Пол Филиппо - Города
Джерри был рад, что возвратился из Европы. Ему сейчас нельзя простужаться. Тем не менее рано или поздно придется отправиться за сестрой и извлечь ее из ее укрытия. Ледниковый период наступил слишком неожиданно и застал их врасплох. Медленная лавина, овладевающая дорогами, железнодорожными путями, туннелями, погребающая их под слоем быстро твердеющего снега. Глобальное потепление — всего лишь второе начало термодинамики, и действует оно в точности так, как надеялся Джерри в годы юности, исполненные оптимизма и энтропии. Энергия быстро рассеивается. Все процессы ускоряются. Остается смириться с этим фарсом и получать максимум удовольствия. Вселенная с нарастающей скоростью сжимается в колоссальный сфинктер [69], в черную дыру. Быстрое нагревание — быстрое охлаждение. Даже в Руанде прохладнее, хотя здесь еще не налажены кондиционеры.
— Боже, Боже, — проговорил президент Эвелл. Он набирал вес. Его былая напускная важность скрылась за налетом вульгарной самоуверенности. — Это лучшее место, чтобы не торопясь выработать нашу стратегию. Благодарю вас, полковник.
Полковник Фрэнк Корнелиус расплылся в восхищенной улыбке, так хорошо гармонировавшей с его воинским приветствием. Могло даже показаться, что он прищелкнул каблуками. Джерри гордился братом. Он уже должен был умереть. Никому еще не доводилось возвращаться к жизни после такого количества передозировок. Но Фрэнк был очень упорен. Много лет он изучал немецкие игрушки с часовыми механизмами. Ему был нужен источник. Модель. Озарение.
— А теперь, ваше святейшество, как насчет тех европейских девочек? Ведь они еще сохраняют капельку очарования? — Президент Эвелл зажал тяжелую сигару в своих больших, ухоженных зубах. По слегка удивленному выражению лица можно было догадаться, что он нашел истинную — во всяком случае, по его собственному представлению — любовь.
У Джерри мелькнула мысль: думал ли когда-нибудь Эвелл о женственной стороне своей натуры. Он слегка ударил хлыстом по голенищу сапога. Он находится здесь в качестве личного охранника Папы Бисли. Им предстоят переговоры на очень высоком уровне. Иначе, естественно, и быть не может, коль скоро такая большая часть остального мира, возможно, затоплена. Неизвестно, откуда ожидать новой волны или ливня. Вот что привносит радость в эту жизнь. Можно делать ставки, подвергнется ли следующему затоплению Айова или Индонезия. Джерри не смог сдержать улыбки при воспоминании о нелепом разговоре между Мици и Трикси во время ужина. Девушки тогда сошлись на том, что уровень моря не поднимется выше Богнора или Атлантик-Сити [70]. Впрочем, как он осмелился тогда заметить, солнце тоже восходит.
Джерри торжествующе прищелкнул каблуком. В климатическом отношении Африка более стабильна, а это многого стоит в такое время. В особенности для выживших африканцев. Политическая стабилизация заняла несколько месяцев, но этот период остался позади. Африка, как провозгласила Трикси, обращаясь к миру высокой моды, — это новые черные, новые Соединенные Штаты. Здесь сохраняются старые особенности и имеет место некоторое развитие. Бренд готов для новых инвестиций. Континентальные США слишком нестабильны, старомодны, пресыщены. В сущности, Конституция и Билль о правах сделались помехами. Со временем Земля Свободы может преобразиться во Фьорд Тысячи Островов. И это время не за горами. Уже сейчас вода скрывает под своей поверхностью множество весьма непривлекательных руин. Ситуация улучшится, когда примутся за дело черви и кораллы, а далее вступит в свои права романтическое воображение людей. И все-таки пока не время скупать фьорды, ведь они еще не утихомирились. Канада, как всегда, имеет в своем распоряжении твердую физическую, а следовательно, и моральную почву, но при этом потеряла значительную часть льда своих южных берегов.
Они пересекли взлетно-посадочную полосу на вертолетном аэродроме и вошли в роскошнейшее охранное фойе Пентагоновского мемориала имени Дж. У. Буша. Лифт быстро доставил их вниз, к глубоким, надежным бункерам, где молодые создания со спокойными лицами занимались обеспечением безопасности. Джерри эта обстановка, пожалуй, нравилась. Происходящее напоминало ему Ватикан. Он не возражал против того, чтобы один из мальчиков охладил его жар, но настоял на том, чтобы остаться в тени. Когда молодой человек опустился на колени, чтобы размять ему ногу, он нарочито торжественно благословил юношу и расстегнул брюки.
