Ольга Онойко - Море Вероятностей
Амирани откинулся назад, заложил ногу на ногу и скрестил руки на груди. Он улыбался.
— Как уклончиво выразился мой друг Юэ Тэнраи, — сказал он, — у меня в тот момент возникли некоторые технические сложности. Но я справился.
«Друг, — отметил Вася. – Надо же, как у Тэнры всё быстро».
— Это было нелегко, — продолжал Амирани, — непросто и, я бы сказал, небезболезненно. Я могу описать в деталях, но поймёшь ли ты? Мы пользуемся разной терминологией.
— Я попробую.
— А смысл? Что именно ты хочешь понять?
Вася наморщился и отставил стакан. Мысль всё ещё шла туговато.
— Я хочу понять, что здесь не так, — сформулировал он, наконец. – Я уже нашёл разные… странности, но чем дальше, тем их больше.
Амирани облокотился о стол.
— А в чём практическое значение вопроса?
— А почему ты спрашиваешь? – вырвалось у Васи помимо воли.
Администратор разулыбался шире. Улыбка была хищная и насмешливая.
— У нас одна цель, — сказал он. – Я это признаю. Я хочу убрать непрошеного гостя, вы пришли, чтобы помочь мне. Прекрасно. Ещё прекраснее, что вы не намерены здесь задерживаться. Это моя вселенная и мои проблемы.
Вася уставился на него, заморгав. Лампа горела тускло; радужки Амирани отражали косой свет и лучились холодной кошачьей синевой. Тёмные волосы падали на грудь, как грива. Он держался непринуждённо и спокойно, но излучал угрозу: точно тигр весом в полтонны, который может быть сытым и почти ручным, но всё равно снесёт тебя случайным толчком плеча. Так и тянуло спрятаться от него за спиной Тэнры, и ещё Никсами прикрыться. «Дела! – подумалось Васе. – Наглый какой тип. Всё‑таки админы верхнего уровня – все чокнутые». Он собрался сказать что‑нибудь примирительное, но Амирани не дал ему вставить слово.
— И я, в свою очередь, хочу услышать, что такое Лаборатории, что там происходит и что им от меня нужно.
— Я объяснил, как умел, — добавил Тэнра. – Но я не смог ответить на все вопросы, Вася. Думаю, будет лучше, если ты расскажешь.
Полохов обиделся. Тэнра очевидно вставал на сторону малознакомого и неприятного Амирани. Вася пожал плечами, включил чайник и демонстративно полез в холодильник. Сделав себе бутерброд и налив чаю, он сел за стол. Тэнра убрал голографические шахматы. Никсы подошли к хозяину и уселись рядом с ним. Скармливая собакам куски бутерброда, Вася сказал:
— Лучше — так лучше. Как хотите. С чего начинать?
— С самого начала, — распорядился Амирани.
Полохов хмыкнул.
— С самого?.. Есть бесконечное множество вселенных – Море Вероятностей, Мультиверс. В нём содержится вложенная бесконечность, конгломерат локусов, в которых живут люди или кто‑то вроде них. Это так называемые гуманистические локусы. Они разные и развиваются по–разному. Однажды… в одном из таких локусов несколько человек преодолели определённую планку развития. Перешли предел. Потом их стали называть системными архитекторами. Это не титул и не таксономическая единица. Это профессия. Они ведут разработку сложных систем.
— Зачем?
«Ну и вопросец», — подумал Полохов; Амирани задал самый логичный из возможных вопросов, и отчего‑то это казалось странным.
— Цели у них простые и эгоистичные.
— Власть? – поинтересовался Амирани вкрадчиво. – Сила?
Вася улыбнулся: на сей раз наглый администратор сморозил глупость. Он даже почувствовал некоторое превосходство.
— Куда им больше‑то? – хмыкнул он. – Нет.
— Тогда что?
Полохов помедлил, выбирая формулировки.
— Их очень мало, — наконец сказал он. – Им… одиноко. Они хотят видеть новые лица, слышать новые идеи. Они хотят свой круг, целое общество таких, как они. Чтобы развиваться дальше.
— Звучит дико, — сказал Амирани. – Но придётся принять на веру. Они построили Лаборатории?
— Лаборатории и Институт. Это отдельный локус, который они создали для себя, своих учеников и помощников. Но их всё равно мало. Архитекторов – восемь человек. Отделы разработки, аналитики, тестирования, инженерная служба – пара сотен. Институт, включая научную и учебную часть, всех студентов – человек полтораста от силы. Вместе с другими сотрудниками, архивистами, координаторами, оперативниками – тысяча человек наберётся, а то и меньше. На фоне бессмертия – это, получается, поговорить не с кем.
— И чем они все занимаются?
Вася передёрнул плечами.
— Разным.
— Чем занимаются архитекторы? Какие системы они строят?
Полохов вздохнул. Это уже напоминало допрос.
