Евгений Бенилов - Человек, который хотел понять всё

Культовые постройки кончились так же внезапно, как и начались, и Улица 174 Церквей превратилась в Парковую Аллею. Франц шагал по дорожке, отделенной от проезжей части широким газоном; справа вплотную подступал парк. Асфальтированные тропинки пронизывали его во всех направлениях, там и сям виднелись теннисные корты. Метрах в ста от основной дороги скозь негустые деревья просвечивала блестящая гладь озера, луна неподвижно плыла над верхушками деревьев. Франц заметил, что звезды складывались в привычные созвездия северного полушария, а высота Полярной Звезды соответствовала средним широтам. Не понимая, как трактовать свои открытия, он оставил географические вопросы до лучших времен и ускорил шаг: впереди, метров через четыреста снова виднелись огни и дома.

За парком город осовременился до неузнаваемости: свободно разбросанные здания резали глаз пронзительными красками и колкими модерновыми очертаниями.

Франц подошел к первому попавшемуся дому, чтобы посмотреть, как называется здесь многоликий Генеральный проспект. Табличка на стене гласила: «Авеню 8.5», табличка у входа – «Общежитие 21/17/1». Франц не верил своим глазам.

Ни тогда, ни потом он так и не понял, что это было: случайное ли стечение обстоятельств, полная предсказуемость человеческого поведения плюс точный расчет хозяев Лабиринта – или же просто волшебство. Неверной рукой открыв входную дверь, он вошел в вестибюль: прямо перед ним находилась конторка, на которой стояла зажженная лампа в темно-зеленом абажуре. Позади конторки, сидя на высоком стуле и уронив лицо на лежавшие на конторке руки, спала женщина (Франц видел лишь ее разделенные пробором волосы). Он подошел и коснулся ее плеча – женщина резко подняла голову.

Это была Лора.

Бессмысленные видения последних часов пестрой каруселью завертелись вокруг его головы, и он почувствовал, что падает назад. На лице женщины появилось испуганное выражение, она вскрикнула – голос был не Лорин! Но поздно… и за мгновение до того, как все вокруг поглотила темнота, Франц услышал жесткий стук от прикосновения собственного затылка к каменному полу.

Он очнулся (проснулся?), на узкой односпальной кровати в незнакомой комнате. Голова была абсолютно ясной, шишки на затылке практически не чувствовалось (вспомнив об обмороке, Франц поежился от стыда). Лежавшие рядом с подушкой часы показывали ровно полночь, откуда следовало, что проспал он около двадцати часов. В приоткрытое окно светила почти полная луна.

Мебели в комнате было немного: четыре стула, стол и шкаф темного полированного дерева, телевизор в углу, возле кровати – низкая тумбочка с телефоном и телефонной книгой. Ступая босиком по покрытому ковром полу, Франц отворил дверцу шкафа и обнаружил свою одежду. В номере имелась также ванная-туалет, полностью оснащенная: два полотенца, мыло, зубная паста, запечатанная зубная щетка, бритва с набором кассет и даже расческа. Комната находилось на втором этаже – из окна виднелся давешний парк. Несмотря на снедавшее его нетерпение, Франц заставил себя побриться и принял для взбодрения холодный душ. Когда он выключил воду, то по контрасту понял, что вокруг царит полная и абсолютная тишина.

Обследовав дверной замок и убедившись, что тот не защелкнется безвозвратно (ключа нигде видно не было), Франц вышел из комнаты. Слева коридор кончался тупиком; справа, в центре этажа располагалась лестница, ведущая вниз.

Он спустился по ступенькам и увидал знакомую картину: конторка, лампа в зеленом абажуре и, в облаке света, женщина. На этот раз она не спала (на конторке лежала раскрытая книга), а, услыхав звук его шагов, повернула голову и улыбнулась.

Франц еще раз подивился ее сходству с Лорой: тонкая фигура, небольшая, четко очерченная грудь крупные правильные черты лица и длинные темно-каштановые волосы. Лет ей было между тридцатью и тридцатью пятью.

– Здравствуйте, – сказал он.

– Здравствуйте, – сказала она.

– Меня зовут Франц.

– Меня зовут Таня.

Она была одета в изящное узкое платье из темного бархата со странной завязкой вместо пояса.

– Приятно познакомиться, – сказал Франц. – И извините за дурацкий обморок вчера ночью… Вам ведь пришлось тащить меня наверх?

– Ничего страшного, со всяким может случиться.

– Что я теперь должен делать?

– Вас ждет Адвокат.

– Так поздо? – удивился Франц.

– Привыкайте, вы теперь «ночной». Регистраторша вам на когда часы поставила?

– На полночь.

– Ну так теперь ваш день и будет начинаться в полночь: будете ходить к «ночному» адвокату, к «ночному» следователю… – она потеребила завязку у пояса.

