Сара Алдерсон - Охотники
— Двадцать шесть. — Он взглядом посоветовал на этом остановиться. Я проглотила первые просившиеся на язык слова.
— И давно вы встречаетесь? Где она живет?
— Восемь месяцев. А живет на базе.
— Ты же говорил, что ваши на базе не живут?
Ага, я его поймала!
Он ответил без запинки:
— Наши не живут. Она живет. Ей лучше на базе.
— Почему? — спросила я.
— Ты не передашь горчицу? — вмешался Алекс, потянувшись через стол и кинув на Джека суровый взгляд. Потом повернулся ко мне. — Кстати о том, кто где живет…
Теперь уже я строго глянула на него. Я всегда понимала, когда эти двое виляют. Как в тот раз, когда, войдя к Джеку в спальню, чуть не застукала их за просматриванием «Плейбоя». Тогда они так же переглядывались.
Слова Алекса повисли в воздухе. Оба смотрели на меня, и в глазах был вопрос — один на двоих. Атака с обоих флангов. Чтобы выиграть время, я отрезала кусочек мяса. У столового ножа было зазубренное лезвие. Я отодвинула тарелку и уставилась на нож. Есть мне вдруг расхотелось.
— Лила, может, расскажешь, в чем дело?
Я так долго хранила тайну в себе, что уже не могла ее выпустить. И не находила слов. Кроме того, я ведь завязала, значит, и говорить не о чем. Я могла придумывать тысячу оправданий, но настоящая правда была в другом: не хочу, чтобы Алекс смотрел на меня, как на ненормальную. Хватит и того, что он видит во мне сестру друга.
Я набрала воздуха в грудь и сделала первую попытку:
— В школе сейчас подготовка к экзаменам. Мне просто пришло в голову, что неплохо бы поехать и познакомиться с колледжами.
— С колледжами? — Джек нахмурился.
— Ну, знаешь, в которые поступают после школы. Или, скажем так, которые бросают, когда кого-нибудь подцепят.
— Очень смешно. Ты сегодня в форме, Лила. А почему ты решила искать колледж так далеко?
Он явно был недоволен. Я покосилась на Алекса. Тот перестал жевать и сейчас исподволь разглядывал меня. Хотела бы я знать, о чем он думает!
— По-моему, здешние колледжи лучше. Университет Сан-Диего заслужил хорошую репутацию. Или Южно-калифорнийский… — на этом я иссякла.
— Лила, я не уверен, что Калифорния — хорошая идея.
Слова брата ударили меня как пуля, все во мне замерло.
— Я… но… я не могу остаться в Англии.
— Слушай, дело не в том, что ты мне здесь не нужна. Просто… — он тоже не сразу нашел слова. — Это не самое безопасное место.
Ну, еще бы, Южный Лондон, конечно, безопаснее! Следовало сразу рассказать ему о том нападении. Может, тогда он понял бы, что в его аргументах хромает логика. Но это значило бы открыть свою тайну. Да и так у Джека с логикой слабовато. Ошенсайд, конечно, не уголовный район. Большущая военная база за первым поворотом наверняка действует на любого преступника, кроме самых тупых, как полицейская сирена и мигалка. Но тогда зачем ему такая навороченная сигнализация? Может, Ошенсайд и вправду криминальная столица, а я просто чего-то не знаю? И все-таки…
Джек вдруг сощурился, отложил вилку и нож.
— Это из-за мальчика, что ли?
Что?.. С чего вдруг? Мои мысли споткнулись на совершенно неожиданном повороте беседы.
— Мальчика? Какого?.. Нет!
Неужели он знает про Алекса? Что, у меня на лице написано? Неужели они оба догадались? Я не один год обдумывала побег домой под предлогом колледжа и затеяла это, конечно, не ради достоинств американского образования, а именно ради «мальчика». Хотя мальчиком его уже не назовешь.
— Тогда с чего ты так внезапно сорвалась? Нельзя было подождать? Тебе до колледжа еще целый год.
Да, тут он меня поймал…
— Уехала среди ночи, даже не позвонила, только е-мейл послала… А что бы ты стала делать, если бы я его не получил?
— Добралась бы автобусом.
— Лила! — Джек уже всерьез сердился. — Нельзя скакать через полмира, никого не предупредив!
— Я тебе сообщила, — оправдалась я, — и Марии оставила записку.
— Е-мейл забудем, а записка экономке не в счет. Ты же знала, что она позвонит отцу, а он — мне. Он был… скажем, не слишком доволен. — Джек давно не разговаривал с отцом, и я вполне представляла, как от напряжения между ними гудели в трубке помехи.
— Я обещал ему о тебе позаботиться — однако завтра первым делом позвони ему.
— Джек, обязательно сейчас об этом говорить? — Вечер катился к черту. Алекс выглядел очень серьезным, а я была сыта по горло. Понятно, что звонить папе придется, но при телефонном разговоре всегда можно повесить трубку. От Джека и Алекса так легко не отделаешься. Ясное дело, обоих учили вести допрос. Они показывали высший класс.
