Нил Гейман - Все новые сказки
— Брось монетку, — посоветовала я.
Карла, по крайней мере, прониклась.
— Спаси меня! — сказала я. — Какой-то безумный поклонник без конца шлет мне птиц.
— Ты уверена, что это не очередная шутка Лайама? — спросила Карла.
В этом что-то есть. Наверняка он позвонил будто бы узнать про часы, а сам хотел убедиться, что я дома.
— А почему ты не сказала своему Домоботу, чтобы не принимал всяких зверюшек? — спросила Карла.
— Да говорила я, говорила! — закричала я. — Но чертова жестянка не слушается!
— Перепрограммируй его, — посоветовала Карла. — Может, в нем что-то засбоило.
«Либо Лайам его перепрограммировал», — подумала я.
Целый час просидела с инструкцией, нажимала на кнопки и в результате так озверела, что позвонила Лайаму. Попала на автоответчик. Ну разумеется! Оставила гневное послание, но он, видимо, все равно не разберет, о чем речь, потому что Домобот собирал перья и непрерывно выл, как всегда бывает, когда он чем-то давится. Зато мне полегчало.
28 декабря 2233
Провела чудесное утро на распродажах, вернулась домой с шестью мешками «выгодных покупок» и обнаружила, что к моему зверинцу добавились четыре попугая. Плюс еще одна куропатка (и дерево), два голубя и три курицы-монстра. Все попытки перепрограммировать Домобота не увенчались успехом — он просто на них не реагирует. Мой дворик теперь похож на лес, густо загаженный птицами. Голуби сидят на деревьях, куры бегают внизу. В комнатах четыре куропатки и четыре палки с кольцами для попугаев. Видимо, предполагается, что они будут на них сидеть, но, естественно, они этого не делают. Красный попугай облюбовал себе мою спальню. Зеленый носится по всей квартире и громко ругается, а разноцветная парочка сидит где угодно, только не на палках с кольцами. Палки я убрала в шкаф, потому что Домобот зависает каждый раз, когда на них натыкается. Потом заказала еще двадцатикилограммовый мешок «Птичьих лакомств» (для попугаев). Этот корм отличается от прочих. Попугаи его едят — преимущественно из блюдец на кухонном столе. Я брожу среди всего этого хаоса и время от времени дебильно хихикаю. Я привыкаю. Я сдаюсь.
Нет! Ни за что!
Кто-то же научил этих мерзких попугаев орать: «Саманта, я люблю тебя!» Они постоянно это и делают.
В своей умопомрачительно красивой одежде и «Стильтскинах» я ворвалась к Лайаму. Выглядел он ужасно. Мало того что в пижаме, небритый, нечесаный, так еще и нетрезв, как мне показалось. В квартире бардак. Я это сразу заметила, потому что как только он открыл дверь, я, с порога начав на него орать, шагнула внутрь, а он только пятился от меня задом. По правде говоря, его пижама вообще меня выбесила, потому что я подумала: у него тут женщина. Но он был один. Просто валялся. Он сказал:
— Перестань орать и объясни наконец, в чем дело.
И я объяснила. Он засмеялся, а я взорвалась:
— Это ты без конца посылаешь мне птиц!!
Тут я внезапно разревелась — сама не знаю почему.
Как ни странно, Лайам повел себя как душка.
— Погоди, Сэмми, ты знаешь, сколько стоят попугаи? — спросил он.
Я не знала. Он назвал цену. Нехилую!
— И сразу скажу, чтобы ты не думала, откуда мне это известно: месяц назад я писал о них статью — тогда и узнал. Ясно? И откуда, по-твоему, у меня деньги на четырех попугаев? К тому же я понятия не имею, где продаются куры, не говоря уже о куропатках. Так что, сама понимаешь, это не я, а кто-то другой. Какой-то богатенький шутник, который вдобавок способен перепрограммировать твоего Домобота, чтобы тот тебя не слушал и принимал птиц. Перебери всех знакомых богатеев, выбери самого подозрительного и иди ори на него. На меня орать нечего.
Я сдалась.
— Значит, я зря притащилась в такую даль? — спросила я. — Ноги болят ужасно.
— Это потому что ты носишь эти жуткие туфли.
— К твоему сведению, это не жуткие туфли, а «Стильтскины» из последней коллекции. Я за них несколько тысяч отдала.
Он рассмеялся — чем опять меня выбесил — и сказал:
— Тогда вызови такси.
Пока я ждала такси, Лайам обнял меня за плечи — ненавязчиво, как будто забыл, что мы уже не вместе, — и сказал:
— Бедняжка Сэмми. Я тут подумал: а что это за деревья?
— Откуда я знаю? У них же нет листьев.
