Иван Наумов - Обмен заложниками
Софья Игоревна, Финансы и Собственность, подставляет плечи и шею острым струям воды. Истома уходит, остается смыть глупую улыбку, чтобы Ром не вообразил себе незнамо что. Хотя, — она чуть выглядывает из-за занавески и несколько секунд разглядывает через полуприкрытую дверь щиколотку, пятку, ступню, смешные растопыренные пальцы, — хотя имеет право. Улыбка опять гнет уголки губ, и приходится засунуть лицо под воду.
Эдуард Валерьянович, Образ и Перспективы, жадно разглядывает в иллюминатор водную гладь, светлые проплешины мелей, золотистые каемки пляжей. Бесценен каждый миг наблюдения — уже слишком много видано, испробовано, изучено и разобрано по косточкам в поисках ускользающей красоты. Без постоянного ощущения присутствия которой нельзя будет делать свое дело. Мозг жадно впитывает непривычные цветовые сочетания и узоры рельефа незнакомой планеты. Только с рельефом туго — плоскость до горизонта, трехцветная размазня из травы, песка и воды.
Марат Карлович, Маратище, «Сын-Основатель», рассматривает в зеркале морщинки у глаз. Лучики разбегаются к вискам, как дельты великих рек. Никакой пластики, даже ЭдВа согласился, что так будет лучше. Пора стареть — начинаются недетские игры. Нужно выглядеть на свои сорок пять. Губы проговаривают вечернюю речь. За спиной сыто порыкивают псинки.
Роман Андреевич, Информация и Связь, блаженно потягивается, раскинувшись на кровати морской звездой. Ноги ватные, сердце колотится, но пульс постепенно приходит в норму. Хочется вздремнуть, но Софа может обидеться, так что не стоит. Она что-то мурлычет в ванной, сквозь шум воды мелодии не разобрать. Ром все-таки прикрывает глаза, и из ниоткуда сразу выползают столбцы цифр, схемы, цепочки слов кода. Странное ощущение свободного времени, когда работать не обязательно, а напротив, запрещено… И подозрительная тишина вокруг, нет обычной дрожи обшивки. Уж не прозевали ли они посадку? Ром смеется.
* * *Пахнет песком, травой и чем-то паленым.
Бессмертные тетки из бухгалтерии центрального офиса гуськом спускаются по трапу, заранее начиная охать и ахать.
«Девочки, посмотрите какой пляж!»
«Чур, я первая потрогаю воду!»
«Люся, надо было сразу купальники надеть!»
И всему они рады, потому что отчеты закрыты, балансы сданы и впереди — подумать только! — полноценный месяц безделья и веселья. И ни копейки личных расходов.
«Жемчужина Карла», скромно именующаяся яхтой, а на самом деле — тысячеместный лайнер, флагманский корабль «Трансресурса», передвижной луна-парк и боевая единица класса семь, начинает раскладываться, превращаясь в город-дом. Термообшивка уползает внутрь, освобождая место ярким секциям жилого сектора, ангарам и целевым блокам, дюзы исчезают в основании быстро растущей башни.
Праздничное настроение заставляет говорить чуть громче, чем нужно. Все одеты в легкомысленно-яркое. Там и сям хлопает шампанское, пластиковые стаканчики ударяются с обязательным шутливым «Дзынь!», члены экипажа в парадной форме следят, чтобы разбредшиеся пассажиры не вставали под стрелой, и взрывы смеха часто заглушают даже скрежет расползающихся конструкций.
«Ой, собачка!» — «Ой, обезьянка!» — одновременно вскрикивают две офисные дамы, и многие устремляются к ним, потому что на этой планете, в отличие от той, где прошлый раз проходила корпоративка, есть настоящая жизнь, а не только горы и снег, хотя там тоже было весело, и надо посмотреть, что же это за жизнь, раз уж всем кололи прививку, и дайте, дайте я ее поглажу, как она называется?
Покрытое шерстью существо доверчиво тянет длинную шею к толстым, унизанным перстнями пальцам, дает погладить загривок, тыкается коротким носом в ладонь и издает очаровательные — правда, девочки? — курлыкающие звуки.
Да сколько их здесь! — словно по-новому взглянув на окружающую корабль с трех сторон равнину, все вдруг видят, что зверей десятки, нет, сотни, они лежат и сидят и бродят вокруг, почти не реагируя на людей. И вот откуда этот противный запах — несколько бедняжек попало под дюзы, вот глупышки! Софья Игоревна, Софья Игоревна! Их как-нибудь зовут? Они млекопитающие? Они не кусаются?
— Мумбаки, — лаконично отвечает Железная Софа. — Нет. Нет.
Трансформация корабля в город завершается пафосным поднятием флага на башне, и снова крики радости, и снова пенится, и возбужденный гомон, и легкомысленная суета прибытия. Чуть в стороне топчутся, сбившись в неуверенную стайку, смущенные шахтеры и сортировщики, электрики, механики, наравне со своими директорами попавшие в сказку за ударный труд или выслугу лет.
