла `оу йумм роммта[33]

   Сторки промолчали.

   "Ним от вэйг, к'рюлла! Хэммаэйттер вильк фордан!" - прочёл капитан Борисов и перевёл: - "Держитесь, ребята! Родина победит!"

   Надпись была сделана не скорописью, а крупными печатными буквами, тщательно, разборчиво и неспешно - кроме того, по такой надписи невозможно было найти автора. Белые буквы на зелёной архаичной доске были отлично видны.

   Он это много раз видел в самом разном исполнении - мелом, краской, углём и кровью, на камнях, дереве, земле и броне... И сейчас повернулся лицом к классу - непроницаемым лицом потомственного офицера к непроницаемым лицам подростков-сторков. Они сидели совершенно спокойно за партами-компьютерами, индивидуальными и удобными: прямые спины, развёрнутые плечи, головы высоко подняты, левая рука - поперёк парты, правая - вдоль, ноги - накрест. Аккуратно разложено у правого локтя всё необходимое.

   Большинство из них тут уже почти год - с того момента, когда Земля пошла в решительное наступление.

   Они ждут. И продолжают верить в победу.

   А где-то - где-то так же ждут его, капитана Борисова, соотечественники. Многие ждут уже почти четверть века. И тоже верят.

   Нет, они ждут не так же. Они не гуляют в парках и едва ли учатся в школах, созданных специально для них. Для них - купола на астероидах; это в лучшем случае. Есть ещё рабские плантации, есть страшные фабрики, есть много такое, о чём на Земле давно забыли и даже не хотят верить, что такое бывает. Когда ему предложили после тяжёлого ранения эту службу - инспектором нового лагеря для интернированных детей сторков на Архипелаге - он возмутился и разозлился. Ему казалось, что трудно будет вынести сам вид врагов, пусть и безоружных, и малолетних. Да будь всё проклято, разве не малолетка пустил ту ракету, после которой капитана собирали по косточкам?! Нет, он и мысли не допускал, что будет как-то вымещать на оторванных от родины, от семей детях свою боль - физическую и боль за погибших друзей и близких. Но диким казалось находиться рядом с ними, видеть хорошо знакомые - бесстрастные, бледные, зеленоглазые лица! Ненавистные лица... Даже не смягчённые, а просто уменьшенные копии тех, кого он убивал с четырнадцати лет и кто много раз пытался убить его - и едва не убил недавно.