Павел Иевлев - Телефон Господень (сборник)

Я еще секунд двадцать поорал, чисто по инерции, а потом начал в себя приходить. За ногу себя хвать – рука в крови. Гляжу, куска мяса вместе с куском штанины как не бывало и кровь льется. Ну, я фонарик в зубы и давай в рюкзаке шуровать, в поисках бинта – смотрю, а рюкзак-то расстегнут! Правда, вроде не пропало ничего – бинт на месте. Я всегда с собой аптечку таскаю, на всякий случай. Мало ли, сверзишься куда-нибудь, а помочь тут некому… Так что я перевязочный пакет раздербанил, ногу перемотал на автомате, еще не вполне соображая, чего это я делаю. И уже потом призадумался – а что это, собственно, со мной приключилось-то? Ну, соображал я, признаться, не совсем четко – адреналин бушует. В общем, преобладала простая мысль – тикать отсюда, и как можно скорее, а уж потом думать, что это было. Издалека такие ситуации лучше выглядят…

Огляделся – ботинки на месте, а чуть дальше и коногон валяется. Однако толку от него чуть – проводок оборван. И все-таки, не бросать же его – штука дорогая и в хозяйстве полезная, а проводок и поменять можно. Потом. Если выберусь. И как-то мне от этого «если» нехорошо стало. Поскольку чувствую я, что не ушли эти твари далеко. С платформы сиганули, а по путям где-то шарятся – видать, света боятся. Однако уже и не скрываются – шуршат там чем-то в тоннеле, ждут, когда я к ним сам приду. Может быть, та тварь, что меня за ногу тяпнула, уже рассказала всем, какой я вкусный, а может коногон им мой недогрызенный сильно понравился, но явно какие-то планы они на меня имеют. И я, признаться, планов этих знать не хочу, а хочу я оказаться отсюда как можно дальше и как можно быстрее – вот только пути отхода как раз через тоннель пролегают. И еще одна проблема – батареек в фонарике часа на два, а идти мне существенно дольше, даже если бегом. А уж как я буду без света через четвертый уровень ползти и представить страшно… Там такие узкие места есть, что ноги можно по колено отгрызть, а я и развернуться посмотреть на это безобразие не смогу. В общем, как говаривали у нас в десантуре, «ситуация типа ПП» – попросту, «полный п…ц». Подумалось мне, что неправильное хобби я себе выбрал. Надо было рыбалкой заняться или крестиком вышивать.

Подобрал я свои манатки, ботиночки сырые натянул и стал мозгой шевелить, выход из неприятной ситуации искать. А выход все как-то не вырисовывался – со станции хода наверх нет, это я в прошлый раз проверил. Больно лениво было мне тогда по шпалам чапать, поэтому искал тщательно, но даже вентиляционные шахты оказались перекрыты. Теперь лезть в тоннель не хотелось тем более – кто его знает, сколько там этих тварей. Потухнет фонарик, и схарчат они меня вместе с сырыми ботинками, только пряжки выплюнут. Оружия у меня никакого с собой не было, за исключением небольшого ножа. Я, конечно, как бывший бравый десантник и с ножиком свою жизнь дорого продам, а только вот что-то не хочется. Молодой я еще парень, неженатый, мне бы жить да жить. И уж больно противная смерть получается – быть загрызенным в темном тоннеле какими-то гоблинами. Нафиг надо такое счастье.

Совсем уж было я загрустил, но тут что-то неуловимо изменилось. Я не сразу понял, что случилось, но когда понял – слегка обалдел. Из тоннеля, по которому я в этот гадюшник пришел, отчетливо повеяло ветерком. Похоже было, что сюда не менее, как целый поезд идет. Это по закрытой-то ветке! И тварей, в тоннеле копошащихся, ветерком этим как будто сдуло – с тихим шуршанием ломанулись они по тоннелю вперед, туда, куда я изначально на разведку собирался. И уже даже гул этой электрички слышен, правда тихий какой-то, и света не видать. Обычно прожектор под землей за несколько километров отсветы дает, а тут – ничего. Впрочем, ветер дует и шум приближается. Я уж не знаю, чего и думать, однако в моей паршивой ситуации каждое изменение определенно к лучшему, поэтому настроение снова боевое.