Сразу три мумбаки прыгают вслед за улыбающейся Верой, имитируя ее движения, и Ром смотрит на несостоявшуюся подругу по-другому, сравнивая — и удивляясь себе. Вопреки логике и его собственным вкусам, безупречно-беспечная и свежая, будто не было трех суток в дороге, девочка-археолог ровным счетом ничего не может противопоставить зрелой чувственности Финансов и Собственности. Вера еще иногда звонит, и как же сказать ей… Ведь оправдываться не в чем, а все равно кошки на душе…
Стюарды с неимоверной скоростью расставляют столы прямо в густой траве, стремительно сервируется банкет, и вот уже все полупьяные и умиротворенные, и вечереет, и основное блюдо сменилось десертами, и посмотрите, какие здесь звезды, и Эдуард Валерьянович, мне как-то неудобно за ваш стол, ну что вы, лапушка, здесь все на равных, и в креманках горит мороженое, и глупая мумбака, убери уже свою голову, ты помнешь мне платье, и Роман Андреевич, да, Софья Игоревна, не передадите тирамису? И чуть соприкасаются пальцы, над озером расцветает десятицветный салют, и какая же нам везуха подвалила с тобой, дружище, ведь на все шахты пояса — только два приглашения, и тише, тише, Марат Карлович собирается говорить, и вдруг слышно только, как позевывают и гулькают толстолапые мумбаки, и ветер шевелит траву, и Сын-Основатель неспешно идет от своего столика к микрофону.
— Друзья! Коллеги! Соратники! — усилители разносят проникновенный голос прочь, туда, в темноту, за пределы занятого людьми кусочка пространства. Звезды горят ярче, чем на Земле, целыми гроздьями, и парусиновые тенты чуть хлопают складками, и немеет рука, сжимающая хрустальную ножку бокала, и кто бы мог подумать, что придется увидеть живьем этого великого человека… — По старой доброй традиции, придуманной еще моим отцом… — да, Карла Алексеевича все помнят, особенно старики, поэтому утвердительно кивают ветераны службы охраны, контролеры качества, отставные пилоты… Гибель отца была ударом для всех, но Маратище оказался достойным преемником… — раз в два года мы собираемся, чтобы отвлечься от тягот и забот, чтобы восстановить силы и с новым напором продолжить наш не самый простой, — одобрительные смешки, несколько одиночных хлопков, — труд. Во благо Родины. Во имя роста и процветания «Трансресурса».
И те, кто здесь не впервые, знают, что сейчас им напомнят о достижениях разведчиков, о новых планетах и астероидах, застолбленных под российскую юрисдикцию, о достигнутых показателях — вразбивку по редким металлам, радиоактивным изотопам, органике… О погибших в явных и тайных стычках с конкурентами… Но это недолго, не отчет же, а тост, и все с удовольствием участвуют в ритуале.
— И поэтому я с особенным удовольствием… — Маратище выверенным жестом вскидывает руки, — говорю вам… — все замирают… — Этот мир — ваш!
И снова салют, и настоящий хрустальный звон, и на счастье! на счастье! и едва заметная нотка сожаления — часики-то уже тикают, месяц пошел!
Скутеры, водные лыжи, гоночные катера, парапланы — если вы любите экстрим. Футбол, волейбол, городки или кегли — если уже не те мышцы, и животик растет, а спорта все-таки хочется. Мягкий теплый песок, бесконечные лагуны и такие — ах, какие! — массажисты, и маникюрши, и диетологи… И уютные кресла в теньке под тентами, и преферанс, и бридж, и лото… И мотоциклы, и вездеходы, только бестолковые мумбаки даже не пытаются отойти с дороги, и нет, мне нервов не хватает, уже двух сбил, хватит!.. Кондиционированная прохлада кают, то есть номеров, и крахмальные скатерти, и вышколенные официанты, пытающиеся напичкать вас всеми напитками мира, и откуда они взяли живых устриц, а омаров, а лобстеров?
А вчера нос к носу столкнулся, представляете, с самим Ромом, это молодой, да, который американцам уронил протоколы два года назад! Эр-Ноль-Эм, великий хакер, его так все и зовут по нику! Талантливый мальчишка, всего двадцать шесть, и видишь, как поднялся!..
А в качалку заглянул этот, негр… Ну, здоровенный, по безопасности… Зубы — мел, глазами сверкает, красив как бог… или как черт?.. В общем, двухпудовую гирю, играючи, отжал сто раз — можешь себе представить?!
А девчонки из аналитического чуть Маратовым псам на обед не достались! Ха-ха, им-то не смешно было! Марсианская сторожевая, которая как теленок лохматый — ее Хендриксом зовут, та еще добрая. А вот шарк-буль, Шлиман, — просто убийца. Первые дни мумбак штук по двадцать притаскивал, как не надоело? Они ж глупые, не убегают даже!
