Светлана Ягупова - Твой образ (сборник)

— Я иду. Мои ноги твердо ступают по земле, воздух омывает мои легкие, сердце стучит в полную мощь, глаза впитывают, уши внимают, — ликовало его существо. — Я ощущаю, чувствую, думаю. Я — человек! Я — живу!

Мимо пробежала облезлая рыжая дворняга с высунутым языком. Некторов обернулся и с восторгом проводил ее глазами — в жизни не видел такой прелестной собаки! С работы деловым шагом возвращались люди, и он вдруг впервые разглядел, как они по-разному красивы в своей озабоченности, погруженности в себя или веселой открытости. Все вокруг куда-то спешили, бежали, ехали. Троллейбусы были переполнены пассажирами, сновали автомобили, мотоциклы. И это всеобщее движение было символом самой жизни, ее буйства и торжества.

Что-то щелкнуло его в макушку, под ноги подкатился блестящий орешек каштана. Мимо проехала стайка девчонок на велосипедах. Одна из них, длинноногая, с рыжей челкой, чем-то смахивала на Октябреву, и он заспешил в клинику.

Они столкнулись в вестибюле.

— Где вы пропадали? Пожалуйста, докладывайте, когда собираетесь куда-нибудь исчезнуть.

Лицо Октябревой было взволнованно, веки чуть припухли. Неужели плакала?

— Весь парк обегала. Где вас носило?

— Леночка! — Он улыбался до ушей. — Вы и вправду переживали?

Подошел, взял ее руку, прислонил ладонью к своей щеке. Не место и не время было для подобных сцен, но оба оцепенели, как в детской игре «замри», и он вдруг увидел в ее глазах свое отражение. С минуту строго рассматривал его, потом обнял ее за плечи, повернул к зеркалу, перед которым они остановились, и грустно сказал, глядя на маленького пухлощекого человека и стройную девушку:

— Видишь, как мы не смотримся рядом. Но главное, я — жив! Поэтому знаю, что мне делать. — И непонятно для Октябревой добавил: — Обещаю тебе исполнить это.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Пять дней проходил международный симпозиум, и пять дней газеты всего мира публиковали репортажи из небольшого областного центра. Местных газетчиков, несколько ошалелых от столь великого форума, потеснили более расторопные столичные и зарубежные журналисты. Они подстерегали знаменитых ученых на улицах, беззастенчиво щелкали у них перед носом фотоблицами, стрекотали кинокамерами, брали интервью в гостиницах и ресторанах. Тема симпозиума интересовала даже домохозяек и формулировалась так: «Проблемы аутоуправления психикой и телесными функциями».

В первый день присутствующие с огромным интересом прослушали доклад доктора биологических наук Якова Константинова. Доклад был посвящен вопросам психокинеза, который долгое время в научных кругах считали шарлатанством, фокусничеством. И сейчас многие смотрели на доктора со скептической усмешкой до тех пор, пока он не продемонстрировал собственную способность передвигать предметы усилием воли. Константинов сдвинул стопку книг со стола, за которым сидел президиум, а потом, ко всеобщему изумлению и хохоту, поехал и сам стол почтенных членов президиума, среди которых до этого было немало ярых противников и оппонентов доктора.

Не меньшее впечатление произвел реферат известного польского психотерапевта Леонарда Чеховского «Эффекты аутотренинга при органических поражениях». В клинике Чеховского аутотренингом излечивали самые тяжкие заболевания, вплоть до параличей.

Но больше всего заинтересовал доклад кандидата медицинских наук Виталия Некторова, с которым он выступил на третий день работы симпозиума. Многим его фамилия была известна в связи с уникальной операцией по трансплантации мозга. Однако то, чему присутствующие явились свидетелями, предвещало переворот в науке.

Сначала к трибуне вышел профессор Косовский, напомнил о подробностях операции и показал диапозитивы фотографий Бородулина и Некторова до катастрофы и фотографии Некторова-Бородулина через месяц после операции. Это оказались три разных человека, из которых меньше всего вызывал симпатию последний, с одутловатым, угрюмым и чуть злобным лицом. Затем последовал ряд снимков, сделанных на протяжении пяти лет. Перед зрителями развернулась удивительная картина: лицо Некторова с каждым снимком оттачивалось, становилось интересней, одухотворенней. Вот переломный момент, когда его не отличишь от Бородулина. Где-то на семнадцатой фотографии черты помолодели, фигура обрела стройность. Потом фото стали перемежаться с диаграммами роста, результатами спирометрии, анализами крови, заключениями эндокринологов.

Проектор погас, и на сцене появился человек лет тридцати трех. Зал без труда узнал в нем того, с последней фотографии: стройный, среднего роста мужчина с густой блондинистой шевелюрой и тонким выразительным лицом. В нем было сходство с молодым Некторовым и тридцатипятилетним Бородулиным. И в то же время это был совсем другой человек.

