СССР 2061 - СССР-2061. Том-8
«Н.!» – он вспомнил про сегодняшнюю встречу. Неприятное ощущение коснулось сильного тела.
Мурат знал, какой опасности подвергает себя, но любопытство гнало его вперед.
Дневник 607КС-95, 10 марта 2061 года (страницы 27–28).
«Майя, сегодня я пишу о тебе… Мне почему-то легче вспоминать прошлое, чем описывать настоящее…
Будущее… Раньше считали, что оно прекрасно. Не знаю. Я не заглядывал туда. Мне по душе прошлое, Майя.
Она была молода и красива; двадцатилетняя, полная здоровья и сил. Родители умерли, когда девочке было десять. Это ее трагедия.
Мы с ней… дружили. Да что там! Я влюбился. Был как одержимый. Она? Не знаю. Майя всегда была немного странная… загадочная. Верила, что будущее будет лучше, чем настоящее, сама же хотела жить в прошлом. Однажды ей подвернулся один из пиратов.
Пираты состояний… Я не уверен, что они олицетворение зла, как принято считать, но… они все же натворили немало бед.
Собственно, один и них и вернул ее в прошлое. Сначала на десять минут, потом на полчаса, потом на час и… все, она осталась там.
Только вот тело ее в настоящем, и ведет оно исключительно растительный образ жизни. В больнице для жертв пиратов…
В какой-то момент я понял, что Майя исчезла из настоящего, превратившись в тень – слабое подобие себя. Но в прошлом ли она или попала в другие миры? Кто-то предполагает, что пираты состояний сами не могут контролировать свой дар и отправляют людей, куда ни поподя, вернее, неизвестно, куда.
Когда я видел Майю в последний раз, она ходила, как во сне: двигается, говорит, ест, а сама будто спит, будто нет ее в этом мире…
Понадобилось очень много денег, чтобы устроить ее в этот центр. Они там кормят Майю, ухаживают за ее телом и будут продолжать это делать, пока я перевожу деньги на счет. Вот. Потому я здесь. Марсианский строитель – доброволец».
Мурат закончил свой трудовой день, как полагается: ни раньше, ни позже «зеленого времени» (все часы, после сигнала с главной вышки).
Их бригада создавала чей-то будущий дом, в котором однажды поселятся первые марсианские жители.
Мурат остался доволен собой. Он сильно устал, но запрещал себе думать об отдыхе: скоро предстоит встреча с Н..
«Разве не понимаю я всю опасность глубокого погружения? — размышлял Мурат на пути к своему прошлому. — Понимаю… Но ведь не только пираты – доктора часто лечат своих пациентов с помощью детектора состояний. Хотя, у пиратов эта способность врожденная…».
Мурат начинал ощущать тихое волнение. Дыхание его стало неровным, шаги спотыкающимися. Тело потеряло свою особую пластику, выработанную на Марсе, и будто повисло.
Ночь подкралась, словно тень. Фобос и Деймос – верные спутники красной планеты – тихо начали свое движение навстречу друг другу.
Мурат же наконец-то добрался до места. Н. встретил его и провел в бункер.
Они начали свой путь по бесконечным длинным переходам.
«Странно… Столько лет прошло! Как умудрился этот заурядный сотрудник научно-исследовательского марсианского института скрыть от всех свою истинную природу?» – размышлял Мурат, следуя за тенью Н., ибо это все, что он мог различить в темных коридорах.
Тень человека, шедшего впереди него, двигалась по прямой, не меняя своих очертаний, пока не свернула к одной из дверей, располагавшихся вдоль стены.
«Кто-то рассказывал мне, что пиратов в СССР очень много, что распространились они уже по всей Земле, как зараза, как болезнь; даже за пределами поселений, даже в иностранных республиках; и миллионы людей находятся под их влиянием, не замечая его… Сказки все это… сказки», — думал Мурат, заходя в комнату и садясь в кресло, на которое указал ему Н.
— Я скоро вернусь. Сидите здесь и ждите, — прошептал он и удалился.
Час. Два.
Мурат встал, открыл дверь и… увидел улицы своего родного поселения БМ-6, Майю, спокойно идущую ему на встречу, чистый солнечный дождь, подаривший себя земле, золотой воздух, пушистый цветочный куст, куда он уткнулся, ступив за пределы комнаты в свой родной, до боли знакомый и любимый мир.
Он протянул руку и дотронулся до ее волос. Она одернула голову, как-то неудобно, неловко, неестественно.
Мурат не успел шелохнуться, как почувствовал себя летящим стремглав вниз, в черноту.
Мгновение…
Тело его резко выпрямилось.
Мурату показалось, что он находится в каком-то помещении.
Вездесущая темнота простиралась повсюду, забирая его руки, ноги и голову в свои миры.
