И. Хо - 666. Рождение зверя
Осиповская, однако, была весьма искушенной любовницей и употребляла секс не такими темпами, как коньяк.
– Я схожу душ приму. – Она погладила Потемкина по щеке и пошла в ванную.
Кирилл проследовал в спальню и завалился на кровать. Он уже полностью пребывал в процессе. Была, конечно, мысль залезть под душ вслед за Елизаветой, но Потемкин решил, что сегодня заниматься сексом они будут в постели, поэтому надо было дождаться своей очереди на омовение. Неожиданно он услышал, как к шуму воды присоединился посторонний скрежещущий звук, исходящий явно не из ванной комнаты. Он вскочил и вышел в холл. Звук шел от входной двери – в ней явно кто-то ковырялся. Кирилл подбежал, открыл створ глазка и отпрянул, ошеломленный увиденным. Прямо на него, улыбаясь, смотрел тот самый бородатый шахид, что давеча свалился под поезд. За его спиной маячили три других, уже знакомых персонажа. Потемкин молниеносно задвинул щеколду и, схватив телефон, трясущимися руками набрал «911». Связь не работала. Он тут же почувствовал накатывающую панику:
– Ну где же этот ебаный Егор?!
Он еще раз нажал на вызов экстренных служб. Наконец соединение было установлено. Выбрав «2», Кирилл услышал меланхоличный голос девушки-автосекретаря:
– Вы позвонили в полицию. В настоящее время все операторы заняты. Дождитесь, пожалуйста, ответа или оставьте сообщение. Мы вам обязательно перезвоним.
– Суки вы! – прошипел Потемкин. – Рожи!
Трубка молчала. За его спиной раздался удивленный голос Веты:
– Ты че тут делаешь? В ванну не хочешь сходить?
Она стояла в коридоре голая и мокрая.
– Какую ванну, блядь! – приглушенным голосом выпалил Кирилл, тыча пальцем в дверь. – Нас сейчас замочат! Ты что, не видишь?!
Осиповская тоже испугалась, но это был испуг от перемены, произошедшей с ее любовником. Таким его она еще никогда не видела. Елизавета подошла к двери и посмотрела в глазок.
– Там никого нет, – тихо сказала она.
Кирилл вновь оказался у глазка. Бородач, все так же улыбаясь, подбирал ключи к двери. В замке что-то клацнуло, ручка повернулась, и он попытался открыть дверь, однако помешала щеколда.
– Вот! – показал на ручку Потемкин. – Этого тоже нет?!
– Чего нет?! – раздраженно выпалила Вета. – Ёб твою мать, Потемкин! Дверь как дверь.
Раздался звук раскочегариваемой болгарки.
– И ты что же, ничего не слышишь? – сдавленно спросил Кирилл.
– Я слышу только какую-то хрень! До белой горячки допился?
Над щеколдой показалась пробитая болгаркой борозда и посыпались искры. Потемкин, кажется, начал догадываться, почему Осиповская прикидывается дурочкой.
– А! Ясненько!!! Ты с ними заодно! – Кирилл хотел ее ударить, но удержался. Он просто поднял палец и угрожающе помахал им в воздухе. – Вы меня голыми руками не возьмете!
Его уже конкретно колбасило. Потемкин открыл тумбочку в прихожей и вытащил пистолет ТТ. Аргумент выглядел весьма убедительно. От испуга Осиповская громко выпустила газы. Кирилл, конечно, не собирался стрелять в нее. Выход из ситуации созрел внезапно. Он побежал в спальню, которая выходила на лоджию, и, перемахнув через двухметровую перегородку, очутился у запертой балконной двери соседней квартиры. Стараясь быть максимально вежливым, он постучал по стеклу дрожащей рукоятью пистолета. Никакой реакции не последовало. Времени на ожидание не было. Кирилл выбил стекло и открыл дверь изнутри.
На шум никто не дернулся. Потемкин достал зажигалку, и мрак прорезал мерцающий свет. Спальня оказалась объяснимо пуста – отпускной сезон. Убранство ее, однако, весьма впечатляло. Стены были оклеены фотообоями с садомазохистскими сценами, а полки шкафов напоминали стеллажи секс-шопа. Выбежав в коридор, Кирилл понял, что хозяева – люди какие-то совсем уж непростые. Вместо комнатных дверей были решетки, как в милицейском обезьяннике. Потемкин будто попал в ИВС с деревянными нарами и выкрашенными бурой масляной краской неоштукатуренными стенами. В одном из боксов послышалось движение.
