Кристиан Бэд - Апокалипсис откладывается

Дверь хлопнула, Веника слегка колыхнуло, потом дрожание воздуха прекратилось вообще. Секунды шли. Веник стоял в углу не в силах сдвинуться с места. Да он, собственно и не знал, может ли вообще двигаться самостоятельно. Секунды шли.

И тут дверь снова открылась. В кабинет, волоча крылья, неуклюже зашлепало что-то белое, крылатое, на мохнатых совиных лапах. Оно тяжело взлетело на стол, смахнуло непомерно большими крыльями какие-то бумаги и в довершение учиненного разгрома, нагадило прямо на метрику Вениамина.

– Фимка! – истошно заорал кто-то в коридоре.

– Опять серафим из курятника удрал! – ударило с потолка громовое, похожее на небесный глас, и неуклюжий серафим, попятился бочком, спрыгнул со стола, но задел не до конца закрытый ящик и шумно обрушился вместе с ним на пол. Это происшествие напугало его еще больше, и он белым перьевым клубком юркнул в приоткрытую дверь. А тяжелая круглая печать, вываленная им из ящика, сделала пару кругов по полу и замерла прямо у ног Веника.

Веник смотрел на печать. Печать, казалось, смотрела на Веника. Алые буквы горели на ней каким-то адским пламенем. Веник протянул к печати руку и понял вдруг, что оторопь совершенно оставила его. Он боялся, что не сможет взять печать, но взял и поднес к лицу. Перевернутые буквы на печати никак не складывались в его голове в слова, однако огнем горели перед внутренним взором. Желание спрятать чудесную печать возникло у Веника как бы само собой. Он поискал карманы на призрачном подобии одежды, попытался спрятать печать в складках, но горящие буквы просвечивали. Наконец, словно бы по наитию, он прижал печать сияющей надписью к сердцу, вскрикнул от неожиданной боли и…

Понял, что изменился. Призрачно, неуловимо, но глубоко и явственно. Словно бы прозрел после многовековой слепоты. Он не осознал сущности перемен, просто нашел в себе какую-то иную, новую опору. Новый, неведомый стержень. Новый указатель его самости и пути бытия.

Веник аккуратно положил печать в ящик, вставил его на место, привел стол в первозданный вид, переложил метрику Рамата, в папку «Исходящие. Психотарга». (Благо, ее не пришлось долго искать. Проштамповал собственную бумагу, смахнув, сделанное Фимкой… Куда же ее? Рядом лежала толстая папка «Исходящие. Земля Иисуса». «Подходящее название», – подумал Веник и сунул свою метрику под кипу других.

Теперь ему нужно было спасти Рамата. Зная номер кабинета, он был в метрике, Веник выглянул в приоткрытую дверь, и, не увидев в коридоре никого, тенью метнулся в угловой 120-й.

Люди, обычно, подразделяются на две категории – одних частые стрессы доводят до рюмки и рукотрясения, других – закаляют. Веника стрессы похоже закаляли. По крайней мере, он вдруг почувствовал, как в него вливается лихорадочная, суетливая бодрость.

«Эх, написать бы заявление на отпуск. Главный бы подписал. Но медлить нельзя, хоть лишние деньги не помешали бы. Жены дома нет. Но домой… Нет, домой нельзя. Прямо отсюда. Прямо сейчас. Вот только куда? А если совпадение, шутка?»

Веник посмотрел на потертый желтоватый листок. Взял ножницы и не торопясь искромсал бумажное «время» на мелкие кусочки. Смахнул обрезки, поднял глаза… Бумага проявилась на столе чуть выше, чем лежала до того. Сердце заколотилось, конечно. Но его лихорадочный бег уже не пугал, мешал разве.

Нужны были деньги. Оставалось одно – занять, не надеясь на отдачу…. У кого? Разве, что у главного… Такая просьба покоробит, но и польстит одновременно. А без отдачи – так его не жалко, он не бедствует.

Веник поднялся, бросил прощальный взгляд на растерзанный стол, взял портфель – он так и не раскрывал его сегодня, и шагнул к двери. Однако запертая дверь сама открылась ему навстречу. Открылась удушающе медленно, словно преодолевая какое-то неведомое сопротивление.

В дверях стоял Некто в темной тройке, лаковых ботинках, смуглый, с плотной, густой шапкой темных кудрей…

Веник был уже далеко не молодым человеком. Да и вообще никогда не приходилось ему ощущать себя могучим голливудским суперменом, звереющим перед лицом неожиданной опасности. Он попросту отшатнулся к стулу и обмяк на нем, не имея сил даже привстать на ватных ногах.

Веник сидел и ждал сердечного приступа. Приступ задерживался. Мало того, перед лицом безвременной (действительно безвременной!) кончины, он вдруг ощутил, как страх смерти стал его, наконец, отпускать.