— Да, проблемка, — согласился Лайам. — Ну ладно, ты, главное, скажи, если в следующий раз твой ухажер пришлет тебе что-то ценное, договорились?
— Я подумаю, — сказала я, и тут приехало такси.
Терпеть не могу эти новые такси. У них из счетчика выскакивает табличка с надписью «ЧАЕВЫЕ», и сумма всегда немаленькая. Но в этот раз, можно сказать, деньги потратила не зря: по крайней мере я убедилась, что Лайам тут ни при чем.
29 декабря 2233
Не знаю, что Лайам себе вообразил, но ведь он оказался прав! Опять доставили деревья и птиц: еще одну куропатку, кур, голубей, четырех попугаев — ужасно шумных. Я позволила Домоботу, который снова подло принял эти презенты, разбираться с ними самостоятельно, хотя птиц мне приходится кормить самой: никак не могу втрамбовать в его жестяную башку, что зверушкам надо кушать, — Домобот воспринимает их корм как мусор и кидается убирать, если вовремя его не остановить.
В общем, Домобот потащил деревья и клетки во дворик, а я отправилась на распродажи. Но далеко не ушла. На середине лестницы меня встретил курьер и заставил расписаться за крошечную посылку.
«Какой-то болван прислал мне книжку!» — с отвращением подумала я и вернулась в квартиру. Сперва я даже не думала ее разворачивать, но потом вспомнила, что говорил Лайам. «Интересно, какие книги считаются ценными?» — подумала я и разорвала упаковку. Антикварная Библия? Первое издание «Винни-Пуха?» Но это была не книжка. На пол вывалилась коробочка размером с книжку. Я поспешила ее поднять, пока Домобот до нее не добрался, открыла и ахнула. Внутри были пять колец — все помпезные и, судя по виду, дорогие. Одно усыпано бриллиантами (по крайней мере, мне показалось, что это бриллианты), другие — с сапфирами, изумрудами и прочими драгоценными камнями. Все кольца золотые. А сверху лежала записка — не настоящая, не такая, какие пишешь сам, а бумажка с надписью тем аккуратным круглым почерком, каким пишут продавцы, если их просят приложить к подарку записку. В общем, там было написано: «От пылкого поклонника. Выходи за меня замуж».
— Еще чего! — сказала я вслух.
Все кольца мне малы. Еще одно доказательство, что Лайам тут ни при чем. Ведь он мне когда-то купил кольцо в честь нашей помолвки и уж наверняка помнит, что пальцы у меня не такие уж тонкие. Хотя, может быть, он нарочно схитрил. В любом случае, у того, кто их прислал, вкус не слишком изысканный. Эти кольца напомнили мне пластмассовую жуть с огромными кусками стекла, какую дарят маленьким девочкам. Когда я все же пошла на распродажи, я взяла кольца с собой и показала ювелиру. И камни, и золото — все настоящее. Если их продать, можно купить еще пять пар «Стильтскинов». О-го-го!
Я собиралась рассказать о них Лайаму, но на Оксфорд-стрит встретила Карлу и совсем про него забыла. Когда я рассказала ей о кольцах, она спросила, не собираюсь ли я в самом деле замуж за своего тайного поклонника.
— Ни за что! — сказала я. — А вот моя мама наверняка бы за него вышла.
30 декабря 2233
О господи! Теперь у меня еще шесть гусей. И конечно, еще одно дерево, куропатка, голуби, куры и четыре попугая (итого у меня уже двенадцать этих пакостников, устраивающих бедлам!). Я глазам своим не поверила, когда увидела гусей. Я подбежала к двери в тот момент, когда целая команда посыльных передавала гусей Домоботу — один сразу уселся ему на голову. Это здоровенные птицы и совсем не дружелюбные. Утешает, что они не могут напасть на куропаток — потому что не пролазят под диван, куда те забились. Зато как только гуси оказались во дворике, они начали гонять моих кур. Шум поднялся такой, что не стало слышно воплей попугаев. Но один гусь, а может, гусыня, остался внутри и пристроился на диванных подушках. Если это гусыня, то, возможно, она вознамерилась снести там яйцо. Я попыталась уговорить ее покинуть мой диван и присоединиться к собратьям во дворике, но она вытянула шею и чуть меня не ущипнула. И вот она сидит — огромная, белая, похожая на корабль, поводит желтым клювом туда-сюда и зорко следит своими глазками-пуговичками, не собираюсь ли я к ней подойти.
Единственная радость за все утро — тот же курьер, что и вчера, доставил мне еще один набор колец. Такой милый молодой человек. И от меня без ума. Пока я расписывалась, он робко спросил:
— Простите, мисс, а это не вы участвуете в том шоу про моду? «Подиум»?
Я сказала:
— Да, я. Но сейчас нет съемок.
Он ушел, чуть не шатаясь от потрясения.