Кирилл подошел к решетке и посветил перед собой. С другой стороны, держась руками за железные прутья, стоял на коленях сильно побитый человек. Несмотря на кляп-шарик во рту и синяки под глазами, Потемкин сразу узнал того, кого в последнее время часто показывали в криминальной хронике. Это был вице-губернатор Ивановской области, которого месяц назад арестовали за серийные убийства детей. Купленный судья выпустил педофила под залог, после чего он предсказуемо сбежал. Человекоподобное существо что-то мычало и указывало пальцем в направлении входной двери. Кирилл подошел к ней и обнаружил, что слева на планшетке висят ключи. Существо радостно закивало. Кирилл снял ключ, по конфигурации подходящий к дверному замку, оглянулся и сказал:
– Извиняй, чувак. Suum cuique placet[28].
Он открыл дверь и вышел. На площадке никого не было. Потемкин заскочил в как нельзя кстати оказавшийся на этом этаже лифт и поехал вниз. Ему казалось, что железная кабина специально ползет слишком медленно, что сейчас те четверо уже вошли в квартиру, не нашли его там и спускаются вниз, чтобы перехватить на выходе. Сердце бешено стучало. Тяжело дыша, он двумя руками сжимал взведенный пистолет, ожидая, когда же, наконец, откроется эта чертова дверь. Чертова дверь открылась. Выскочив на улицу, Кирилл увидел джип Егора, который спокойно стоял напротив его подъезда. Он подбежал к машине и начал барабанить по стеклу. Мужики внутри спали.
– Че случилось-то? – спросил Егор, нехотя вылезая и разминаясь.
– «Че случилось-то»?! – размахивая оружием, заорал Потемкин. – Случилось то, что меня убивать пришли, а вы тут дрыхнете!
– Да ладно, – зевнул Егор. – Ты же живой.
Кирилла просто трясло от его невозмутимости.
– Они там, на этаже, сейчас дверь квартиры вскрывают! – подпрыгнул он. – Моя телка с ними заодно!
– А ты-то как здесь оказался?
– Через смежный балкон, – Потемкин указал пистолетом на подъезд, из которого вышел.
– Надо же, молодец, – похвалил его Егор. – Соображаешь. Где служил, шустрый?
– Первый Белорусский, блядь! – Потемкин сплюнул от злобы. – Чего делать будем? Пойдем наверх и порешим их всех на хуй!
– Нахуя? – удивился Егор. – Тебя ж там нет. Они пошукают и спустятся. Тут мы их и возьмем. Мужики, занимаем позиции, – крикнул он своим бойцам, – щас гости будут.
Из машины резво выскочили трое его немногословных спутников. Они вытащили из багажника АКМы и быстро рассредоточились, укрывшись за стоящими у подъезда машинами. Буквально через секунду дверь подъезда распахнулась и, как только оттуда вышли четверо удрученных ассасинов, пороховская гвардия открыла по ним оглушительный шквальный огонь. Стреляли прицельно и профессионально. Троих покосило сразу, как траву. Бородач, предусмотрительно выходивший последним, дернулся было обратно, в спасительную бетонную коробку, но пули догнали его и уложили прямо на решетку, о которую жильцы обычно вытирали грязную обувь.
Потемкин двинулся к живописной группе на асфальте. Один из гопников, хрипя и подергиваясь, шевелил рукой. Кирилл подошел к нему и всадил контрольный в голову. Остальным добавка явно не требовалась: ранения, как говорят судмедэксперты, были несовместимы с жизнью. Потемкина удивило, что выражения лиц всех его мертвых преследователей были какими-то блаженно-радостными. Они улыбались чему-то, будто получили заслуженную награду. «Наркоманы, как пить дать», – подумал Кирилл и тут же обратил внимание на другую странность: в доме не зажглось ни одно окно. Он чувствовал, как его буравят десятки испуганных глаз людей, выглядывающих во мраке из-за подоконников. Потемкин хотел крикнуть им: «Ну и хули вы ментов не вызываете?!», но ощутил на плече тяжелую длань Егора:
– Надо к единорогу съездить.
– К единорогу? – развернулся Потемкин.
– Ну да, это конь такой. У нас традиция – как нечисть какую замочим, сразу едем к нему. Он грехи отпускает.
– А где этот ваш конь?
– Понятно где – в конноспортивном комплексе «Битца». Тут недалеко.
Кириллу нечего было возразить. Они сели в машину и двинулись на север. По пустынным улицам ночного города до цели езды было не более пяти минут. Когда джип проносился по Литовскому бульвару мимо усадьбы Трубецких «Узкое», Потемкин заметил необычное радужное свечение, озарявшее этот санаторий советских властителей дум. Оно поднималось над пятиглавым собором, воздвигнутым на рубеже эпох – XVII и XVIII веков. То ли дух Наполеона, который с той колокольни печально взирал на свою бегущую прочь из Третьего Рима армию, то ли великий Владимир Сергеевич Соловьев пришел к месту своей кончины, – было в этом нечто величественное. Потемкин хотел было поделиться наблюдениями с соседями, но решил, что они вряд ли знают, кто такой Соловьев, а читать лекцию на эту тему у него не было никакого желания. Тем более, что их внимание было приковано к зрелищу иного рода.