Поскольку профессор Косовский ознакомил присутствующих с фактическим материалом, сообщение самого Некторова носило скорее эмоциональный, нежели научный характер было более кратким, с несколько детективным названием. Приводим его без медицинских выкладок.

Не буду подробно описывать то состояние, которое ощущал первые месяцы в новом обличье, — это отдельная тема. Скажу кратко — плохо было. Будто заперли в тесной комнатушке без дверей и окон. Ежедневно иссушало одно непреодолимое желание — вырваться оттуда. Вероятно, это чувство хорошо знакомо тем, кто долго прикован к постели. Быть может, иногда такие состояния посещают стариков, особенно тех, кто в молодости был слишком красив. По-разному ведут себя люди в подобных обстоятельствах. Скажем, спинальные больные, потеряв внешнее, пространство, расширяют его внутри себя, старики начинают усиленно заниматься гимнастикой, переходят на диету, увлекаются йогой.

В своей попытке сбросить бремя чужого облика я объединил эти оба стремления и в первые же месяцы получил столь неожиданные результаты, что впоследствии стал еще более целенаправленно работать над собой.

Сегодня я хочу со всей ответственностью заявить с этой трибуны: когда люди научатся использовать резервы своей био- и психогалактики, они уподобятся богам.

Уже сейчас в нашем сознании произошел некий перелом. Мы стоим на пороге антропологической революции. Она повлечет за собой не только увеличение продолжительности жизни человека, но и небывалое совершенствование его телесных функций. Исполнятся самые дерзновенные мечты фантастов: человек сможет стремительно передвигаться в пространстве и времени без каких-либо технических приспособлений.

Но не буду останавливаться на том, что пока принадлежит далекому будущему. Расскажу, как удалось моему собственному естеству справиться с задачей, казалось бы, совершенно неразрешимой.

Пусть простят мне ученые коллеги лирическое отступление, но без него многое было бы неясно. Дело в том, что в самую критическую минуту я заглянул 6 глаза одной девушки, увидел в них свое отражение, и впервые оно не ужаснуло меня, а подсказало выход из создавшегося положения.

Я вернулся в палату и долго разглядывал бородулинское фото «Превращение», на котором из туманностей дальней галактики проглядывало тонкое вдохновенное лицо автора этого снимка. Не знаю, было ли оно когда-либо в действительности таким, но мне страстно захотелось обрести его. Три недели я просидел запершись в палате, пугая персонал своим новым затворничеством. Я исписал две общие тетради, обдумывая план работы над собой. Моя помощница, та самая девушка, в чьих глазах я нашел ответ на все свои мучительные вопросы, приносила мне горы книг по биологии, психологии, философии, химии, физике, истории искусств. Я делал выписки из монографий по хатха- и раджа-йоге, штудировал книги врачей-дистологов разных стран, знакомился с опытом народной медицины, изучал молодую науку о биополях и пришел ко многим выводам, которые подробно изложены в монографии — ее готовит к печати издательство «Медицина».

В книгах по искусству, истории и быту Древней Греции я нашел любопытный факт, похожий на сказочный вымысел: гречанка, готовясь стать матерью, подолгу рассматривала изящные произведения искусства, прекрасные полотна художников — бытовало поверье, что, соприкасаясь с прекрасным, родишь красивого ребенка. К случаю вспомнились наблюдения биографов Чехова над тем, как менялось, оттачивалось, одухотворялось чеховское лицо в течение его жизни.

К концу третьей недели у меня был готов примерный план телесного самоусовершенствования.

Началась новая жизнь. Я оказался в положении человека, прокладывающего без топора просеку в диком лесу, где из-за любого дерева может выскочить хищник: ведь мы еще так мало знаем, на что способен наш организм. Каждый день стал для меня испытанием. Я никогда не мог похвастаться сильной волей — судьба так благосклонна была ко мне, что не представляла случая проверить, есть ли она у меня вообще, эта самая воля. Раньше я не принуждал себя даже к такому пустяку, как утренняя зарядка: когда лень было махать руками, позволял себе не делать этого. Теперь же надо было постоянно совершать какие-то усилия. И дело даже не в том, что отныне день был расписан на часы и минуты. Что это были за часы! Ни один спортсмен, циркач, танцор не истязал свое тело так, как я. У меня была цель: не только сделать его окончательно своим, но и научить повиноваться приказам мозга. Каждую клетку своего организма я мечтал как бы наделить сознанием и заставить ее делать то, что нужно было мне. К примеру, я научился раздражать зону роста костей не только лекарственными стимуляторами и спортивными упражнениями, но и мысленными приказами. Как известно, за пять лет я подрос на десять сантиметров.