Бен Элтон - Слепая вера
Чантория, плача, убежала от своей мучительницы. Но и у себя дома она не нашла спасения. На стене ее уже поджидала Куколка.
– Так-так, вот и пресвятая матерь Божья собственной персоной! – съязвила она.
– Пожалуйста, Куколка! – жалобно воскликнула Чантория. – Ну почему все так жестоки? Я ведь только что потеряла ребенка!
– Они все потеряли ребенка, дорогуша, но никто не воспользовался этим, чтобы провозгласить себя особенной, верно? – спросила Куколка, без малейшего усилия искажая правду. – Они не превратили наш дом в посмешище, утверждая, что их сопливый младенец – новый мессия. Нет, дорогуша, это твоя заслуга! И не удивляйся, что никто больше не хочет с тобой знаться. Что посеешь, то и пожнешь!
С этими словами Куколка отключила звук и демонстративно отвернулась – во всяком случае, настолько, насколько ей позволила это сделать ее громадная неуклюжая туша.
– Прошу тебя, Куколка! – вся в слезах крикнула Чантория в камеру, но Куколка вскрыла пакет с сырными кукурузными палочками и притворилась, что не слышит.
Чантория опустилась на пол и безудержно зарыдала. Траффорд тоже не смотрел на нее. Он сидел около пустой кроватки Кейтлин, от которой почти не отходил на протяжении последних четырех дней. Потом он заговорил, обращаясь в пустое пространство перед собой.
– Плюнь ты на эту дуру, Чантория, – сказал он. – Какая разница, что думает Куколка? Какая разница, что думают остальные? Это не имеет значения. Ничто не имеет значения.
Чантория подняла глаза и посмотрела на Траффорда. Она молчала и не сводила с него взгляда целую минуту, пока Траффорд наконец не повернулся к ней лицом.
– Ну что? – спросил он.
– Ты, – ее голос был полон горечи. – Ты негодяй. Все это твоя вина.
Траффорд удивился. Он не думал, что способен сейчас на какие-то чувства, но обвинение Чантории его ошеломило.
– Какого черта? О чем ты?
– Все покатилось под откос, когда ты сделал то, что сделал!
– Все покатилось под откос, когда ты поверила в свою богоизбранность. Если нас теперь клюют, то лишь потому, что ты устроила спектакль, вбив себе в голову, что Кейтлин спас Господь Бог!
Чантория набросилась на него.
– Уж ты-то точно ее не спас, подонок! – завопила она. – Твоя драгоценная прививка ее не спасла!
– Она спасла ее от кори и свинки! Кейтлин умерла от холеры, Чантория! От холеры ее не прививали. Вакцинация – это не чудо вроде тех, про которые все время врет Храм, это научная процедура, и…
– Заткнись! Замолчи! Не желаю слушать! Говорю тебе, все стало разваливаться после того, как ты сделал эту гадость! Раньше у нас все было нормально!
Она пыталась бить его кулаками в грудь; ему приходилось обороняться.
– Кейтлин мертва! – крикнул он ей в лицо. – Больше ничто не имеет значения – ни ты, ни я, ни все эти идиоты, – он махнул рукой в сторону веб-камеры. – Кейтлин мертва, и мы ничего не можем с этим поделать. Она не была чудо-ребенком, но она была нашим ребенком, а теперь она умерла.
Постепенно безумная ярость Чантории иссякла. Она опустилась на пол, и весь этот вечер они провели в молчании. Когда в комнате сгустились сумерки, Чантория легла в постель, а Траффорд так и остался сидеть у кроватки Кейтлин. Оба не спали и терпеливо дожидались утра – каждый сам по себе, заточенный в одиночную камеру своей скорби.
Примерно в два часа пополуночи вдруг вспыхнул свет и раздался шум. На стенном экране появились Незабудка и еще несколько девушек. Пьяные, с безобразно раскрасневшимися лицами, они решили заглянуть к ним через интернет, чтобы слегка развлечься.
– Салют, Чантория, – крикнула Незабудка, как обычно взяв на себя роль вожака стаи. – Молишься небось? А мы тут с девочками гадали, что святые делают по ночам. Похоже, ничего особенно интересного! Вряд ли у тебя появится еще один ангелочек, если ты лежишь в постельке, а твой муженек торчит на кухне! А то попробовала бы: вдруг на этот раз получится настоящий чудо-ребенок!
Девушки, столпившиеся вокруг веб-камеры в квартире Незабудки, залились визгливым смехом.
– Благослови нас, Чантория! – с издевкой попросила одна из них. – Почему бы тебе не нацепить свой нимб и не спеть нам что-нибудь душеспасительное?
Сидя с закрытыми глазами, Траффорд слушал, как они визжат и смеются, и ему казалось, что это тянется уже битый час. У него не хватало сил даже на то, чтобы взять в руки пульт управления и отключить звук. Теперь, когда Мармеладка Кейтлин умерла, ему было все равно, издеваются над ним или нет. Чантория тоже лежала тихо: по-видимому, она так устала, что не могла даже молить о пощаде.