— Они хотят, чтобы люди становились… такими, как они, — безропотно ответил он. – Но не знают, как ускорить этот процесс. Не знают, как они сами достигли своего уровня, что к этому привело. Они не знают, как вообще появились люди. Понятно, что в результате эволюции, но как конкретно? Как устроена человеческая душа? Механизм сансары? Никому до конца не известно. Архитекторы давно научились создавать локусы с определёнными характеристиками. Они хотят научиться создавать человеческие души и понять, как можно форсировать их развитие. И они сделали из этого себе работу. Профессию.
— Лирическая картина. Зачем нужны оперативники?
Вася поморщился.
— Затем, что не все такие лирические. Есть люди, которые тоже вышли за предел, но не хотят запираться в Лабораториях и работать там ради всеобщего блага.
Амирани сверкнул улыбкой.
— Логично.
— Угу, — буркнул Вася. – Ребята развлекаются, как умеют. Многие из них безобидны. Другие – нет. И эти другие способны на любую мерзость. Да что рассказывать: один из таких и создал тебе технические сложности. А теперь здесь появился ещё один. Он уже… напроказил кое–где. Поэтому координаторы Лабораторий отправили за ним нас.
— Что вы намерены делать?
Полохов пожевал губами и одним глотком втянул половину остывшего чая.
— Понятия не имею.
Он нашёл хакера почти сразу, как только разобрался в функциональности интерфейса. Аналитическая программа Ледрана закончила фильтрацию данных час спустя и указала на того же самого человека. Вася немного поругался в воздух, когда получил от неё сигнал. Можно было и не связываться с администратором. С другой стороны, оперативникам всё равно требовалась его поддержка, хотя бы разрешение на вмешательство; иначе мог повториться самый печальный сценарий.
Пару часов Полохов потратил, занося новые данные в досье объекта. Теперь у объекта появилось имя. Вася отнюдь не был уверен, что оно настоящее, но оно могло быть его любимым именем – а это уже означало маркер. Исходя из каких‑то своих алгоритмов, искусственный сыщик поднял до пятидесяти процентов вероятность смены пола относительно пола при рождении: вполне возможно, что первоначально Йиррана звали Ириной или как‑то вроде того. Васе два раза объясняли, почему это важно, сначала Уфриля, потом Эльвира, но он так и не взял в толк. Локус–хакеру легче лёгкого изменить пол физического тела, но ни с психологическим полом, ни с характером от этого ничего не случится.
«Проработанная интроверсия, — дописывал Вася в досье, то и дело пожимая плечами, — ярко выраженный шизоидный тип личности, изначально адаптированный. Подозрение на активно идущую дезадаптацию». Заполнение пунктов анкеты помогало составить представление о человеке, но Вася в упор не видел в портрете никаких индивидуальных черт. Шизоидов вроде Йиррана в любой урбанистической цивилизации насчитывалось шестеро на дюжину. Потом Полохов перешёл к наблюдаемым предпочтениям объекта, и работа перестала казаться полностью бессмысленной. Йирран Эвен упорно избегал углубления контактов. В отличие от большинства скитальцев он не заводил в пути ни друзей, ни возлюбленных, и даже в общении с программными модулями предпочитал разумным демонам безликие фоновые процессы. Вася поколебался, прежде чем дописать слово «интимофобия», которое казалось ему неприличным.
Здесь, на Эйдосе, хакер выходил в места скопления людей, как на работу. Он старательно привлекал внимание, выступал на сцене, заводил кучу знакомств – а потом сбегал от них в гостиничный номер и прятался там до следующего вечера. Типичное шизоидное расщепление, к которому наверняка прилагался не особо оригинальный букет неврозов – но из этих‑то корней и росли хакерские повадки Йиррана. «Пусть слоники побегают», — пришёл на ум бородатый анекдот, и Полохов криво ухмыльнулся. Йирран любил управлять событиями, оставаясь вовне. Уфриля объясняла, что личности подобного типа чувствуют отчуждённость в обычном, бытовом общении, и страдают от этого. Компенсация бывает разной. Йирран, похоже, выбрал роль всесильного манипулятора, способного миловать и карать целые миры. Эдакий кукловод за кулисами, неспособный ужиться даже с безответной демон–программой… Жизнь скитальца заведомо одинока. Оттого многие в конце концов оседают в Лабораториях, жертвуя свободой ради общества равных себе, или становятся администраторами средних и низших уровней – чтобы включиться в систему и чувствовать её отклик. Иные скитальцы находят друг друга; их семьи более или менее дисфункциональны, а сами они несчастны, потому что вместе их держит только страх одиночества, но они не могут расстаться. Кто‑то не ищет альтернативы и с течением веков обречённо заводит всё новые и новые связи, скрывает свою природу, порой каждый раз старея и умирая вместе с теми, кого любил. Но и это не худшая участь. Остальные просто медленно сходят с ума, воспринимая реальность как череду игр или кошмаров.
