Ген ненависти - Джейн Коуи
Ему было почти тринадцать, и, хотя резкий скачок полового созревания еще не произошел, она видела, как начало меняться его тело. Мужественность становилась все более выразительной, и она ничего не могла сделать, чтобы остановить это.
– Пусть сегодня вечером Джек займет верхнюю койку, – посоветовала она. – Он поменяет свой выбор после того, как ночью ему придется спускаться в туалет, спотыкаясь о лестницу. Запомни мои слова: одна ночь, и он будет умолять о том, чтобы спать внизу.
– Отлично, – прошипел Саймон.
Недавно ему установили брекеты: серебристые на фоне белых зубов, еще один признак того, что он уже не маленький мальчик.
Он рос.
Би еще не представляла, насколько.
В итоге Джек так и не отдал Саймону верхнюю койку, но этот спор померк на фоне более интересных вещей, которые происходили с мальчиками во время отдыха. Оказалось, что соседний коттедж сдали семье с тремя девочками. Старшая, Бекка, была на год старше Джека и Саймона. В начале общения подростки были застенчивы и неуклюжи, но уже к концу дня начали активно общаться, потому что у Бекки была собственная доска для серфинга, и она согласилась позволить им попробовать покататься на ней.
Более того, Саймон впервые в буквальном смысле почувствовал вкус моря, когда волна сбила его с ног. Би на мгновение запаниковала, прежде чем появилась его голова с прилипшими к лицу волосами. Он упал на песок у ее ног, смеясь:
– Ты видела? Мама, ты видела?
– Да. – она разделяла его радость.
– Это великолепно. – И он побежал обратно.
На одном конце пляжа располагалось несколько каменных бассейнов, примыкающих к стене гавани. После отлива их оккупировали дети в ярких шортах и футболках, которые копались там, как муравьи, и вскоре среди них оказались Джек, Саймон и Бекка.
Би и Антония сидели перед полосатой ветрозащитой.
Антония играла в своем айпаде, а Би притворялась, что читает роман Джеки Коллинза, который она купила в благотворительном магазине.
– Кажется, им весело, – заметила Антония. – Им двоим нравится проводить время вместе. Я знаю, что мы не всегда сходились во взглядах, Би, и я знаю, что мы очень разные люди, но я хочу, чтобы ты понимала, как важна для меня, и Саймон тоже. Наши мальчики… они нужны друг другу.
Би прикрыла лицо рукой от солнца и начала их искать. Вот они выкопали яму глубиной уже по пояс. По крайней мере, Саймон копал. Джек, похоже, просто наблюдал. Бекка, соседская девочка, стояла рядом с ним и что-то болтала.
– Иногда я беспокоюсь, что мы слишком сильно давим на Джека, – продолжила Антония. – Он так много трудится.
«Нет, не много, – хотела сказать Би. – Ты делаешь все для него. Ему нужно только что-то попросить, и вы ему это купите. Ты его даже в комнате убирать не заставляешь».
Но она ничего не сказала. За последний год она пришла к пониманию того, насколько она зависела от щедрости сестры и насколько хрупкими на самом деле были их отношения. Каждый день сводился к тому, чтобы держать голову опущенной, дожить до следующей зарплаты и продержаться еще немного дольше. К тому же она вряд ли была в состоянии комментировать чьи-либо материнские навыки. Ей было достаточно посмотреть на собственного сына с невзрачной прической, которую она сделала ему на днях, и в подержанных плавках.
Она также не могла считать себя хорошей сестрой.
Все это медленно, вздох за вздохом, убивало ее: она чувствовала, что лишает многого не только Саймона, но и себя саму. Она так устала. Казалось, что каждый месяц в новостях появлялось что-то новое об М-тесте, о каком-то новом способе сделать мир для мальчиков с положительным результатом еще хуже, из-за чего ей было все труднее сделать то единственное, что потенциально могло многое исправить. Она перевернула очередную страницу своей книги и уставилась на нее, хотя ни одно слово не отпечаталось в ее сознании.
– Похоже, они хорошо ладят, – заметила Антония, когда мальчики бросились к ним по песку. Бекка следовала за ними на небольшом расстоянии.
– Да, – согласилась Би.
Она порылась в сумке в поисках кошелька, догадываясь, что они придут просить денег на мороженое. Она отложила немного денег на угощения. Это казалось справедливым с учетом того, что за все остальное заплатила Антония. Все трое помчались к фургону с мороженым, Саймон крепко сжимал десять фунтов в руке, а Би вернулась к своей книге.
День прошел без каких-либо драм. К сожалению, этого нельзя было сказать о вечере. Ужины готовила Би, что было одним из недостатков пребывания в коттедже с сестрой, которая привыкла к полностью оборудованной кухне и, похоже, не знала, что делать с тупым ножом и парой дерьмовых кастрюль, которые выглядели вполне привычно для Би. Мальчики, утомленные после дня на пляже, без жалоб пошли спать.
Антония только уселась на диван со своим традиционным бокалом вина – она даже привезла свои бокалы из дома, – как вдруг вскочила, порылась в сумке и бросилась наверх. Би предположила, что ей срочно нужен тампон, особенно после того, как она услышала, как закрылась дверь в ванную. Би опустилась обратно на свое место. По просьбе Саймона она добавила в еду много чеснока, и привкус, оставшийся после него во рту, ей надоел. Она предположила, что в сумке у Антонии должна быть жвачка. Красивая коричневая кожаная сумка сестры стояла сбоку от дивана.
Она заглянула внутрь. Там были все привычные для ее сестры вещи: косметика на целое состояние, солнцезащитные очки «Шанель», духи, тампоны, достаточное количество обезболивающих, чтобы сбить с ног лошадь, и пара коробок лекарства, отпускаемого по рецепту. Би совершенно забыла о жвачке, глядя на них.
Она почувствовала легкое головокружение.
Она поспешила обратно на свое место, услышав, как Антония поднялась на верхнюю ступеньку, и убрала ноги, будто могла таким образом дистанцироваться от содержимого этой сумки. Но увиденное зародило в ее голове одну мысль. Эти лекарства. Она слышала о них раньше. И было ясно одно, о чем она не знала раньше, хотя, возможно, могла бы догадаться. Ее сестра была нездорова.
