Константин Рольник - Расстановка

Никита Доброумов, подполковник Рабсийской Службы Безопасности, куратор Урбоградского закрытого НИИ компьютерных исследований, был человеком увлекающимся. Работу свою он любил, и эта страсть уже успела разрушить его семейную жизнь. Жена Катя два года назад ушла от него, не выдержав привычки супруга постоянно задерживаться на работе по ночам. Но подполковник ничего не мог с собой поделать — на него периодически нападал вдохновенный раж исследователя. Вот и сейчас, в ночь с 12-го на 13-е авгутса, Доброумов допоздна засиделся в кабинете. Он перелистывал, в который уже раз, документацию по сверхсекретному проекту «Нанотех-Анпасс», пытаясь разобраться в достижениях программистов.

— Да, навязало мороку моксовское начальство… С этой чертовой штукой — никакого продвижения вперед. Все плановые проблемы понемногу решаются, проекты как проекты. А над этим подарочком бьемся уже семь лет, с того момента, как нам его подкинули. И хоть ты тресни!

Мертвенный свет неоновых ламп освещал кабинет. Подполковник отхлебнул из кружки обжигающий кофе и вновь погрузился в чтение. «Чертову штуку» — по виду, обычный системный блок компьютера — привезли в НИИ из столицы. Доброумов углубился в сопроводительные документы, с грифами «секретно» и красными полосами сверху. Из них следовало, что программа привезенного компьютера скопирована с управляющей платформы некоей миниатюрной машины. Документы информировали, что тысячи таких машин образуют единую сеть, но доступ к ней закрыт паролем. Выяснение кода и было задачей научного коллектива урбоградского НИИ. В распоряжении ученых был ряд исходных сведений, в том числе биометрические данные администратора сети — отпечатки пальцев, рисунок сетчатки глаза, образцы крови. Но Доброумову оставалось только гадать, что сталось с этим человеком, кем и когда была создана система управления и сама сеть, где расположены управляемые ею машины и что они собой представляют.

Скудость исходной информации тормозила работу программистов, и работа по расшифровке кода за пять лет не продвинулась ни на шаг. Постоянные запросы и две поездки Доброумова в Моксву позволили пролить свет на предысторию проекта, прежде скрываемую. Прежде всего выяснилось, что загадочная система создана в одной из отечественных лабораторий, а не украдена рабсийской разведкой из-за рубежа. По информации РСБ, данная лаборатория занималась проблемой нанотехнологий, созданием управляемых машин величиной с микроб. Но курировал эти исследования лично генеральный секретарь Антропов и его доверенные люди, а научным руководителем был некий Алексей Левшов. К проекту не были допущены ни РСБ, ни министерство обороны. Впоследствии приказом Антропова лаборатория была расформирована, все документы и оборудование уничтожены. В тот период пропали без вести несколько научных сотрудников, обладавших ключевой информацией.

Год назад Доброумов поехал в Моксву в третий раз, ему удалось узнать из доверительной беседы с крупным начальником, что Алексей Левшов при ликвидации лаборатории похитил оттуда свое изобретение, и попытался воспользоваться им для политического шантажа, угрожая применением боевых микромашин в разрушительных целях. Из этих реплик Доброумов заключил для себя, что сеть Левшова имела крупнейшее военное значение… По словам генерала, шантажист Левшов был найден и ликвидирован органами РСБ, его изобретение вернулось в руки государства, однако попытки активировать сеть успеха не имели — система была настроена лишь на параметры ее хозяина.

Доброумов вернулся в родной институт с этими данными. Урбоградские программисты, ободренные притоком информации, с новой силой ринулись к разгадке пароля «чертовой штуки»… Но пока ничего путного у них не выходило. Данные, снятые с трупа изобретателя-шантажиста, оставались «мертвыми», в каких бы сочетаниях они ни вводились в компьютер.

«Есть над чем задуматься… С какой же стороны лучше подступиться к решению этой головоломки?» — в который раз задал себе вопрос Доброумов — «Что ж… Рассмотрим направления работы, намеченные нашими экспертами». Кофе в электрической кофеварке остыл, но подполковник напрочь забыл о нем. Фонари за окном уже погасли. Шумела в прохладной тиши мокрая листва лип. Было далеко за полночь.

ГЛАВА II

Планета Мезля.

Рабсийская Федерация.

4004 год бронзового века.

