Михаил Новик - Крепость Дар-ар-дар
Возвратившись, увидел приятную для себя картину. Лагерь оказался полностью обустроен, готовилась пища, люди отмывали в ручье лоргов и лошадей. Организация оказалась на высоте, как и охрана, которую я мог увидеть только при помощи «аурного зрения». Поэтому с одобрением кивнул в сторону лэра Галнона и Нольера, которые всё организовали в моё отсутствие.
После ужина я порадовал всех сведениями, которые получил от жителей комплекса. Погони за нами нет. Орки, что прибыли к месту ловушки с утра сунулись в Скальм и животные их встретили как положено. Серокожие ещё немного покрутились в том районе, выслали пару групп на поиски следов вдоль границы Скальма. Разведчики по понятным причинам ничего не обнаружили, и после их доклада основная масса орков отправилась обратно к ущелью. Остался десяток воинов, но зачем не совсем понятно, так как орки разбили лагерь и не собирались никуда из него выходить. Во всяком случае, пока. А то, что может произойти завтра, уже не имеет значения. В воздухе над Скальмом накопилось много влаги, и теперь её излишки в виде туч движутся в нашу сторону, по всем признакам скоро будет дождь, который смоет все следы и окончательно скроет наш отряд.
Люди сильно обрадовались сведениям. Чувствовалось, что с их плеч как будто упал невыносимый груз. Всё это время никто не мог успокоиться, понимая, какая грозит опасность. Радости добавило то, что я разрешил отметить это вином, которое не мог не захватить с собой запасливый Нольер. Он выделил из своих запасов несколько небольших ёмкостей, немного, чтобы только расслабиться и вскоре спиртное подействовало.
Оживились разговоры, послышались шутки и смех. Откуда-то появились музыкальные инструменты похожие на домбру и барабаны. Видимо удалось разжиться ими в лагере орков. И луг огласился песнями и музыкой. Вскоре девушки сдались под напором мужской части лагеря и закружились в хороводе. Вокруг них образовалось кольцо парней, которые хлопками и топотом ног стали подбадривать партнёрш по танцу. Постепенно в такт музыке действие менялось, танец набирал обороты.
Всё что делали танцоры, оказалось для меня неожиданностью. Практически все движения и перипетии действия были неизвестны. Ещё на празднике в Гладыше видя танцы крестьян, я понимал, что ничего об этом не знаю. Как оказалось из памяти Наара в этом отношении мне ничего не перешло, и пласт музыкальной культуры оказался мне не знаком. Конечно, музыка и танцы далеко не единственные области, о которых я не имел представления. Я и раньше понимал, что песни, которые исполняли люди в Скальме не вызывают никаких ассоциаций, хоть было очевидно, что они знакомы всем окружающим, также хватало других вещей в которых я путался. Память моего донора знаний была очень неполной. Однако с другой стороны, так как происходящее оказалось неизвестным действием, оно было очень познавательным и интересным.
Большинство движений в танце оказались мне непривычными. Конечно, многое из того, что я наблюдал, воспринималось с каким-то смутным узнаванием, однако мне показалось, что это субъективное восприятие, так как танец определённо имел некие народные корни, значит, он не мог восприниматься с отторжением, как не может быть неестественным то, что прошло проверку поколениями и вошло в жизнь. Оставалось только наблюдать и получать удовольствие.
Танец продолжался долго. Менялись композиции, танцоры и стили, хороводы сменялись парами и одиночными выступлениями, перемежались песнями, но ничто не может продолжаться бесконечно долго, людям понадобился отдых и в этот момент я сам, не заметив того, оказался в центре внимания. Моё сольное выступление в Скальме люди запомнили и попросили повторить.
Я сразу начал отказываться. Петь теперь мне казалось не лучшей идеей, которая роняет мой авторитет и я серьёзно думал, что допустил ошибку, сделав это в Скальме, но святой отец Сарон подошёл ко мне и отвёл в сторонку, отмахнувшись ото всех и сообщив, что скоро меня вернёт.
— Почему ты не хочешь петь? — спросил священник. Было очевидно, что он хочет сообщить нечто достаточно важное и поэтому его голос звучал напряжённо, даже обращение на «ты», которое я старался привить в общении вассалов со мной, звучало с преувеличенным выделением.
