Вадим Сухачевский - Ковчег. Исчезновения — 1.

— Анабарык!

— Забирай, забирай девочка, нам-то они совершенно без надобности. Машина уже ждет.

Неужто доверяли ей на слово?.. Не похоже было на них. Нет, конечно, что-то было у них припасено, Еремеев видел — что-то пряталось за суровым взглядом императора, за свиной ухмылочкой короля.

— Можем ехать? — спросила Нина.

— Да, да, девочка, отчего же не мочь, вполне можете, — елейным голосом отозвался свинорылый. — Вот только… Только одна маленькая предосторожность…

На сей раз в ладоши хлопнул император, и позади Нины, сидевшей за компьютером, появился другой паренек. Этот был в черных очках, в таких же, какие носил император, когда звался еще Диспетчером. Парнишка достал какой-то блестящий поясок и ловким движением в один миг защелкнул его у Нины на талии.

— А это, милая, — проворковал король, — будет для нас страховочка. Уж не взыщи, моя дорогая, а то мало ли что может взбрести в твою умненькую головку! Но мы, как видишь, тоже не пальцем деланные… — С этими словами он взял в руки какой-то пульт всего с двумя кнопками и нажал одну из них.

Еремеев услышал слабый писк, издаваемый пояском.

Король объяснил:

— В штучке этой, что сейчас на тебе, — пластид, это такая взрывчаточка. Попробуешь снять — она сразу рванет, так ты уж не снимай, потерпи. Тем более, терпеть не так долго. Если через три часа акции в тридцать пять раз, как ты обещаешь, упадут, я еще раз вот эту вот зелененькую кнопочку на пультике нажму, пищалка сразу пищать и перестанет — это значит, ты свободна, снимай на здоровье поясок. Ну а если что-нибудь не так, тогда извини, девочка, тогда я красную кнопочку нажму — и…

— И — анабузык! — пообещал император.

— Еще и какой анабузык! — подтвердил король. — Такой будет анабузык, что все вокруг разнесет! Так что давай-ка лучше без фокусов, моя хорошая… Впрочем, ты умненькая, наверняка все отлично поняла.

— Поняла, чего же тут непонятного? — ответила Нина хладнокровно. Она щелкнула мышкой, и на экран вернулась прежняя живая картинка с монетками, катившимися в кучу. — А это будет моя страховка, — сказала она.

Еще один щелчок — и последняя монетка зависла. Картинка замерла.

— Э, постой! — воскликнул король. — Что это они там остановились?!

— Ждут приказа. Без него они пока что больше не будут сыпаться.

— Бурдыбеш?!

— Какого еще приказа?! — всполошились монархи.

— Волшебного слова, — пояснила Нина. — Это на тот случай, если вы забудете отключить вашу пищалку или ненароком перепутаете кнопки. А если все будет нормально… У вас, надеюсь, найдется два мобильника?

— Найдется! — поспешил выпалить свинорылый. — Христофор, дай-ка ей две трубы!

Паренек в черных очках поспешно подал ей два мобильных телефона.

— Один мне, другой вам, — сказала Нина. — Пусть трубка все время будет при вас. Когда пищалка перестанет пищать, я позвоню, — ваш номер, надеюсь, там, в памяти, — и сообщу вам волшебное слово. Введете его — и монетки тут же снова покатятся.

— Г-м… А до этого так ни одной и не прибавится?

— Уж будьте уверены, — пообещала она.

— Ну так скорей же дуйте на эту чертову базу! Викентий, Христофор, везите их!

Христофор и появившийся опять Викентий почтительно указали Нине и Беспалову с Еремеевым, куда идти. Нина встала из-за компьютера и первой направилась к выходу.

— Но только имей в виду! — взвизгнул ей вслед свинорылый. — Если обманешь с акциями, если за три часа не управишься, — все равно будет анабузык!

— Пошел бы ты… — чуть слышно проговорила Нина и с этими словами вышла из тронной залы.

Гоня и Еремеев двинулись за ней.

Довольно долго они, то и дело поворачивая, шли по темному туннелю, который освещали фонариками Викентий и Христофор, шедшие впереди. Из-под ног то и дело выпрыгивали встревоженные вторжением чужаков крысы, под сводами вспархивали летучие мыши, где-то за стенами туннеля опять журчал какой-то подземный ручей. Наконец еще один поворот — и их ослепило светом: это стоял с включенными фарами все тот же, времен Лаврентий Палыча, похожий на галошу ЗИС с окнами, заделанными фанерой.

— Пардон… — сказал Христофор, доставая из кармана черные повязки.

Через минуту они, трое, с завязанными глазами, были усажены на заднее сидение, и их галоша тронулась в путь по затхлому туннелю.

