Александр Мустангиг - Железный Макс
Сначала было четверо на четверо. Но потом приехало еще трое человек Гены. Вот тогда-то и начался полный пресс некультурных и необразованных мальчиков.
Один из близнецов рванулся к Гене:
— Геннадий Мсти. — успел выкрикнуть он, перед тем, как оглушительный удар застал его сзади. Близнец свалился ничком на асфальт. А за ним стоял довольный беспредельщик, стирающий кровь с кастета. Он чему-то улыбался и не собирался нападать на Гену, а спокойно глазел и утирал лицо от пота и крови. Гена взбешенно ринулся на него, тот ноль реакций. Он только отошел в сторону, когда Гену сзади ударило что-то очень масштабное по сравнению с кулаком. Его поднесло вверх и, закрутив, отшвырнуло вперед. Огромный темно-красный «Дьявол» скрипнул покрышками по оттаявшим местам дороги. Прибыло подкрепление, которое вызвал лысый с плоским ухом. Из автомобиля выскочило двое худеньких низеньких каратистов. Теперь пресс пошел в другую сторону. Удалость этих парней никто не мог преодолеть. Трое еще стоявших на ногах людей Гены отступали к бензоколонкам. Точные и быстрые удары сыпались на них как ливень. Один из каратистов, у которого на куртке было написано: «Lee Hong», и отчетливо видно его крупные шрамы на лице легко, как пантера пробежал по бензоколонке и сделал двойной удар ногами близнецу по голове. Изо рта полетели слюни перемешанные с кровью. Близнец повалился назад, без чувства равновесия, его глаза были бешены, выпучены, руки болтались бессмысленно. Спина встретилась с холодными бронированными окнами станции, металл звякнул, из легких, как из трубы паровоза вылетели струи пара. Из носа внезапно хлынула кровь. Ли Хонг, не теряя времени, легкими шашками быстро приблизился к нему и повторил атаку. Натуго до боли сжатый кулак рассек воздух, чтобы завершить начатое, но близнец оказался крепче, чем можно было думать, он нашел силы и сконцентрировал внимание, чтобы резко увильнуть в сторону. хруст, крик, брызги крови. Вся сила вложенная в удар на поражение поразила сама себя. Вся часть руки до локтя шмякнулась на землю; сустав выворотило напрочь, но Ли Хонг перед тем, как упасть от болевого шока, успел воткнуть свои крепкие пальцы близнецу в горло. Тот замер, направив взгляд в небо, взялся руками за окровавленные горячие пальцы противника, словно штыки, и медленно опустился на колени. С губ пытались сорваться какие-то слова, но пузырившаяся кровь все заглушала, плескалась на стылый снег, как краска. Ли Хонг так и не смог оторваться от него, руки близнеца, словно натянутые цепи, сжали его пальцы-ножи. Упали они вместе, встретившись глазами. В глазах Ли Хонга начала просветляться победа, от сломанной руки не умирают. Он глубоко дышал и пытался высвободить свою руку, ноги шабаркали по снегу в поисках опоры. Глазные яблоки близнеца покатились вверх, руки начали слабеть. Наконец, Ли Хонг высвободил руку и перевалился на спину, тут же замерев. Его узкие глаза раскрылись необычно широко, а из груди показался красный кончик спиленной трубы, выходящей из- под земли.
Другого каратиста свалили дружным двойным ударом по голове: два набитых кулака чуть не раздавили ему череп. Каратист ужасно завопил, затрясся и, схватившись за голову, дергано отступил.
Гена открыл глаза, сделал вдох. Его ткань регенерировала. Перед собой он увидел три самых крутых тачки и кучу перебитых тел. Здраво соображать он еще не мог. В глазах рябило, и сквозь эту рябь нарисовался контур «Княгини». Она неслась с огромной скоростью прямо на него. «Черт, опять умирать.», — успел подумать он перед тем, как. «Княгиня» остановилась от него в метре, ледяная стружка, добытая шипами, осыпала его. Дверь отворилась. Яна выбежала из машины и ужаснулась зрелищем, закрыла рукой рот, но когда увидела поднимающегося Гену, плюхнулась около него на колени, прижалась:
— Ты как?
— Я-то нормально. Вот, людей у меня стало меньше!.. — Гена напряженно поднялся, оглядывая тела, — Мрази!.. — сжав зубы, прошипел он. — Надо запихнуть их всех в
Гигзондскую тюрьму, пусть пашут на корпорацию, как животные.
* * *Сквозь веки прорезался яркий свет. Воздух пах морозной свежестью. Слышался шум проворного ветра, гулявшего между деревьев. Иногда потрескивали надогнутые стволы елей. Земля оледенелая, спина почувствовала бетонный холод, он словно впитывался в нее, вытягивая тепло. Когда Максим огляделся, то понял, что он и правда лежит на бетонном полу. Это больше походило на танцплощадку, только почему-то окруженную лазерным забором и надзирательными вышками, оснащенными интеллектуальными видеокамерами, вместо людей. За забором стояли древние деревья, но ни одной птицы вокруг, Солнце таяло в зимних облаках.
