Нил Шустерман - Мир обретённый
Но по временам случаются сбои.
Перед порталами стояли жертвы аварии, судя по внешности — подростки, ученики старшей школы. Им не повезло оказаться в неподходящем месте в неподходящее время, — все они были убиты, когда кадиллак врезался в ресторан. Для детей наступил краткий момент перехода, и, несмотря на шок и дезориентацию, их души, похоже, были готовы двигаться дальше — они протянули руки навстречу свету, такому далёкому и, однако, такому близкому, что его, казалось, можно потрогать. Этот миг носил столь личный, даже интимный характер, что Джикс устыдился. Однако он был не в силах отвести глаз.
И вот тогда случилось невероятное. Сзади на готовые отлететь души накинулись четыре фигуры. Скинджекеры!
Каждый из них схватил душу и крепко держал, упираясь ногами, отклоняясь в обратную от света сторону. Они напрягали всю свою волю, чтобы не пустить жертву в туннель. Трое из них справились, но у четвёртого, тощего и суетливого, похожего на грызуна, не получилось — он упустил свою пленницу-душу и ругался на чём свет стоит.
Но вот туннели исчезли, а три души, благодаря усилиям скинджекеров, остались в Междумире и погрузились в глубокий сон. Теперь им предстояло спать девять месяцев, прежде чем проснуться полноправными гражданами Междумира.
— Вы убили их! — Джикс сообразил, что сказал это вслух, только тогда, когда увидел, как вся четвёрка повернулась к нему.
— Ты ещё что за дьявол? — спросила девица с всклокоченными волосами. Другой скинджекер, тот, которого называли Милосом, закрыл ей рот рукой.
— Мы освободили их, — сказал он. — Избавили от жизни, полной боли. Мы спасли их от этого мира.
Джикс заколебался. До этого момента он не подозревал, что можно привести людей в Междумир намеренно, и уж тем более не думал о том, что переход можно рассматривать как желательное явление. Надо будет поразмыслить над этим, рассмотреть под разными углами зрения, но не сейчас. Сейчас некогда.
— Давай-давай, Милос. Пошли отсюда, — залопотал похожий на грызуна.
— Нет, — сказал Милос, — надо разобраться. — Он повернулся к Джиксу. — Ты один? Или есть ещё такие, как ты?
Но не успел Джикс ответить, как из живого мира донёсся страшный крик, и положение стало ещё более ужасным, чем было до сих пор.
Джикс всегда весьма осторожно оставлял своих хозяев — больших кошек в местах, где они не могли бы никому причинить вреда, но сегодня, в горячке этой выходящей за всяческие рамки ситуации, он забылся и отпустил своего зверя прямо посреди толпы. Сбитая с толку, перепуганная пантера сделала то, что обычно делают в подобных случаях хищники. Она бросилась в атаку.
Кошка накинулась на девочку лет двенадцати, не больше, в ярко-красном платье. Возможно, именно кровавый цвет платья привлёк к себе внимание хищника. Пантера оборвала жизнь девочки одним ударом мощной лапы, а затем отпрыгнула в темноту и исчезла в ночи. При виде совершённой им трагической ошибки, Джикс издал неистовый вой.
Теперь дух девочки стоял в Междумире около устья её собственного туннеля — и всё из-за него, Джикса! Её глаза были прикованы к свету, и она уже начала двигаться к нему.
— Моя! — крикнул скинджекер в футбольной экипировке и кинулся вперёд. Он перехватил девочку на самом входе в туннель, боднул и повалил, как будто та была квортербеком противника. Девочка упала Джиксу под ноги, а её туннель закрылся. Джикс наклонился над бедняжкой и обхватил ладонями её голову.
— Lo siento, — промолвил Джикс. — Прости меня...
Она подняла на него ничего не понимающие глаза с расширенными зрачками.
— Спать хочется, — сказала она. — Скажите маме с папой, что я тут посплю...
Затем её глаза закрылись, и душа погрузилась в девятимесячный сон.
Милос опустился на колени рядом с ними. В то время как Лохматая выказывала нетерпение, Грызун, казалось, умирал от страха, а Футболист горделиво выпячивал грудь — а как же, он такой подвиг совершил! — Милос, похоже, испытывал искреннее сожаление.
— Что сделано, то сделано, — проговорил он. — Во всяком случае, она теперь упокоилась в мире. А когда проснётся, то останется вечно юной и прекрасной, так ведь? Может, когда-нибудь она скажет тебе спасибо.
— Спасибо?! — вскричал Джикс. — Она мне никогда не простит этого!
Продолжая обнимать спящую девочку, он убрал волосы с её лица. Оно было испанского типа с сильной примесью индейских черт, как и у самого Джикса. Как он допустил, чтобы случилась такая трагедия?!
