На острие ножа - Мэлори Блэкмен
Через десять минут, моя руки, я в сотый раз задумалась, что я, собственно, делаю. Наверняка есть более простые способы заработать денег. Я вышла из ванной — и столкнулась с мистером Дебела. Буквально.
— Ой, простите, — пролепетала я. — Я и не знала, что здесь очередь.
— Ничего-ничего, — улыбнулся мистер Дебела.
Я хотела пройти мимо, но он преградил мне путь.
— Куда торопимся? — медовым голосом спросил он.
Всё, приехали. В голове завыли тревожные сирены.
— Голос у тебя отличный. Весь день за тобой наблюдал. — Он провел потной ладонью по моей руке до плеча.
— Прошу прощения! — Я нахмурилась и отстранилась.
— Я продюсер в компании звукозаписи, думаю, мы могли бы поработать с тобой. Между прочим, я могу многое для тебя сделать.
— Благодарю вас, — холодно ответила я. — Но об этом нужно разговаривать с Джексоном. Он ведет все наши деловые переговоры.
— Мое предложение касается не всей группы. Таким музыкантам, как у тебя, грош цена в базарный день. А вот твой певческий голос просто находка, — сказал мистер Дебела.
Я не ответила, и он негромко добавил:
— Звездой тебя сделаю.
Может, и да, но явно потребует предоплаты.
— Нет, спасибо. — Я снова попыталась обойти его.
— Не отказывайся сразу от моего предложения. Вот моя визитка. — Мистер Дебела сунул визитную карточку в карман моих джинсов и не спешил убрать руку. — Подумай. Поспрашивай. Меня хорошо знают в этой индустрии.
— С какой стороны? — уточнила я, но моя ирония осталась неоцененной.
— Я один из лучших продюсеров в отрасли. И такой шанс представляется раз в жизни, Персефона.
— Персефона? Кто это? Меня зовут Ридан, — сказала я.
Он тихо засмеялся:
— Ридан? Это ты сама придумала? Интересно, твои нулёвые умники в группе сообразили, что это «надир» наоборот? Неужели, Персефона, ты так к себе относишься? Думаешь, ниже уже некуда, раз ты поешь с нулями? Видишь ли, я могу быстро это исправить.
Я решила все отрицать:
— Меня просто так зовут — Ридан. Это ничего не значит.
— А я вот не думаю, что тебя можно описать словом «надир», — мягко заметил мистер Дебела. — Ты очень красивая.
И он нагнулся поцеловать меня. Я отшатнулась и влепила ему пощечину примерно через наносекунду. После чего он заговорил совсем иначе.
— В чем дело? Ты даешь только нулям, да? — процедил он.
— Еще раз ко мне прикоснетесь — и будете петь сопрано на собственном си-ди! — Я пылала от ярости. — Прочь с дороги!
Он свирепо поглядел на меня, я поглядела на него в ответ — пусть знает, что я не шучу.
— Значит, ты и правда у нас по нулям. — Он пожал плечами. — Все знают, что ты спишь со своим гитаристом. Получается, ты не слишком привередлива. Но я действительно всерьез предлагаю сотрудничество. Я могу сделать тебя звездой, Персефона.
— Пропустите меня, будьте любезны, — велела я.
Он отошел в сторону. Я прошла примерно треть пути вниз, кипя от сдерживаемого гнева, и тут обнаружила, что внизу, в передней, стоит Сонни. Очевидно, он слышал каждое слово. Я повернулась посмотреть на мистера Дебела, который буравил Сонни таким взглядом, словно запрещал подавать голос. Когда я поравнялась с Сонни, он молча повернулся и проводил меня обратно в сад.
— Ты ходил в дом искать меня? — спросила я.
— Нет, в туалет захотел, как и ты. И случайно подслушал, как мистер Дебела к тебе пристает.
— Вот сволочь, — прошипела я.
— Вообще-то он не то чтобы дурил тебе голову, — сказал Сонни с невозмутимостью, к которой я у него уже привыкла. — Он человек в музыкальной индустрии очень известный, и, если он говорит, что может сделать тебя звездой, наверное, и правда может. У него такое положение в обществе, что он вполне способен тебе все это обеспечить.
— Нет, неинтересно, — отмахнулась я. — И даже если бы было интересно, меня не слишком привлекает мысль въехать в шоу-бизнес, лежа на спине, а это единственная позиция, в которой я интересую эту жабу.
— Кое-кто сказал бы, что дело того стоит. Цель оправдывает средства и вообще, — заметил Сонни.
— Может быть, но я не кое-кто.
— Значит, ты не рвешься стать богатой и знаменитой?
— У меня и мама такая, и папа, — ответила я. — И обоим это не принесло заоблачного счастья.
— А чего же ты хочешь, Сеффи? — спросил Сонни. — Мы уже давно выступаем вместе, а я этого до сих пор не понимаю.
— Жаль, — мрачно улыбнулась я. — Я надеялась, ты мне скажешь.
— Я серьезно, — сказал Сонни.
Он не понимал, что я тоже серьезно.
— Чего я хочу? — Я задумалась. Тут надо было поломать голову. Как следует. — Наверное, больше всего на свете я хочу душевного спокойствия. Не больше и не меньше.
— И что ты будешь делать ради него?
— Когда придумаю, обязательно тебе расскажу, — ответила я.
Мы двинулись дальше к остальным, и тут Сонни вдруг спросил:
— Как там твоя дочка? Роуз, да?
Щеки у меня запылали.
— Нормально.
— Ты редко про нее рассказываешь, — заметил Сонни.
Я вытаращилась на него:
— Ты бы предпочел, чтобы я сообщала тебе каждый раз, когда меняю ей подгузник?
— Нет, спасибо, — не задумываясь ответил Сонни. — Но ты не из тех клуш, которые так одурели от любви к младенцу, что достают фотоальбом, стоит кому-то упомянуть имя их ребенка, правда?
— Если тебе в организме не хватает фоток, могу принести, — парировала я.
— Не закрывайся ото всех, — сказал Сонни.
— Хорошо, не буду, — бросила я.
— Дома все в порядке?
— А почему ты спрашиваешь?
— Ты ничего об этом не рассказываешь.
— Не хочу вешать на вас эту нудятину, — сказала я. — А в чем дело? Откуда столько внезапного интереса к моей семейной жизни?
— Просто сую нос не в свое дело, — ответил Сонни. — А парень у тебя есть?
— Смеешься?! — Я фыркнула. — Я же только что родила, какое там!
— Ну, каждый раз, когда мы выступаем, к тебе обязательно кто-нибудь подкатывает, — сказал Сонни.
— Романтические отношения меня вообще не интересуют.
— Жизнь продолжается, Сеффи, — сказал Сонни. — Если ты ей разрешаешь. Оставь прошлое в прошлом, живи дальше.
— Думаешь, я не живу?
— Думаю, ты не хочешь.
— Что это значит? — нахмурилась я.
— Это значит… — Сонни