– Да вы не расстраивайтесь, это, кстати, и удобно отчасти: очередей почти нет.

Ночных подследственных – таких, как мы с вами, – мало.

Таня говорила по-английски грамматически правильно, но с заметным славянским акцентом.

– Мы с вами? – переспросил Франц. – Так вы тоже… – он запнулся, не находя подходящего слова, -…лицо неофициальное?

– Да, неофициальное, – она улыбнулась. – Кстати, поторопитесь, прием у Адвоката назначен на полвторого. Только-только успеете.

Она протянула ему карточку, на которой было написано:

Настоящим вызывается Франц Шредер для свидания с адвокатом.

Время свидания: 1:30, 12 мая 1993 г.

Место свидания: Дворец Справедливости, комната 1723, подъезд 21.

– Откуда у вас эта карточка? – с подозрением спросил Франц.

– Нашла в почтовой комнате в ячейке на букву "S".

– А откуда вы узнали мою фамилию?… и, вообще, что я должен придти? Вы ведь меня ждали!

– Мне позвонили… Какое-то официальное лицо, – она усмехнулась. – Довольно нервное, я бы сказала, лицо…

«Ночной Дежурный… – подумал Франц. – Сходится».

– Извините, – сказал он, – я тут… от всего подвоха жду.

– Ничего-ничего, – Таня вздохнула, – я вас понимаю.

– Ну, ладно… А к адвокату этому пешком идти?

– Зачем пешком, на метро, – Таня порылась в ящике конторки, извлекла небольшую карту и пометила на ней что-то красной шариковой ручкой. – Вот здесь находимся мы с вами, а вот здесь – метро: пятнадцать минут ходу. Как проехать дальше, я вам напишу на обратной стороне карты… – и, видя, что Франц хочет спросить что-то еще, добавила: – Вот вернетесь, тогда и поговорим, – она извинительно коснулась его руки. – Я буду вас ждать здесь.

Взяв карту, Франц вышел на улицу.

Вход в метро представлял собой облицованное мрамором невысокое здание, на крыше голубым неоновым светом сияла буква М. Могучий сквозняк всосал Франца сквозь широко раскрытые двери внутрь.

Проезд был бесплатным. Эскалатор спускался к платформе, блиставшей всеми сортами мрамора и безукоризненной чистотой; помимо самого Франца, там было лишь два-три пассажира. Сориентировавшись, он выбрал нужное направление: четыре остановки до «Центральной 1», пересадка и еще пять – до «Дворца Справедливости».

Поезд пришел почти сразу.

Народа в вагоне было немного: трое молодых парней в кожаных куртках, озабоченная женщина средних лет, такого же возраста мужчина с молодой девицей и две девчонки старшего школьного возраста – словом, ничего необычного. На стене висела подробная схема метро, из которой следовало, что Город, должно быть, очень большой: вверху и внизу карты несколько линий уходило за края.

«Центральная 1» оказалась крупным пересадочным узлом – люди роились у бесчисленных переходов на другие линии. Разыскав нужный туннель и пройдя по бесконечному коридору, Франц оказался на «Центральной 4». И опять поезд подошел почти сразу, однако на этот раз был почти полон.

Поднявшись на поверхность, Франц оказался на ярко освещенной площади с фонтаном и сквером в центре – внутреннем дворе высокого кольцеобразного здания с многочисленными подъездами. На скамеечках и прямо на газонах густо сидели люди, еще гуще – входили и выходили из подъездов. Франц справился с карточкой-приглашением: подъезд 21, 17-ый этаж, комната 1723.

Внутри здания царила атмосфера государственного учреждения: в вестибюле лениво переговаривалась компания ожидавших чего-то посетителей, в лифте три чиновных джентельмена в костюмах и галстуках вели непонятный для Франца служебный разговор. Навевая воспоминания о Регистратуре, стайками пробегали девицы-секретарши.

На 17-ом этаже оказалось поспокойнее. Разыскав комнату 1723, Франц сел в стоявшее напротив кресло. До назначенного времени оставалось десять минут… он огляделся. Ощущение dеja vu не отпускало: длинный, хотя и не бесконечный, коридор и пронумерованные двери. Отличия, правда, имелись тоже: по этому коридору время от времени пробегали с какой-нибудь поноской девицы-секретарши.

В двадцать девять минут второго дверь растворилась – непрерывно кланяясь и выкликая: «До свидания, до свидания, всего хорошего», из комнаты вышел спиной вперед предыдущий посетитель. Он осторожно притворил дверь, на секунду замер, как бы прислушиваясь к своему пищеварению, потом повернулся и посмотрел на Франца. Это был тщедушный мужичонка с растрепанной рыжей бородой и крысиным взглядом.