Ольга Антер - Грань реального
– Зачем ты так шутишь? Это не смешно.
– Я не смеюсь, – брат прищурил засветившиеся слезами глаза. – Ох, Дани, что он с тобой сделал!
– Я появилась на свет, чтобы дать надежду нашему народу, – майда принялась медленно отступать, туда, где посверкивал гладким боком сигнальный камень. – И тебе в том числе. Найтир пожертвовал собственной силой, отдав ее мне и малышам, а ты предлагаешь убить смысл моей жизни? Ты ушел после единственной своей ошибки! Бросил меня в тот же день, когда сказал, что любишь!
– Прости меня, пожалуйста! – рывком догнав сестру, Меатин ухватил ее за обе руки и легонько встряхнул, пытаясь пробиться сквозь выстроенные отцом преграды и уже понимая, что все делает зря. – Я ушёл не потому, что разлюбил, а для того, чтобы перестать быть его инструментом. Если бы только знал, что он посмеет сделать с тобой! Я бы никогда, слышишь, никогда тебя не оставил. Дани, жемчужинка моя, мне так жаль! Пойдём, прошу тебя. Прислушайся, неужели все, чего ты хочешь в этой жизни – это выполнить чужую волю? Не узнать настоящей, равной любви? Родить малышей для себя, а не из высших побуждений? Боги, как за несколько минут разорвать эти сети?
Мэй рыдал – впервые на ее памяти. Хотя откуда ей знать, сколько слез пролилось за прошедшие годы, и где брат научился этому искусству?
– Услышь меня, сестренка, прошу. Ты единственное, что когда-либо было у меня.
– И ты поэтому хочешь заставить меня убить собственных детей?
Дани и сама чуть не плакала, видя его боль, но не веря словам.
– Я знаю, что потеряю тебя, когда они родятся. И что маленькие копии Найтира принесут лишь боль и страдание в наш мир. Они будут убивать майдов, покорно принимающих их волю. Начнут войну.
– Это их предназначение…
– Как и тех, кто отдал свою жизнь ради того, чтобы ты смогла зачать? Сколько теней шепчут твое имя?
– Они знали, на что идут, и не ценили себя выше всего мира!
Пальцы, сжимающие запястья майды, ослабли, но она не рисковала двигаться, все еще чувствуя силу брата.
– Я не хочу войны с людьми не потому, что боюсь смерти. Они заслуживают быть, умеют творить, мечтать, любить. И убивать таких, как мы, люди умеют очень хорошо. Найтир ошибается, думая, что сможет диктовать условия. Изменяющие могут уничтожить нас всех, но не наоборот. И я не хочу, чтобы моя сестра стала причиной гибели народа.
– И что, ты убьешь ее? Это единственный путь, братик. Я не подведу отца.
Дани гордо выпрямилась и положила руку Меатина себе на шею.
– Ну же. Ты ведь для этого пришел.
– Нет, – Мэй без труда разжал ее хватку. – Я сделаю все, чтобы этих детей не случилось, сестренка, но тебя убивать не стану.
В ведущем к комнате майды коридоре послышался отзвук чьего-то движения – стражника или прислуги. Меатин, вздрогнув, одной рукой смахнул мгновенно растворившиеся слезы и боком прижался к стене у ведущей наружу арки.
– Подожди, – Данейин плавно подошла к узкому столу и подняла с него сигнальный крейк. – Видишь? Я не зову стражу. Я тоже хочу, чтобы брат меня услышал.
Так же медленно майда положила камень обратно и жестом заставила растения у входа в комнату сомкнуться плотнее, выставив шипы. Знак, что она никого не хочет видеть, и тревожить дочь патриарха можно, лишь оплатив проход собственной кровью.
Мэй ведь не врет, не желая причинять вред? Детей всего шестеро, и любая тревога матери может стоить одному из них жизни.
– Ты научилась управлять силой?
– Немного. Это подарок мне и малышам от отца.
– А ты…Ты достроила свою беседку? Ты в тот день спасла меня, помнишь? Подарила несколько дней настоящей жизни, которую я не мог оценить.
– Нет. Для меня все изменилось. Ты и я… Все было неправильно.
Напоминающие волосы чешуйки встали дыбом, когда девушка сжала кулачки, пытаясь подобрать слова. Братец терпеливо ждал, поигрывая желваками, и Дани никак не могла свести вместе его недавние слезы и бьющую через край жизненную силу, все не поддающуюся ее воле.
– Ты не был ошибкой, Мэй. И все еще ей не являешься. Найтир не может стать хранителем моих детей, а ты – сможешь. Ты всегда был таким сильным, ловким, смелым. Ты побеждал, каждым достижением что-то доказывая лишь одному майду. Неужели ты думаешь, что прошел этим путем по собственному желанию?