Дорогой парнишки, сидевшие впереди, вели между собой неспешный разговор.

— Как думаешь, братан, часов за пять управимся? — спросил один, тот, что вел машину. Как понял Еремеев, это был Викентий, обладатель Велизариева клифта: было в голосе у юнца что-то свинорылое.

— Торопишься, что ли? — спросил, стало быть, Христофор. — Дела?

— А то! Дел выше крыши! Вон папа дал артель в управление. "Ильич-лимитед" называется. Я на шестнадцать ноль-ноль уже назначил заседание совета директоров.

— А профиль у твоей "лимитед" какой?

— Да покамест всякую садово-огородную фигню производит. Но если с умом подойти к делу, в золотую жилу можно, я так думаю, эту "лимитед" превратить! Вот, например, с ходу идейка в голову пришла: ведра из технеция делать. Ну, технеций, железо такое дорогущее, навроде титана, только подороже еще. Так просто ты его за бугор хрена-с два вывезешь, больше отвалишь таможне на лапу, чем оно стоит. А если в виде ведер, или там леек, то хрен кто разберет, из чего они! Барыша, я посчитал, получается немерено!.. И еще несколько идеек есть, тоже офигенных! Только вот сперва капиталовложения нужны: землицу прикупить, оборудование. Если бы, например, папы кредит дали, для начала хотя бы лимона полтора-два…

— Как же, дадут они, держи карман! За полтора лимона они удушатся! Я вон у себя на бирже… Чтобы простенькую операцию провести, за каждую тысячу должен перед ними на пузе ползать! Это при ихних-то башлях! Смех! Остальные брокеры надо мной только потешаются, что я за каждую копейку жмусь, размаха никакого! Главное, я папам и так, и сяк объясняю: барыши-то будут ваши, чего жаться-то?.. Не понимают!

— Беда… — вздохнул Викентий. — А вообще ты, Христофоша, хорошим делом занят, полезным, тоже хочу его мало-мальски освоить, в жизни пригодится.

— А чего, осваивай. Я тебе книжонок подкину, у меня по биржевым операциям книжонки хорошие, дельные. При твоем размахе еще как пригодится!

Викентий пробурчал:

— Какой размах? Покамест один только замах. Размахнуться вполную папы все одно не дадут.

— А ты, Викеша, в переспективу смотри, — подбодрил его рассудительный Христофор. — Папы-то — они все же, чай, не вечные.

— Оно так… — согласился Викентий. — А книжки эти ты мне вправду дай, буду осваивать.

— Дам, ноу проблемс, — пообещал Христофор. И добавил: — Я, кстати, тоже одну операцию продумываю, лимончиков эдак на двести, на триста. Глядишь, когда-нибудь осуществлю… Эх, папы, папы…

— Да, папы… — согласился с ним Викентий.

Оба примолкли, думая, должно быть, каждый о своих возможных перспективах. Это были подземные жители уже совсем новой формации, и Еремеев теперь не сомневался, что очень скоро под сводами подземелья снова прозвучит: "Король умер. Да здравствует король!" — "Император умер. Да здравствует император!"

В окно наконец ворвался свежий воздух и городской шум, значит, въехали в город. Стало быть, еще примерно час — и проникнут на базу "Ковчега". Знать бы, какую игру собирается вести Нина с хозяевами этого корабля и роль какой пешки предстоит ему, Еремееву, сыграть в ее игре…

Впрочем, у него игра своя: вызволить Иру из плена. Очевидно, для того Нина его и взяла. Мудрая девочка верно все поняла: лишь вызволив Иру, он сможет почувствовать себя свободным…

…Совсем свободным… И тогда…

"Господи, о чем я думаю! — пресек он себя. — Ведь ей шестнадцать лет. Совсем, совсем ребенок!.."

"Пи-пи-пи-пи…" — едва слышно напоминал о себе ее поясок. И несмотря на его смертоносную начинку, Еремеев чувствовал себя на редкость спокойно и уверенно рядом с этой удивительной девочкой. Была невесть откуда появившаяся убежденность, что, уж если она взялась за дело, то в конце концов все закончится хорошо.

И для него, и для Ирины, и для этой девочки, и для всего неизвестно куда катящегося мира в конце концов все-все закончится хорошо.

XIII

Голоса. Путь. Вольный Охотник Ог из племени рефаимов

"Господи!.."

Труд писцов, собратьев моих,

тебе не по нраву!

А ведь они по десять гуров

зерна приносят!

Энлиль готовил людям судьбу,

С тех пор, как всему название дал!

Он, созданный для меня!

Он, созданный для меня!

В темноте