— Проверь-ка лучше внутри, — сказал он.
Сильно пахло попкорном. Генерал-президент Эвелл приобнял захмелевшую Трикси.
— А, фирменное блюдо от шеф-повара готово и ждет нас. Кто любит попкорн?
Джерри почувствовал, как чья-то рука ласкает его пенис. Он позабыл застегнуть брюки. Он приветливо улыбнулся и подмигнул Трикси. Джерри не имел ничего против того, чтобы она добилась некоторой дополнительной поддержки. Генеральша Эвелл не восприняла безропотно аннуляцию ее брака, признание детей незаконнорожденными и потерю «лексуса-стронгбоу». Кое-кто из мелких журналистов поднял вокруг ее имени шумиху в Рангуне [71], но к этому и свелось практически все внимание, которого удостоились ее проблемы. Тем не менее Трикси приходилось вести себя как подобает, и монсиньор Корнелиус мог только восхищаться ее благоразумием. Увы, эта мысль напомнила ему о его сестре. Она все еще оставалась в подземельях монастыря нищих кларисок, Лэдброук-гроув, 1971. Джерри не сумел отыскать свои записи, где были указаны точные даты. Но это оставалось его головной болью, и ему еще придется каким-то образом возвратиться туда.
Президент Эвелл щелкнул пальцами. По его знаку группа молодых морских пехотинцев из элитной части окружила его. Он угостил всех достойной порцией пунша и приятельски обнял. Некоторые покраснели до корней коротко подстриженных волос. Объятие президента Эвелла значило для этих несгибаемых патриотов больше, чем хлеб и вода. Вот с этого и начинается война против Звездных Террористов-Смертников и прочих государств-изгоев. Нельзя сомневаться в том, кто станет привлекать туристов в следующем сезоне. Конечно, для ЗТС «следующего сезона» не будет.
Торжество Эвелла, его удача в искусстве выживания придавали ему лоск действующего с размахом сутенера.
— Мне здесь нравится, — объявил он, обращаясь к Джерри. — Я все это люблю. Вы поймите, здесь мои корни. Меня все это трогает до глубины души. Вы не представляете, что со мной сталось, когда этот ублюдок разрушил Иерусалим. Это глупо. Избавиться от проблемы, уничтожить спорную территорию? На восстановление уйдут годы и годы. Это же был один из самых драгоценных исторических городов мира.
Трикси заговорила с Джерри серьезным тоном, причем ее лицо приняло весьма загадочное выражение:
— Во время репетиций нам всем казалось, что все должно пойти на лад, и больше никто не дает себе труда прислушиваться к прогнозам.
— Которые составляет кучка новоиспеченных монашек. Если только вы, монсиньор, простите мне это упоминание. — Президент Эвелл рухнул в свое массивное комфортабельное кресло и потянулся к пульту дистанционного управления. — Но в те дни мы ничего не понимали. Мы не обеспечили эффективного управления. Новый Иерусалим тогда казался всего лишь идеей, пригодной для того, чтобы Британия перестала стрястись на ухабах. И этим мы обязаны нашим союзникам, во всяком случае, тому, что от них осталось. Господи Иисусе, сколько же времени и денег мы потеряли! — Он рассмеялся и зажег свою внушительную сигару. Роскошный запах «Пакистанского черногорья» стал распространяться по коридорам власти. Почти каждый пассивный курильщик радовался тому, что президент снова дома.
Когда гости заняли свои места в зале, президент нажал кнопку на пульте.
— Сучьи сволочи! — Пугающе четкие шаржи на политических деятелей и другие мультипликационные образы начали носиться по экрану. — Вы знаете, мама дала мне имя в честь владыки Лох-О, Озера Страха. Мы полагались на шотландцев. И вот что они с нами сделали.
На фоне основного изображения появился маленький экран. Дым, расколотые камни — и никакой возможности определить, где же происходит действие.
— Как бы то ни было, футурологи зашли в тупик, — сказала Трикси. — Это только показывает, чего стоили их предупреждения. Все свелось к независимости Шотландии! И во всем виновато это чудовище Блэр!
Шотландия последней присоединилась к государствам-изгоям. В результате десантной высадки и немногих выстрелов «черные гвардейцы» водрузили флаг святого Андрея [72] над Великим храмом. Сикхи и пуштуны, действовавшие в союзе с ними, сохранили Большую мечеть и сочли политически разумным решением позволить ковенантерам [73] сохранить контроль христиан над церковью.