13 авгутса. Четверница

Утро в горах Урбала всегда было разным. Оно бывало хмурым и сумрачным, когда молочно-белые облака сползали с хребта вниз и укутывали долину туманом, или же напротив — веселым, настраивающим на бодрый лад. Сегодняшний день обещал быть ясным. Ветра не было. Лучи Слунса — светила, освещавшего планету Мезля — падали на стволы сосен, окрашивая их цветом янтаря и меда. Насекомые еще не начали хаотического полета. Слышались первые птичьи голоса. Одиноко стоящие на опушке деревья отбрасывали длинную косую тень, цвет облаков над дальним скалистым хребтом был розовато-оранжевым, совершенно особенным.

Рэд, проснувшись раньше своего товарища, осторожно поднялся по приставной лестнице на чердак, чтобы полюбоваться великолепным видом. Лесную заимку отделял от горного хребта ярко освещенный луг, усеянный мелкими цветами, сиреневыми и желтовато-белыми. Рад открыл слуховое окно, и в утренней тишине до его ушей донеслось журчание ближней горной речушки. Вдали, над горным хребтом, Рэд различил темный силуэт орла, парящего раскинув крылья.

Подпольщик не только был романтиком, но и страстно любил природу. К сожалению, ему предоставлялось мало возможностей насладиться ее красотами. Но каждое соприкосновение с нею вливало в него новые силы, позволяло спокойно сконцентрировать мысли перед решением очередной задачи.

Итак, план «Генезис». Создание подполья в Урбограде. Что ж, нужно ознакомиться с пришедшей оттуда информацией. Рэд любил умственную работу в первые утренние часы — именно тогда она бывает максимально плодотворна, конечно если нет внешних помех, если от нее не отвлекают. Он подошел к розетке, укрепленной на правой стене чердака, вынул из кармана маленькую отвертку, и плотно — чтобы не оставлять царапин — вставил в шлиц винта крепления. Фальшивая розетка не была подключена к электросети, она служила тайником. Сняв пластиковый корпус, Рэд извлек из-под него миниатюрный черный параллелепипед — микрокомпьютер «Пелена», разработанный в подпольных лабораториях. От его задней стенки Рэд открепил круглый монитор, напоминающий монокль, а от передней стенки — резиновое колечко, которое тут же одел на палец. И колечко, и монитор были соединены с корпусом оптоволоконными проводами. Конечно, можно было обойтись и беспроводными устройствами, но это сделало бы компьютер уязвимым для съема информации.

Вчера Стриж отказался вслух назвать город, и это не было перестраховкой. Тотальная слежка при Медвежутине пронизывала все общество — власть горстки монополистов и генералов РСБ ничего не страшилась так, как собственного народа. Над Рабсией регулярно курсировали специальные самолеты департамента радиоэлектронной разведки. Эти самолеты, а также спутники-шпионы и стационарные пункты слежения снимали информацию со всех незащищенных компьютеров, подслушивали разговоры через микрофоны сотовых телефонов (даже отключенных от питания), вели за гражданами визуальное наблюдение. Тому же служили тысячи видеокамер, вопреки конституции расставленных на углах городских улиц, на остановках транспорта, в парках и магазинах, на вокзалах и предприятиях. Впрочем, на конституцию власть Рабсии уже давно не обращала ни малейшего внимания. Право на неприкосновенность личной информации и частной жизни превратилось в фикцию, система государственной слежки СОРМ опутала каждого из подданных тирана.

В ответ на это подпольщики создали компьютер «Пелена». Корпус и периферийные устройства этого компьютера были экранированы несколькими слоями металлической пленки, и потому не давали излучений, доступных для фиксации извне. В корпус прибора был встроен также генератор «белого шума» — включив его при необходимости, повстанец мог сделать недоступным прослушивание зоны в радиусе пятидесяти шагов от «Пелены». Естественно, и все информационные потоки внутри этого компьютера особым образом шифровались. На подпольщиков работали лучшие умы из интеллигенции, которая в большей или меньшей степени ненавидела диктатора за мракобесие «национальной идеи», клерикализм и попрание свободы личности. Систему шифрации, недоступную для раскрытия спецслужбами, создали бунтарски настроенные программисты. Они делали это не по заказу корпораций, а для души, и потому система превосходила технический уровень своей эпохи. Так что Рэд был спокоен за конфиденциальность работы.