Марина Ясинская - Крутые колобки
Услышав это сообщение, собравшиеся вокруг приближенные Сабли ахнули.
Фюрер смотрел на Петра пристальным взглядом.
— Если ты… — начал он — и замолчал. Прочистил горло. — Если ты реально достал КамАЗЫ, то племянница — твоя. — Потом крепко схватил Шашкина за шею, придвинул к себе и прошипел в ухо: — Только не вздумай Любомиру ляпнуть, что КамАЗы свистнули и что ты мне новые нашел. А если проговоришься — я, мля, повешу и тебя, и всю твою десятку, ясно?
Петр кивал и счастливо улыбался. В слова Сабли он толком не вслушивался — он представлял себе, как "КамАЗы" на полном ходу врезаются в ворота "Чудь Inc.", как сквозь дым и гарь высыпают во двор бандиты, как начинают стрекотать автоматы. И как валяются на земле в лужах крови два высокомерных рыжих ублюдка…
— Вот и ладно, — удовлетворенно кивнул Сабля, отпустил Шашкина и добавил: — Ты бы хоть бандану надел, а то, в натуре, как не родной…
***Бабка Маруся долго ходила вокруг Дюпеля, обнюхивала, общупывала, обсматривала. Уйбуй обреченно терпел. А что? — выбора у него особо не было: с одной стороны его пристальным взглядом сверлила человская женщина по имени Зинаида, с другой — мордовороты-охранники, силком содравшие с него сооруженную из салфетки бандану. А перед глазами мельтешила энергичная сморщенная старушка в платке, ярко-желтой вязаной кофте и длинной джинсовой юбке с кокетливым разрезом до бедра… Модница, мля… Хорошо хоть, бутылку виски вернули.
Наконец, бабка прекратила нарезать круги и остановилась прямо напротив уйбуя. Хитро сощурилась, что-то прошептала, куда-то поплевала, а потом резко, двумя руками хлопнула по торчащим ушам уйбуя. Не ожидавший такой подлости, Дюпель дернулся было залепить наглой старухе в нос, но та, видимо, умудренная долгой практикой, резво отпрыгнула в сторону, а мигом подоспевшие мордовороты скрутили бешено брыкающегося уйбуя.
— Усё, — сообщила бабулька, повернувшись к Зинаиде.
— Всё?.. — уточнила та, многозначительно подняв брови.
— Усё, — подтвердила бабка Маруся. — Даже ежели вусмерть захочет, всё одно не смогёт. Не будет подыматься…
Оглушенные хлопком мозги уйбуя, наконец-то, заработали, и на диво четко — Дюпель, с беспокойством прислушиваясь к беседе, при последней реплике непроизвольно схватился рукой за промежность и возопил:
— Это что, мля, подниматься не будет?
Бабка Маруся хитро глянула на него:
— Што-што… Сам, поди, знаешь… Рука.
От сердца немедленно отлегло.
— Тьфу на тебя, — плюнул в сердцах уйбуй.
— Сколько? — поинтересовалась между тем Зинаида, открывая лакированную сумочку.
Бабка Маруся лукаво прищурилась.
— Тыщу.
— Долларов?
— Рублёв.
— И всё? — вырвалось у Зинаиды.
— И усё.
Дюпель раздраженно дернул плечами и подумал о том, что до штурма осталось два часа. Еще может успеть.
— Эй, ты, — обратился он к Зинаиде, выйдя на улицу: — Всё? Может, ты меня, наконец, отпустишь?
— Это куда тебя, забулдыгу, отпускать? Опять на помойку, что ли? — немедленно завелась та.
Дюпель горестно вздохнул и припомнил соседа по вытрезвителю. Вот и у того, наверное, такая же жена была. Неудивительно, что сбежал. Колобок, мля…
"И зачем я ей дался?" — недоумевал уйбуй.
Визгливые вопли женщины успели надоесть ему до смерти; Дюпель вспомнил, что по-прежнему держит в руке бутылку виски, на дне которой еще оставалась пара глотков — и приободрился. Сейчас они приедут к этой стерве на квартиру, он позвонит десятке, а уж та выручит своего уйбуя.
Успокоенный этими мыслями, Дюпель поднес бутылку ко рту, собираясь сделать глоток…
— Закодировала-таки гада! — восхищенно пробормотала Зинаида, глядя на орущего во всю глотку уйбуя.
***Непосредственного участия в битве Шашкин не принимал. Повязанный грязной красной косынкой на самый что ни на есть рокерский манер, освеженный дешевым виски, предложенным кем-то из байкеров, он сидел в джипе с двумя такими же краснобанданными бандитами и наблюдал за захватом "Чуть Inc". Рядом стояла командирская "Газель", откуда руководил штурмом Сабля.
Вот четыре пожарных "КамАЗа" вынырнули на Вернадку со стороны Ломоносовского и на бешеной скорости вломились в ворота, окружающие высотки. Вот во двор под стрекот автоматов устремился передовой отряд возбужденно кричащих байкеров…
Сабля вытащил из кармана мобильник, поскреб им под правой лопаткой и набрал номер.