Черт лаковый уселся тем временем напротив и тоже ждал чего-то: то ли пока Веник «дозреет» и спелым яблоком скатится прямехонько в Ад, то ли иного, неведомого. Чего, интересно?

– А что, – спросил вдруг лаковый, – вы, с вашим …э-э, бестелесным, так сказать опытом, всё ещё верите в существование Ада?

В первую секунду Веник не понял сути вопроса. Фраза показалась ему совершенно бессмысленной. Адой звали к тому же склочную соседку-лифтершу из… Ах, да… Ада. То есть Ада же, того который… Вениамин поднял мутный взгляд и всмотрелся в лакового. Ни прозрачным, ни еще каким-то отличающимся от обычного посетителя он не был.

– Ада? – хрипло спросил Веник. – При чем тут Ад?

– Вот и я говорю, причем, – согласился лаковый. – Это все сказки для… – он сделал что-то невообразимое с пальцами, и Веник тут же вспомнил, как вольготно лаковый обращался в прошлый раз с бровями. Тот словно прочел его мысли:

– Зря вы тогда этого юношу…. Некоторым образом, э-э…спасли.

– Почему «некоторым образом», – удивился Веник. – Просто спас.

– Вы не понимаете, – ласково сказал Черт. – Спас это –…э-э, спасение. Вы же, по сути, продлили его земные муки …

– Нет, вы уж меня извините, – устало и обреченно перебил черта Веник. – Вы, похоже, клоните к тому, что там у вас в канцелярии – веселее?

– А вы считаете, что…Впрочем, полагаю, вы видели именно канцелярию. Небесную канцелярию с ангелами в подворотничках и нарукавниках?..

– В слюнявчиках, – буркнул Веник.

– Возможно, возможно, – радостно согласился черт.

– Что значит возможно-возможно?! – рассердился Веник.

– А что, – ответил черт вопросом на вопрос, – ваш этот, как его…э-э, ну, в общем, брат, тоже видел канцелярию? Хотя какой он ВАМ брат…

Это «вам» прозвучало как-то ну очень странно. Словно бы Веник тоже был из этих самых небожителей, а Рамат так, червь земной, грязь, присохшая к ботинку. Однако Веник точно помнил, что Рами и в самом деле видел в канцелярии что-то иное. Пожалуй, (Веник посчитал тогда, что это попросту горячечный бред), явилось Рамату нечто похожее на монастырские летописи: кровавая река, демоны дышащие смрадом и скверной…

– Ну и какая к черту разница,… – Веник осекся. – Какая …разница, что он там видел? Черт улыбнулся несколько покровительственно и придвинулся чуть ближе.

– НАМ нет никакой разницы, что видел там ваш, э-э… так называемый «названный брат», главное, ЧТО видели там ВЫ…

– И чем же я такой особенный? – нагло спросил Веник. Повисла пауза.

Брата Вениамин увидел не сразу. Скорчившийся в углу Рамат был похож разве что на клок серого тумана. Веник затравленно оглянулся, хотел было уже бежать дальше, искать еще, но что-то остановило его. Словно бы сердце стукнуло. И тут он заметил в углу тень. Серенькую, почти бесплотную тень, мелкую, никчемную, как паутина в углу. Заметил с брезгливостью, которая тут же переросла в ужас: да это же Рами! Как же я так могу?! Это же… Веник бросился к тени и склонился над ней.

– Рами! Великие Демоны-мучители! Рами!

Рамат, казалось, не узнавал Веника. Глаза тени блуждали, на лице застыло странное выражение, словно бы его обладатель попросту потерял разум.

– Рами! Это же я… – тут Веник понял, что позабыл последнее свое имя. То, под которым жил на Психотарге. Десятки имен беспомощно завертелись в его бесплотной голове.

– Страж небесный…– едва различимо прошептал Рамат.

– Рами, я….

– Страж Небесный, – уже явственней прошептал Рамат и в благоговейном ужасе вперился в Вениамина. Похоже, он совершенно не узнавал Веника. Что делать?

– Ладно, пусть страж, – пробормотал Веник. – Вставай, братишка! – он попытался схватить тень под микитки, но, похоже, тут следовало действовать по иному.

– Восстань грешник и следуй за мной! – громко сказал Веник. От собственного голоса ему же стало не по себе.

– …Ой, ой, ой, – отозвалось из противоположного угла эхо.

Рамат наконец встал, и Веник немедленно двинулся крупными шагами к двери. Теперь только бы успеть. Только бы войти в лифт… А там… Там видно будет. Что нужно делать в лифте – Веник не знал. Он вообще был не уверен, что нужно именно в лифт. Но … должны же быть в лифте хоть какие-то кнопки?…

– Мы потом неделю вычищали все эти ваши кнопки из наших лифтов, – вторгся вдруг Черт в воспоминания Веника. Веник и сам не заметил, как все вышеописанное промелькнуло в его воспаленной голове.