Ольга Морозова - Люди и драконы
— Душно? Зима на улице. У меня что-то в горле пересохло, может, выпьем по чашечке кофе? — Василиса пристально посмотрела Сидорову в глаза.
Он обрадовался предложенной передышке и громко приказал секретарше принести кофе.
Василиса отхлебнула глоток.
— Да, вы правы, жарковато. Топят не на шутку. Даже не похоже на банк. Никакой экономии. — Она без стеснения расстегнула пуговицу на блузке, потом еще одну. — Думаю, вам следует отпустить секретаршу, тем более что рабочий день уже закончился. А мы с вами обсудим проблемы развития моего филиала. — Она закинула ногу на ногу, чтобы Сидоров при желании мог видеть ее ножку в черном шелковом чулке. Ему должно нравиться черное. И красное. Она чувствовала это кожей.
Сидоров попросил секретаршу зайти и сказал, что она на сегодня свободна, а кабинет он закроет сам. Секретарша возилась раздражающе долго, так, что Василисе захотелось пойти и поторопить ее. Но вот дверь в приемной стукнула, и они оба облегченно вздохнули. Василиса встала, подошла к Сидорову сзади, и потерлась о него грудью, потом надавила сзади на шею. Он негромко застонал, и Василиса улыбнулась.
— Ключи. Плохо, если нас застанут за обсуждением. Могут помешать.
Сидоров положил ей в руку ключ, и Василиса заперла дверь. Она вдруг поняла, что может не прятаться. Подошла к креслу, где он сидел, и резко развернула его на себя. Приблизила свое лицо к потному лицу босса и лизнула его в губы, а потом укусила за подбородок.
— Подожди, детка, я сейчас. — Сидоров забормотал что-то неразборчивое, но Василиса уже вошла в роль. — Один момент. — Он освободился из объятий Василисы и кинулся к заветному шкафу. Открыл его трясущимися руками и достал флакончик. Отвинтил крышечку, выкатил таблетку и быстро засунул ее в рот. Постоял немного, запил водой из бутылки и обернулся к Василисе:
— Боже милостивый, детка! Какой прикид! Ты самая лучшая девочка, которую мне доводилось видеть! Дьяволица!
Василиса стояла перед ним почти обнаженная. В черных чулках и поясе, с открытой грудью, на которой пламенели в полумраке кабинета ставшие твердыми соски. Она обвила ногу хвостом, и нетерпеливо поигрывала им, как собака, готовящаяся к нападению. Сзади трепетали черные с золотым отливом крылья.
Сидоров молниеносным жестом снял штаны и упал перед ней на колени.
— О! Моя госпожа! Как ты прекрасна! Накажи меня! Накажи, если хочешь! Я твой раб! — Он простер руку в сторону шкафа. — Там, там, возьми!
Василиса отпихнула его носком туфли и взяла в руку одну из плеток. «Да ты еще и наркоман, дядя», — с отвращением подумала она.
Попробовала плетку на руке. Больно. Сидров валялся на полу, выставив наружу белые, полные ягодицы, и рыдал. Василиса ударила со всей силы по этой рыхлой массе, оставив на ней красные полосы. Скорее всего, в жизни он так не позволяет, но пусть попробует настоящего мазохизма. Потом она изловчилась, и ударила его хвостом. Нервный импульс пробежал по ее членам, и ей стало даже приятно. А потом она, как сумасшедшая, хлестала его по ногам, ягодицам, бедрам, пока не устала и не бросила плетку. Сидров был почти без памяти, он только стонал и выкрикивал бессвязные ругательства — наркотик уже начинал действовать. Ягодицы его пламенели, как маковые лепестки, и Василиса подумала, что теперь, видимо, он долго не сможет сидеть. Но ей было наплевать. Она пнула его носком туфли, но он остался лежать. Под ним на ковре растекалась лужа. Василиса с отвращением отвернулась и подошла к компьютеру. Набрала код, открыла папку, вставила флешку и скачала информацию. Дома разберется. Задумалась на секунду, что делать с телом, но решила, что у него, скорее всего, все предусмотрено на этот случай. Пусть валяется. Наверняка есть доверенные лица, которые знают, что с ним делать в таких случаях. Она открыла дверь и вышла на улицу. Даже не понадобились ее способности. Дитя порока, как с тобой просто. Колесо закатил, и ты уже в нирване. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Попробуй, скажи. Она вдруг пожалела, что не разорвала ему задний проход одним из шипастых вибраторов. Прямо так, без вазелина. Потом отогнала эту мысль. Господи, она становится чересчур агрессивной.
На улице Василисе стало холодно, она поежилась в своем пуховом пальто. Интересно, а у драконов были такие пороки? О настоящем времени она не могла думать, по тем причинам, что их осталось так мало.