— Мне кажется, что это будет не правильно. В Скальме эта идея помогла наладить отношения с животными, а теперь …
— Согласен. Однако в Скальме всё стало по-другому. Люди привыкли считать, что их оценивают по возможностям. Воины сражаются, мастера что-то производят, делают необходимые вещи, а в Скальме оказалось, что все навыки и опыт не важны. Там никто никого не оценивал с точки зрения полезности. О нас заботились, не глядя на то, какие мы, чем можем отплатить. Все и всегда воспринимают пение и музыку как нечто неважное. Это приятно, но является развлечением и на жизнь не влияет. Однако именно бесполезное пение, оказалось тем, что мы могли дать нашим защитникам. Понимаешь, песня оказалась не просто важна, она оказалась залогом выживания и доброго отношения к нам в Скальме. Для нас это уже не просто развлечение, мы привыкли жить с песней и теперь уже не хотим жить по-другому. И ещё. После того как к нам присоединились спасённые из шахты стало заметно, что они отличаются от нас. Вот и теперь они сидят и не участвуют ни в песнях, ни в танцах. Сначала я не понимал почему, но сегодня меня как будто стукнуло. Они не понимают, как мы можем веселиться в таких условиях. Для них то, что происходит не нормально. До Скальма мы все были такими, но произошло то, что я не могу назвать иначе, чем чудом. Не знаю, как и когда это произошло, так как всё проходило незаметно, но мы научились радоваться. Что с нами произошло в Скальме, я не понимаю, но вижу, что мы изменились, стали другими. Думаю, мы стали лучшими людьми, чем раньше. Это ещё не могут осознать, но чувствуют все, кто был с тобой всё это время. Именно ты сделал нас такими, поэтому не надо отталкивать своих вассалов мой Лорд. Ты подал нам идею с песней в Скальме, поэтому не надо теперь от этого отгораживаться.
Сказать, что священник меня удивил — ничего не сказать. Я был просто ошарашен его словами. Получалось, что люди в Скальме могут измениться. Скорее всего, это происходит из-за контакта с жителями Скальма, из-за их своеобразного общения. И пусть взрослый человек не сможет их понять, всё равно люди неким подсознательным образом воспринимают эмоции разумных животных комплекса и это влияет на них, меняя само восприятие мира. Что делать с этим не понятно, да и имеет ли смысл, что-либо предпринимать — неизвестно. Наверное, лучше не заострять на этом внимание, просто принять как данность.
После общения со священником мне только и осталось, что вернуться к людям и последовать его совету. Однако всё равно я решил, что просто спеть переделанную мною песню Виктора Цоя будет мало, надо постараться повторить то, что у меня получилось пару дней назад в Скальме, когда слушатели вместе с песней восприняли ритм и отголоски музыки, которые я постарался им транслировать. После небольшой паузы, во время которой я концентрировался, пытаясь настроиться на ту волну, которая помогла мне ощущение музыки в прошлый раз начал петь.
Сегодня спеть и передать всё то, что хотелось своим слушателям, было с одной стороны проще, но с другой сложнее. Так как теперь я делал всё осознанно, то попытался всё контролировать, и это потребовало дополнительных сил. Только я постарался осознать, что именно делаю и попробовать откорректировать процесс мысленной передачи ритма и музыки для того, чтобы добиться лучшего эффекта, так сразу сбился. Пришлось начинать всё заново, но в итоге после пары попыток смог окончательно разобраться с тем, как правильно формировать нужные ощущения и правильно передавать их слушателям.
Мои вассалы зная, что и в прошлый раз у меня не всё сразу получилось, терпеливо ждали и не возмущались, глядя на неудачные попытки. Они понимали, что будет не просто голос, но кое-что другое, то чего ещё никогда не было в этом мире — музыка, переданная без помощи инструментов. Это настроение людей сильно помогало, и передать им свои ощущения оказалось намного проще, чем в Скальме, и удалось это в большем объеме, чем в прошлый раз. Правда к концу песни я оказался обессилен и выжат как лимон. Возможность передать музыку и настроение слушателям была сродни способностям, которые даровал Скальм, а за пределами комплекса пользоваться ими я мог весьма ограниченно, поэтому это меня утомило.
Однако удовлетворение, которое я получил в итоге, стоило отданных сил. Так как кое-какие сильные эмоции в определённых ситуациях я уже научился распознавать, стало ясно, люди были в ошеломлении от продемонстрированной композиции, от тех необычных ощущений и образов, что они испытали, и это оказалось лучшей похвалой, их настроение немедленно стёрло все мои неприятности.