Мало-помалу подгулявшим девицам надоело ждать от своих жертв хоть какой-нибудь реакции, и они потеряли к ним интерес. Тишина вернулась, но не принесла покоя. И эту ночь, уже которую по счету, Траффорд провел без сна, а по рыданиям, доносящимся из спальни, ему было ясно, что не спит и Чантория.
На следующий день был физиприс, так что Траффорду пришлось встать, кое-как позавтракать и собраться в Госбанд. Дети умирали настолько часто, что это не могло служить оправданием для неявки на работу. Наоборот, считалось, что люди должны быть рады возможности поделиться с сослуживцами своим горем.
Когда Траффорд собрался уходить, Чантория все еще лежала в постели.
– До вечера, – сказал он, отпирая дверь. – На обратном пути куплю чего-нибудь перекусить, ладно? Если, конечно, ты сама не хочешь дойти до магазина.
Чантория повернулась и посмотрела на него пустым взглядом. На мгновение Траффорд растерялся. Такой Чантории он еще никогда не видел. Она была похожа на зомби.
– Да нет, я ничего, – торопливо добавил он. – Пожалуйста, могу и сам купить. Просто подумал, вдруг ты захочешь чем-нибудь заняться, чтобы не сидеть весь день дома.
Чантория по-прежнему не отвечала. Ее лицо все больше и больше казалось Траффорду лицом трупа.
– Ну, – сказал он наконец, – я пошел. Позвони, если что-нибудь понадобится.
Когда он взялся за ручку двери, она заговорила.
– Мы это заслужили, – сказала она странным, лишенным выражения голосом.
– Прошу тебя, Чантория. Не надо.
– Мы бросили вызов Богу.
– Никому мы ничего не бросали…
– У него свои планы, а мы пытались его перехитрить. И он нас за это наказал.
Траффорд собирался в очередной раз воззвать к ее здравому смыслу, но один взгляд на бледное, безжизненное, лишенное всякого выражения лицо куклы, которая когда-то была его женой, убедил его в том, что это бесполезно.
– После работы сразу вернусь домой, – сказал он.
Когда Траффорд явился в офис, там уже поджидала его Принцесса Любомила, горящая желанием отомстить за все свои недавние унижения. Траффорд ожидал неприятностей, но его удивило то, какую форму приняла ее первая атака. Принцесса Любомила обрушила на него удар в прямом, а не в переносном смысле. Она пересекла комнату и влепила ему пощечину со всей силой, на какую только была способна ее слоновья ручища.
– Ах ты крысеныш! – заорала она. – Из-за тебя над нами смеется весь Израз! Я получила, наверно, уже целую тысячу электронных писем! Я говорила всем, что на нас снизошла милость Божья, что у нас на этаже свой пророк! А теперь чуть не сгорела со стыда! Вот что я тебе скажу, поганец: больше я с тебя глаз не спущу. Один неверный шаг, и ты труп!
Ничего не ответив, Траффорд двинулся к своему столу. По дороге он прошел мимо Кассия, получив от него еле уловимый сочувственный кивок. Сандры Ди не было видно.
Всегда готовая поймать кого-нибудь на проявлении слабости, Принцесса Любомила заметила, как Траффорд озирается.
– Да-да, – прошипела она, – я гляжу, у этой сучки, к которой ты клеился, не хватило духу сюда показаться. И правильно: она ведь знает, что я и ее достану. Признайся честно, теперь ей с тебя пользы как с козла молока, верно? Потому что теперь Богу-и-Любви на тебя плевать!
Траффорда огорчило отсутствие Сандры Ди: он надеялся увидеть ее, надеялся, что ее ободряющая улыбка поможет ему пережить этот день. После смерти дочери любовь к Сандре Ди осталась в его душе единственным чувством со знаком плюс. Конечно, эта любовь не могла заполнить вакуум, оставленный Мармеладкой Кейтлин, тем более что Сандра Ди не отвечала Траффорду взаимностью, но он все равно рад был бы ее увидеть.
Странно, подумал он. Где она может быть?
Едва он задал себе этот вопрос, как открылись двери лифта и оттуда вышли двое полицейских в сопровождении чиновника из Храма. Они направились прямо туда, где сидел Траффорд, но лишь увидев их перед своим столом, он осознал, что они пришли за ним.
– Траффорд Сьюэлл, – сказал церковник, – вы арестованы за преступления против веры.
Траффорд невольно обернулся, чтобы кинуть взгляд на Кассия. Лицо его старшего друга окаменело от страха.
36
После того как Траффорд ушел на работу, Чантория обрила себе голову. Потом надела самое белоснежное из своих бикини и нимб, которым еще недавно так гордилась, только теперь перевернула его вверх ногами. Затем Чантория пошла в «Потаскушку Долли» и купила там маленькую плетку-девятихвостку, предназначенную для садомазохистских развлечений. Выйдя на улицу, она стала бродить по району и бичевать себя, надрывно крича, что она великая грешница и Господь должен стереть ее с лица земли. Спустя некоторое время, исхлестав в кровь всю спину, она подошла к Духовной Обители, куда ее не пустили вчерашним утром.