— Лила, а если бы меня не оказалось дома? Что бы ты стала делать?
Я оглянулась на Алекса. Его лицо оставалось по-прежнему непроницаемым, и не похоже было, что он готов броситься мне на помощь.
— Наверное… ну, не знаю. Я об этом не думала.
Ничего бы со мной не случилось! — хотелось заорать мне. Между прочим, я давно уже сама о себе забочусь!.. Я опустила взгляд на тарелку. От слез щипало глаза. Вот уж не ждала такого мгновенного перехода от болтовни к родительскому выговору — да еще от кого? — от собственного брата!
— А следовало бы подумать.
Что он хочет сказать? Что мне не надо было приезжать? Что я ему здесь не нужна? Раздался звон упавших на тарелку ножа и вилки и скрип стула по линолеуму, когда я рывком отодвинулась от стола. Не хочу больше терпеть этот допрос. Мне нужен воздух!
Я дернула заднюю дверь и вывалилась наружу. Алекс что-то сказал Джеку, скрипнул стул. Надо было собраться с духом, пока кто-то из них не вышел за мной. Оглядевшись, я увидела, что выскочила на заднюю веранду. Перила доходили мне до пояса — я облокотилась на них, разглядывая силуэты двух пальм, покачивавшихся на фоне розовато-лилового неба. Потом дверь позади тихонько открылась, но шагов я не услышала. Чуть повернула голову… В шаге от меня стоял Алекс.
— Лила? — тихо, почти шепотом произнес он. — Ты как, нормально?
— Да, отлично.
Он положил ладонь мне на плечо, и я закрыла глаза, когда все тело развернулось в одном вздохе.
— Он не хочет, чтобы я здесь жила!
Я ждала уверений, что мне это просто почудилось, однако услышала другое.
— Не в том дело. Он за тебя волнуется. Ты свалилась как снег на голову, оправдываясь каким-то дурацким предлогом, колледж, видите ли…
— Это не предлог… — Но возражение даже мне самой показалось слабым.
Алекс искоса взглянул на меня и чуть улыбнулся.
— Лила, сколько мы с тобой знакомы? Ты не думаешь, что я вижу тебя насквозь?
Надеюсь, не совсем уж насквозь.
— Ты приехала и можешь остаться, сколько тебе надо. Я попрошу Джека пока от тебя отцепиться, но потолковать с ним все же следует. Он твой брат.
Он сказал: «Можешь остаться, сколько тебе надо». Хм… понимает ли он, что это значит — навсегда?
Впрочем, Алекс прав. С Джеком нужно поговорить. Нужно объяснить ему, что я уже не ребенок. Что, если я решу поступать в местный колледж, он не сумеет мне помешать. Если придется, закушу губу и выдержу еще год в лондонской школе, но окажусь здесь в тот же день, как сдам последний экзамен. Беда в том, что, если этим двоим я не нужна, можно с тем же успехом оставаться в Англии.
Снова стукнула дверь — к нам вышел Джек. Он быстро прошел мимо Алекса, хлопнув его на ходу по спине, словно говоря: «Спасибо, дальше я сам». Алекс уловил намек и вернулся на кухню. Мне ужасно хотелось пойти за ним, но Джек уже стоял рядом. Я опустила голову ему на плечо и вздохнула, почувствовав ладони брата у себя на спине.
— Извини, сестренка. Понимаешь, твой е-мейл меня напугал. Только и всего. Мне показалось, раз ты так сорвалась, наверняка что-то случилось. Мне не нравится, что ты сбежала из дома.
— Не из дома, а домой — большая разница.
— Побег есть побег, Лила.
— Ничего не случилось, Джек. Ты за меня не бойся.
— Все равно буду бояться. Я каждый день о тебе беспокоюсь. Ты же моя младшая сестренка.
— Я уже не маленькая, Джек.
— Для меня ты всегда останешься маленькой сестренкой.
С этим я и не думала спорить.
— Я правда рад, что ты здесь, Лила. — Он поцеловал меня в висок. — Я по тебе скучал. Оставайся, сколько захочешь, хоть неделю, хоть две. Обсудим все утром.
Неделю? Две? У меня упало сердце. Это слишком, слишком мало!
4
Часа в два ночи я подскочила на кровати, сжимая в кулаках скомканное покрывало. Сердце колотилось, словно после бега с препятствиями, даже в ушах стучала кровь. Я не сразу сообразила, где нахожусь. Выждала, пока глаза привыкнут к темноте, и, узнав спальню, расслабилась. Адреналин понемногу рассасывался. Я свесила ноги на пол и посидела, всматриваясь в расплывчатые тени.
Я привыкла к кошмарам. После маминой смерти меня месяцами преследовал один и тот же сон: как она в панике бежит по дому в залитом кровью платье. В тех снах я всегда бежала за ней, видела, как она почти вслепую налетает на мебель и спотыкается о нижнюю ступеньку лестницы. Потом она оглядывалась на меня через плечо и кричала, кричала мне в лицо…