Меатин задохнулся, не находя возражений. Слова сестры били в самое сердце, и майд не был настолько глуп, чтобы не осознавать ее правоты.
– Вернись, братик. Отведенное место по-прежнему пусто, и никто мне тебя не заменит.
– Я… Я должен подумать, – пошатнувшись, Мэй повернулся к окну. – Встретимся вечером в твоем саду. Возможно, я ошибаюсь и ужасно перед тобой виноват. Но, пожалуйста, приходи сама. Ты ведь не предашь меня?
– Не предам, – Дани неожиданно серьезно кивнула. – И приду.
Проводив брата взглядом, дочь девушка удовлетворенно улыбнулась. Ей удалось заронить сомнения, но, даже если брат не отступится, она сумеет защитить своих малышей. Она – дочь патриарха, а это дает определенные возможности.
Веня Д’ркин. Его запах.
11.
Отсутствие матери практически никак не сказалась на детстве маленьких Меатина и Данейин. Нашлось достаточно женщин, готовых позаботиться о малышах патриарха из одного только уважения. В их взглядах было поклонение, восхищение, заискивание… что угодно, только не любовь.
В глазах отца – удовлетворение или гнев, и последнего стоило избегать всеми силами. Если Дани он еще мог простить, то к сыну был беспощаден, и строже всего каралась слабость. Девочка не раз думала о том, что не смогла бы выстоять, наблюдая, что делают с Мэем.
Отец почему-то желал видеть своих детей соперниками, но брат часто уступал сестре, стараясь оградить ее от боли и унижения. Это была их самая главная тайна – враждуя и ненавидя друг друга, наедине они могли позволить себе близость. Быть семьей, делиться секретами и надеждами.
Быть может, отец об этом знал, но не спешил препятствовать. Ровно до тех пор, пока дети не вступили в пору юности. Мэй тогда подолгу пропадал в тренировочном лагере – хотел достойно выступить на ежегодном турнире совершеннолетия. Больше всего сестре было интересно, какой юной майде он посвятит свой будущий триумф. Сын патриарха – самый сильный и достойный. Дани ничуть не сомневалась в его победе и готовилась запоминать имена собственных поклонников.
Патриарх не слишком-то приветствовал прогулки дочери, и большую часть времени она проводила дома, в собственном небольшом саду. У нее немного получалось руководить полипами, возводящими свои дома, и Дани пыталась закончить первое строение – небольшую узорную беседку. Если бы ей удалось как следует освоить силу крови! А так существа едва шевелятся, и появления новых слоев приходится ждать часами, если не днями.
– Привет, сестренка, – непривычно угрюмый Мэй появился совершенно незаметно, опустившись на колени рядом с Дани и рассматривая вязь кораллов. – Слушай, а красиво. Ты хочешь стать Строителем?
– Не знаю, – рассмеявшись, девушка коснулась щеки брата губами и вернулась к прежнему занятию – она как раз заканчивала выстраивать очередные направляющие для арки входа. – Эанай помог мне научиться создавать. Что-то новое и прекрасное. Ты видел когда-нибудь, как он обращается с этими существами? Настоящее волшебство, теперь разделенное и со мной. А Найтир был недоволен. Па говорит, моя роль иная. Но не рассказывает, мол, вырасти и все узнаешь.
– Куда больше? Через несколько дней мы станем взрослыми. Официально.
Оглянувшись, не видит ли кто, Меатин прижался лицом к хрупкому плечику сестры, и та ласково его обняла. Вздрогнув, парень поспешно отстранился – там, где раньше они были совершенно одинаковыми, теперь высились маленькие, перетянутые тугой тканью холмики, и его собственное отличие неожиданно бурно отреагировало на это прикосновение. Хорошо хоть, в воде жесткая чешуя все скрывала.
– Я жду с нетерпением! Ты победишь. Так и представляю…
Дани, забыв о своем творчестве, принялась воодушевленно размахивать руками, изображая боевые приемы. Забыв о своем плохом настроении, брат с улыбкой наблюдал за грациозной юной майдой – подобных его Жемчужинке уж точно нет во всем подводном мире.
– Звучит песня призыва, и на арену выходит он! Меатин, сын патриарха, самый сильный и быстрый боец нашего города! Его удары точны и стремительны, и плавники не знают промаха! Все соперники падают, сраженные безжалостной рукой, и свой триумф он посвящает… Кстати, Мэй, кому? Ну же, признавайся!
– Не скажу, – хмыкнув, парень уклонился от шутливого тычка. – А ты уже решила, кого осчастливишь хотя бы согласием на встречу?
– Никого! Зачем мне неудачники?
– Сестренка, я прямо в растерянности. Мне побеждать или нет?
– Проигрывать ты имеешь право только мне, так и знай!
– А ты будешь милостива?
– О, да! – Дани довольно заулыбалась. – Я тебя обижала хоть раз?