Дома она вставила флешку в компьютер и открыла папку. Счета, вереницы счетов. За рубежом — в Европе, в офшорах, в горячих точках. Наименования банков. Суммы, прогоняемые через эти счета, поразили ее воображение. «Наверное, криминал, — устало подумала Василиса, — чем еще этот слизняк может заниматься?» Ей было немного не по себе от произошедшей вакханалии, и она побаивалась смотреть Герману в глаза. В принципе, в том, чтобы отлупить больного на голову придурка, не было ничего плохого, но ее пугала мысль, что она, она тоже получила некоторое удовольствие, в котором боялась признаться даже себе. Вдруг она превратиться в похотливую самку? То, что она дракон, не имеет никакого значения. Василиса скопировала содержимое флешки на компьютер и на диск. Завтра она покажет это Сидорову. Назначение счетов было ей не совсем понятно, но она рассчитывала на реакцию Сидорова. Припугнет, что расскажет где следует и где не следует. Она рассчитывала, что ему это не понравится. Она была убеждена, что старик не зря сообщил ей пароль. У Германа все идет нормально, его план успешно воплощается в жизнь, и ей пора форсировать события. Не век же ей торчать директором заштатного филиала?
* * *На следующий день она решила сама позвонить Сидорову, но вежливая секретарша строгим голосом ответила, что шеф заболел, вероятно, до конца недели. Василиса не смогла сдержать улыбку: «Что, вкусил настоящего мазохизма? Это тебе не в игрушки играть. Настоящая страсть требует полной самоотдачи. Если раньше ты этого не понимал, то теперь, думаю, до тебя дошло». Ей даже стало интересно, позовет ли он ее еще? Возможно, она и не откажет себе в удовольствии. Вот уж никогда не думала, что садизм так увлечет ее. Она покрутилась на стуле.
Звонок застал ее врасплох. Голос Сидорова звучал немного приглушенно, как будто он говорил через подушку.
— Василиса Юрьевна? Василиса?
— Слушаю.
— Вы узнали меня?
— А как же. Сергей Львович?
— Это я.
— Как ваши дела? С вами все в порядке?
— Ерунда. Пройдет. Я просто хотел вам сказать, что вы умопомрачительны. Я без ума от вас.
— А что у вас с голосом?
— Я в ванной, не хочу, чтобы жена слышала.
— Вы боитесь жены?
— Я боюсь вас. Я просто трепещу перед вами. Никогда я еще не имел столь достойной госпожи.
— Сергей Львович, я на работе, — напомнила Василиса.
— Простите. Не мог сдержаться. Мы еще увидимся?
— Непременно. Вы когда выйдете?
— В конце недели. Я хотел бы повторить опыт. В наше время трудно найти подходящую женщину.
— В пятницу я к вам приду, — пообещала Василиса. — Желательно, чтобы секретаршу вы уже отпустили. Не хочется, чтобы она что-то заподозрила.
— Да, да, конечно. Я об этом позабочусь. — В трубке зашипело, и послышались гудки.
Василиса прижала телефон к груди. Вот те на! Эффект превзошел все ожидания. Кролик вошел в ловушку, и ловушка захлопнулась. Пожалуй, она не откажет себе в удовольствии развлечься еще раз. Василиса аккуратно положила трубку на базу. Все идет хорошо. А ночью, если получится, она навестит Василия.
* * *Они теперь мало общались с Германом. Каждый был занят своим собственным делом, и времени на длительное общение не хватало. Сначала Василиса переживала из-за этого, но потом успокоилась — нельзя объять необъятное. В конце концов все это когда-то благополучно закончится, и они полетят вместе, как раньше, в старые-старые времена… И малышка с ними. А сейчас… сейчас нужно сосредоточиться на выполнении общей задачи. Спасибо свекрови, что так помогает с девочкой. Они с отцом Германа оказались прямо фанатичными дедушкой и бабушкой. Кто бы мог подумать! Иногда они отвозили Октябрину к ним на несколько дней и забирали только к выходным. Но выходные — это святое. В выходные они всегда вместе. Счастливая, образцовая семья, хоть помещай на обложку глянцевого журнала. Забавно, если бы такое случилось. Прямо несвятое семейство.
Василиса выключила свет в спальне и укрылась одеялом. Герман что-то смотрел по телевизору, и она была одна на их огромной кровати. Она закрыла глаза, пытаясь балансировать на тонкой грани между сном и явью, в надежде уловить момент засыпания и последующего пробуждения. Ей стало холодно, и она плотнее завернулась в одеяло. Откуда такой холод? Неужели отключили батареи? Посреди зимы? Она открыла глаза и обнаружила себя сидящей в кресле перед камином в пещере старика. Камин не горел, и было прохладно. Василиса мерзла в ночной рубашке, но пледа не было видно. Вообще пещера имела такой вид, будто ее давно не посещали. Немного затхлый запах, который бывает в закупоренном помещении, при отсутствии людей. Василиса прошлась по комнате. Все убрано, но следов старика не видно. На столе уже скопилась пыль, двери в другие комнаты заперты. Василиса прошлась немного, раздосадованная неудачным путешествием, когда заметила на столе клочок белой бумаги, придавленный старинным подсвечником: «Привет! Не ищи меня пока, я сам разыщу вас». В голове Василисы начали рождаться смутные подозрения.