— Любомир? Это Сабля, мы прорвались в Замок и пытаемся вскрыть сокровищницу. Через час я привезу тебе Амулет.
Шашкин не слушал, о чем говорил с Любомиром Сабля. Со жгучим любопытством он всматривался в густую завесу дыма, вслушивался в рваный ритм стрекочущих автоматов и приближающийся гул вертолета. Когда порыв ветра разносил клубы гари, и на короткий миг затихали автоматные очереди, Петру казалось, что он различает звуки скрещивающейся стали и видит рыжеволосых мужчин в старинных, будто рыцарских, костюмах и доспехах. Те отбивались от краснобанданных самыми настоящими мечами, и Шашкин мог поклясться, что из пальцев некоторых "рыцарей" вылетают самые настоящие молнии.
Петр встряхнул головой: то ли виски байкеров оказалось очень крепким, и он здорово опьянел, то ли… всё это и впрямь происходит на самом деле.
В последнее, однако, верилось с трудом — ничего подобного Шашкин не видел даже в не столь давние времена разгульного бандитизма. А ведь ему доводилось глядеть на Москву с самыми разными декорациями, в самых разных ипостасях: революционную и празднующую, бунтующую и торжествующую, с броскими транспарантами и голодными шахтерами, с военными танками и чумазыми беженцами, с марширующими ветеранами и взорванными домами… Однако, Москву с замками и амулетами, рыцарями и колдунами Шашкин не видел еще никогда, и оттого ему казалось, будто он попал в совершенно другой, чужой город…
Когда вертолет завис прямо над командирским фургоном, кто-то больно ткнул Петра в плечо.
— Короче, я за базар, в натуре, отвечаю, — скороговоркой выпалил Сабля, не сводя глаз с затянутого дымом двора высоток. — Слово дал — слово сдержал. КамАЗы ты мне достал, так что всё, племянница твоя.
Сидящие рядом с Шашкиным бандиты радостно загудели:
— Тогда чего ждать? Погнали, мля!
Уезжая с места штурма, Петр чувствовал себя в полной мере отомщенным и удовлетворенным — рыжие ублюдки получили по заслугам. Ну а молнии, бьющие с пальцев — так не надо было то дешёвое виски пить…
Джип стремительно уносил увлеченного своими мыслями Шашкина от трех высоток "Чуди Inc." Петр не видел, как за его спиной падал с вертолета один из бандитов, и не слышал, как стучали пули по корпусу командирского фургона с Саблей…
Сидящие рядом с Шашкиным бандиты радостно гомонили. Петр уже понял, что его почему-то принимают за "своего", более того, он у них вроде как начальник, так что просить не пришлось — на встречу с обещанной наградой банданные повезли Шашкина сами, не дожидаясь приказа.
— В натуре, красавица, клянусь Спящим!
— Модель, мля.
— У Красных Шапок таких отродясь не было!
— Счастливчик, мля!
К тому времени, когда байкеры привезли Петра обратно к вонючему логову, где утром состоялся общий сбор, Шашкин, вполне протрезвевший и пришедший в себя, совершенно искренне предвкушал встречу с обещанной ему прекрасной дамой… Блажен неведающий! — мысли о том, что стандарты красоты этих странных бандитов могут разительно отличаться от общепринятых, даже не посещали его.
Когда Петр заикнулся о душе — не заявиться же на свидание, воняя помойкой! — бандиты заржали так, словно он отколол особенно удачную шутку.
— Иди, — подталкивали его в спину. — А то красавица тебя, в натуре, заждалась.
"А, была-не была", — махнул рукой Шашкин — и шагнул в темнеющий дверной проход, навстречу своей награде.
Несколько мгновений спустя дверь с силой распахнулась, и оттуда, к огромному удивлению бандитов, вылетел Шашкин — бледный, с дико вытаращенными глазами и одной банданой на голове. Он ошалело огляделся вокруг — и со всех ног припустил прочь от Южного Форта, в спасительную темноту ночных улиц.
***Рука, прекрасно справлявшаяся со всеми незамысловатыми действиями, как то — поковырять в носу, почесать спину или показать неприличный жест, напрочь отказывала, стоило ей только сжать горлышко бутылки. Рука могла даже душить — когда Дюпель осознал все размеры и последствия своей трагедии, он бросился на Зинаиду и так сдавил ей горло, что охранники его едва оторвали… Но поднести бутылку ко рту та же самая рука была не в силах.
Этот временный паралич приключался не только в руке — когда Дюпель додумался дотянуться до стоящей на столе бутылки ртом, как шея враз перестала гнуться. А если положить виски на край стола боком, самому лечь на пол и аккуратно раскупорить горлышко, чтобы жидкость потекла тонкой струйкой вниз, то горло просто отказывалось глотать, даже если рот был полон божественным напитком — после нескольких неудачных экспериментов Дюпель едва не захлебнулся… Рассказать кому — засмеют: Красная Шапка виски захлебнулся!