Максим сел, оглядывая себя. На плечах висела тонкая рубашка, а на ногах черные джинсы да осенние туфельки. Холод проник в тело, его резко затрясло. Вдруг за спиной он услышал потрескивание, характерное. точно также рвется кожа, плоть! Только сейчас она наоборот формировалась. Максим повернул голову, чтобы посмотреть: теперь на бетонном полу лежал и Святослав. Он выглядел напуганным, жалким. На Святославе была его прежняя одежда, та, в которой он сгинул из этого мира три недели назад. Хорошая кожаная куртка, штаны, перчатки, одет он был по-доброму в отличие от Максима. Его широко открытые глаза шарились вокруг, ища, не зная чего, и замерли на Максиме.
Взгляд из пугливого превратился в злой, изо рта вылетел пар, кровь забегала по венам быстрее. Они сидели и смотрели друг на друга несколько мгновений, за которые обдумывали все произошедшее с ними. Святослав рванулся, метя кулаком в Максима. Ненависть снова переполнила его. Максим изловчился и отбил удар рукой, кости их рук чуть не хрустнули. Дикая боль пронзила Святослава. Та боль, что испытывают обычные люди! И плоть! Плоть потеряла свою регенерацию! Не было больше в Святославе прежней силы!
Святослав, не веря этому, вскочил на ноги, ярость и обида овладела им. Он сделал выпад вперед, занес кулак, надеясь снести Максиму голову, но тот увернулся и ответил ударом по почкам. Святослав загнулся, дыхание его оборвалось, настоящая боль поползла по телу, сковывая его. Глаза сумасшедшие у обоих, как у диких собак. Максим не стал терять момент, опустил свой тяжелый кулак противнику на затылок. Святослав слег, застонал, замерзая на холодном бетоне.
Мысль о том, что надо снять с Святослава одежду, чтобы не замерзнуть самому, промелькнула у Максима в голове где-то на фоне других, которые оказались
V I 1 W W U
приоритетней. Из пяти надзирательных вышек одна выделялась своей большой шириной, значит головная, подумал Максим. В ней были железные двери, покрытые зеркальным слоем. Холод пробирал Максима до костей, заставляя тело двигаться. Он подбежал к дверям и толкнул их рукой, но без толку. Тогда, не в силах больше находиться на морозе, Максим влил всю свою силу в удар с ноги. Железяка только сгромыхала, погнулась, обычный замок скосился. Второй удар и замок не выдержал. Дверь распахнулась, громко ударившись об ограничитель. Температура в башне была около 15-ти градусов, но после минус десяти Максиму показалось, что все плюс 30. Стены были голые, пусто. Только один маленький лифт наверх и вторая дверь, ведущая наружу. Максим глубоко вдохнул несколько раз и прижался к двери, чтобы открыть ее, но вдруг остановился, вошел в лифт. В такой одежде было глупо покидать это место, подыхать от обмораживания он не хотел, да и видеокамеры запечатлели все происходящее на площадке. Надо бы уничтожить запись.
Шоссе «Москва — Екатеринград». Сороковой километр. Здесь три недели назад произошло то, чего никогда не должно было быть в природе. Здесь исчезли Максим и Святослав. И здесь же появились. Эту территорию в диаметре сотни метров оцепили, огородили, все исследовали, как только могли, пытаясь понять, что произошло. Этот участок земли после гигантских молний был выжжен дотла и стал радиоактивен, поэтому его залили бетоном и свинцом. Вокруг поставили видеонадзор. Авось, тут еще что-нибудь такое же произойдет!
* * *Прозрачный монитор замигал, динамики тревожно запиликали. Инга от испугу выронила чашку с чаем. Моментально приблизилась к монитору, забыв про чай, который испортил дорогой ковер, и с грузным слегка нервным выдохом улыбнулась. Потом внезапно затыкала пальцем по кнопкам на мониторе, отключив тем самым сигнал тревоги для других постов. Связалась с одним из них и сообщила, что тревога ложная, выезжать на «Аномальное» место не стоит. А сама уже видела на своем экране Максима и немного тряслась от радости.
Управляя видеокамерами на башнях, она увидела Святослава. Он полз к одной из башен, весь замерзающий, покалеченный. Его полностью поседевшие и отросшие волосы закрывали ему глаза, он все время кашлял, как больной старик. Инга увеличила изображение, и смогла разглядеть его лицо крупным планом. Она была поражена. Его кожа старела на глазах. Врезались глубокие морщины, губы иссохли, глаза мутнели.