— У меня есть друг, очень мудрый друг, — сказал ему Милос. — Её имя Мэри. Она говорит, что жизнь в Междумире — это дар. Она утверждает, что мы — избранные и достойны презрения со стороны мироздания.
— Признания, — поправила его Лохматая. — Достойны признания.
— Да, конечно, — отозвался Милос. — Прошу прощения за мой английский. Неважно; суть в том, что она была избрана для существования в Междумире, и тебе не о чем терзаться.
Джикс повернулся к Милосу и пристально вгляделся в его лицо, особенно в глаза — ярко-голубые с белыми точками, словно небо с бегущими по нему облачками.
— А как насчёт тебя? — спросил Джикс Милоса. — Ты разве не терзаешься виной за то, что делаешь?
Милос ответил не сразу.
— Нет, — сказал он. — Совсем нет.
Но оба знали, что он лжёт.
А между тем в живом мире хаос, рождённый страшными событиями этого вечера, постепенно набирал силу. Отовсюду стекался народ, люди скорбели и плакали по погибшим близким, издалёка слышалось завывание сирен. Хорошо, подумал Джикс, что послесветы в состоянии легко абстрагироваться от живого мира. Ему вовсе не хотелось наблюдать дальнейшие последствия их поступков.
— Ну, и что мы будем с ним делать? — спросила девица.
— Вогнать его в землю! Вогнать в землю! — заверещал Грызун.
— Нет, — возразил Милос. — Он скинджекер. Заслуживает лучшей участи. — Он протянул Джиксу руку. — Присоединяйся к нам, и тогда ты станешь участником великих и славных событий.
Джикс не пошевелился. Он работал на его превосходительство, но всегда хотел стать частью чего-то значительного. Например, мечтал однажды попасть в самые приближённые к королю круги — ведь недаром же он был выдающимся разведчиком. Его уважали. Но его обязанности держали его вдалеке от двора, а с королями всегда так: с глаз долой — из сердца вон. Когда бы Джикс ни возвращался с новостями, пусть и очень важными, его превосходительство даже имени его не помнил.
И сейчас, когда он взирал на этих злодеев, этих диких скинджекеров, он всё больше и больше проникался любопытством, необъяснимым желанием исследовать их образ жизни. В родных краях Джикса о Мэри, Восточной Ведьме, было мало что известно, а тут ему подворачивалась возможность узнать больше. Что он станет делать с добытой информацией? Ну, там видно будет...
Он перевёл взгляд вниз, на спящую в его объятиях девочку, и принял решение.
— Я хочу быть рядом с ней, когда она проснётся. Хочу быть первым, кого увидят её глаза, когда она откроет их. И тогда я попрошу её о прощении.
Лохматая закатила глаза.
— Пафосу-то сколько...
Джикс бережно поднял душу спящей девочки и положил себе на плечо.
— Ведите меня к Восточной Ведьме.
* * *Все пятеро отправились к поезду, и каждый, кроме Хомяка, нёс по одному спящему духу.
— Я не виноват! — ныл Хомяк. — Не смог удержать, у меня руки скользкие!
— У тебя вшегда руки в какой-то шклижкой гадошти! — фыркнул Лосяра.
— Вот именно — и это не моя вина!
Джикс всю дорогу в основном помалкивал, но несмотря на это, всё равно находился в центре внимания остальных. Они пялились на него — некоторые открыто, некоторые исподтишка. Оторва Джил — та даже не пыталась скрыть своё любопытство.
— Я встречала кучу всяких фриков среди послесветов, но такого, как ты, не видала никогда, — наконец произнесла она.
Джикса это заявление не обидело. Он гордился происходящей с ним трансформацией, надеялся, что придёт время и он станет выглядеть в точности как его тотем-ягуар. Эти восточные послесветы понятия не имели о тотемах. Они были в точности как живые — оторванные от универсума, считали себя центром всего. И однако Милос спросил его, Джикса, не желает ли он стать частью чего-то грандиозного, из чего следовало, что эти восточные послесветы, очевидно, служили какой-то высокой цели. Значит, они стоили пристального внимания и изучения.
— То, что ты с собой сделал — просто произведение искусства, — сказал Милос. Джикс кивнул, принимая комплимент.
— А что — в твоём выводке есть другие такие, как ты? — спросила Джил. Ему не нужно было заглядывать ей в лицо, чтобы увидеть ехидную усмешку на её губах.
— Я один, — ответил Джикс, выдавая лишь крупицу информации — ничего лишнего.
— Ты первый послесвет, которого мы встретили к западу от Миссисипи, — сказал Милос.