Тут на мою распрекрасную станцию из тоннеля выкатывается самый что ни на есть натуральный поезд метро. Только темный он – ни одного огонька – и катится явно по инерции, хотя пока еще быстро. В свете фонарика кабина машиниста показалась мне пустой, а вот пассажиров в вагонах не то чтобы битком, но немало. И все они, выпучив глаза, на меня смотрят. Ну, я бы тоже, наверное, на их месте удивился – пустая темная станция и перепуганный мужик с фонариком, тем более, что свет в вагонах не горит, а поезд сам собою куда-то катится. Всякий удивится. Правда похоже, что ситуацию они пока не расчухали, потому что смотрят молча и пока не паникуют, хотя, по-моему, уже пора, поскольку поезд мимо станции прокатывается и, тихо постукивая на стыках, уходит в тот тоннель, куда все эти гоблины слиняли. В общем, ничего хорошего я для этого поезда не предвидел, но сильно на этот счет не задумался, поскольку мне в голову другая мысль пришла. Раз этот поезд на закрытую ветку попал, то сделать это он мог только одним путем – через те самые ворота. А раз так, то ворота должны быть открыты, и если мне немного повезет, то они еще некоторое время не закроются. Поэтому всякие посторонние мысли я из головы выбросил, спрыгнул на рельсы и ломанулся по шпалам в ту сторону, откуда электричка пришла, да так, что подошвы чуть не задымились. Давненько я так не бегал – с самой армии, и даже нога пораненная мне не сильно мешала – не до нее было. Бежать тут было всего-то километра полтора, но где-то на полдороге я встал как вкопанный и чуть было назад не рванул, поскольку услышал я такой жуткий крик, что внутри разом захолодело. Десятки людей кричали, да так, что и в кошмарном сне не приснится. Похоже, что поезд таки прибыл на конечную свою станцию…

А все-таки назад я не побежал. Хочешь, трусом меня считай, но рассудил я, что помочь им ничем не смогу. Один, без оружия, со сдыхающим фонариком я годился не в спасатели, а только что на десерт. В общем, преодолев ступор, двинул в первоначальном направлении. Ворота действительно были подняты, и стрелка перекинута в сторону Черной Ветки, а по поперечному тоннелю уже шел шум да гром – очередной поезд приближался на всех парах. Сообразил я вовремя, что сейчас он туда же уйдет, куда и первый и давай стрелку тягать… Я, ж, главное, толком и не знаю, за что дергать – там рычагов целый букет. Однако сообразил – туда, сюда – перекинул стрелку и поезд мимо меня просвистал, чуть ветром не сдуло. Ну я ему вслед трусцой, стараясь от контактного рельса подальше держаться, а сзади меня ворота опустились, полностью сливаясь с грязным бетоном стены. Отрезало Черную Ветку опять.

Ну, дальше все просто – добежал до ниши, поезд пропустил – добежал до следующей… Дело нехитрое, только не зевай – иначе затянет под колеса и размотает кишки на пять километров. Добрался до станции, сделал вид что я тут всегда такой красивый из тоннеля вылезаю и ничего в этом нет особенного. Ну, подумаешь, глаза бешеные и нога грязным бинтом перемотана… Морду тяпкой – и наверх. Менты на выходе было ко мне присунулись, но я уже ноги в руки – и тикать дворами. Сильно мне не хотелось объяснять, откуда я такой взялся.

Поскольку дело к ночи было, то я сначала к ребятам знакомым побежал, из диггеров. Давайте, говорю, под землю срочняком, только вооружиться надо и все такое! Там люди гибнут! А они мне – гонишь, ты, Крот. Не бывает никаких гоблинов. А за ногу тебя, видать, собака укусила. Так что ты нам тут не заливай, а пойди лучше укол от бешенства сделай. Тут я и правда, в бешенство впал. Надавал им по рожам и ушел, дверью хлопнув.

Пришел домой, а уснуть не могу – все у меня в ушах этот крик ужасный. Думал, думал – решил к тебе пойти. Ты у нас мужик умный, всякое видал. Во-первых, ты меня выслушал, а во вторых, чего-нибудь придумаешь.

Вот такая у меня к тебе история. Что скажешь?

Глава вторая

«Увидев на дереве слона, не ищи того, кто его испугал…»

Я призадумался. Выдумать эту историю Крот никак не мог – не хватит у него фантазии. С другой стороны, поверить в такое… Это ж все представления о мире перевернуть придется. Не хочу я такой мир, в котором поезда метро пропадают, и гоблины под землей бегают. Неуютно мне жить будет.

– Не веришь? – грустно спросил Костя.

– Да как тебе сказать… Скорее верю. Но с трудом. Тяжело мне в это поверить.

Крот явно загрустил. Похоже, что я был его последней надеждой. Не в милицию же ему с этой историей идти? Там его первым делом спросят: «А что это вы, молодой человек, в подземных коммуникациях позабыли?» И по голове за это не погладят. А если погладят, то не иначе как дубинкой. Ну а ежели это все чистая правда? Нет, не могу я от такой истории отвернуться и забыть про все. Во-первых, любопытство сгложет, а во-вторых… Во-вторых я теперь в метро без дробовика войти побоюсь.

Страшная все-таки штука, это самое метро. Совершенно обстановку не контролируешь – сунули тебя в вагон, десять минут темного мелькания за окнами – и новая станция. А что там между этими станциями – только Метрострою известно, да и то не всегда. Я, конечно, клаустрофобией не страдаю – иначе под землю бы не лазил – но иногда мне в метро не по себе становится. Как вдумаешься, что мчит тебя эта электричка черт знает где, да еще на приличной скорости – мурашки бегают. Конечно, девяносто процентов страшных историй про метро – дурацкие байки, вроде крыс размером с теленка, но и оставшихся десяти процентов хватает, чтобы чувствовать там себя неуютно. Больно уж много неизвестного скрыто за мраморными фасадами станций…