«Где я?», — спросил он громко, надеясь услышать в ответ шаркающую походку Н. или его хлюпающий голос.
Тихо.
Неожиданно включили свет – Мурат закрыл глаза. Кто-то подошел к нему.
— Смотрите, — сказал некто.
— Очень ярко! Пожалуйста, убавьте свет! — попросил Мурат.
— Смотрите, — повторил металлический голос.
Мурат с трудом открыл глаза.
Он находился в незнакомой комнате. Стены, пол и потолок ее были серыми, ни намека на двери или окна. Помещение оказалось гигантским шаром, в центре которого возвышался стул с сидящим без движения Муратом.
Рядом стоял человек в красной одежде. Лица его не было видно, только глаза – черные, без выражения – «как шлемы у средневековых рыцарей», — подумалось Мурату, и он почему-то улыбнулся.
— Вы что-то вспомнили? — холодно и вежливо спросил незнакомец.
Мурат не знал, что ответить. Он захотел встать, но не смог.
Взгляд его случайно упал на руку – он увидел тело старика… слабость, дряхлость.
— Сколько мне лет? — спросил голос, принадлежавший Мурату.
Глаза человека в красном оказались совсем близко. Они проникли в его голову, мысли, забрали способность жить…
Слова донеслись до ушей тихим шепотом:
— Сорок лет назад Вы решили перенестись в состояние предполагаемого прошлого, в вашу иллюзию, в представление о далеком времени. С тех пор Вы стали зависимы. Мы лечим Вас, пытаясь избавить от жажды несуществующего… Помните ли Вы, как прошли эти сорок лет?
Он не помнил ничего, начиная с того момента, как вошел в комнату, указанную ему Н., вернее, как открыл дверь в состояние.
Его глаза медленно закрылись, он полетел дальше.
Ветви раскидистых деревьев ползли по песку, по сухой земле, пробираясь через кратеры, вулканы, горы, разломы. Лед таял. Вода наполнила пустыни. Деревья становились все выше, сильнее. Их стволы окрасились в цвета восхода. Свет наполнил красный воздух, поглотил жажду. Вода перетекала с гор, вода меняла очертания планеты, вода наполняла жизнью каждую клетку пространства. Зеленая сетка растений покрыла пустыни.
В ее очертаниях появилась мысль… дыхание…
Сотворение мира…
Прошлое или будущее, или все рядом?
Тело Мурата плавно скользило по волнам, окутанное звездами, сливаясь с чем-то необъятным. Оболочка, покрывавшая его, растаяла – он ощутил бесконечную силу…
Он не мог видеть себя: его не было.
Настоящее успокаивало, словно качая в тихом ветре.
Мурат, чья жизнь явилась для него самого большим темным пятном, подобием сна, растворился в бесконечном, став каждою клеткой своей частью настоящего.
Чарли и обувная фабрика
I
Хантер Дженнингс прекрасно знал, что его зовут Карел, однако продолжал называть Чарли. «Без обид, старина. Ты тоже можешь не называть меня Хантер Сэмюэль Дженнингс, зови просто Хантер, или Сэмми, как нравится, о'кей?»
Что ж, Чарли, так Чарли.
Хантер вел его просторными коридорами в центр научных разработок «АЕ Гебениндастри», в самое сердце этой огромной империи. Карел с самого начала понимал, насколько серьезным и полезным может оказаться разработанный им эффект, но когда ему впервые позвонили из АЕГ, он, поначалу, не поверил своим ушам.
Предложение было чертовски заманчиво. Чертовски.
Проведя бодрым шагом через несколько уровней охраны, перед самым входом в зеркальные высоченные двери Хантер остановился и вежливо придержал Карела.
— В наше время, Чарли, многие болтают о космосе. Прежде, чем войдем в лабораторный центр, хочу тебе кое-что напомнить. Русские до сих пор используют в работе логарифмические линейки. Не буду врать про бухгалтерские счеты, но логарифмические линейки, это – чистая правда.
— Да, я слышал.
— Ну, вот. А теперь – войдем, старина Чарли.
Карел ожидал увидеть огромный зал, уставленный рабочими столами, но от того, что он увидел, захватывало дух.
Словно площадь в центре большого города под высоченным – в десятки метров, этажей на пятнадцать – куполом.
Здания из стекла, лишенные стен, словно висящие в воздухе – несколько ярусов прозрачных полов, соединенных лестницами, плавными переходами, эскалаторами и лифтами, металлическими и пластиковыми трубами. Каждое здание – отдельная лаборатория, светло, просторно, несется кондиционированный воздух, свисают гигантские тропические заросли, и сквозь зелень бьют яркие лучи, на огромных со стену дома плазменных экранах веселые белозубые лица сменяются вырастающими разноцветными графиками.
