Ольга Онойко - Море Вероятностей
— Она – марйанне, — сказал он. – Её немедленно возродят.
— Но потребуется как минимум пять лет, чтобы она вернулась к работе, — возразил Йирран. – Время будет потеряно безвозвратно. Данкмар, я уже рассчитал всё и принял решение. Я просто хочу, чтобы ты это сделал.
— Да, — ответил Данкмар. – Да, конечно.
Улыбка Йиррана стала лукавой.
— Я буду наблюдать за тобой.
— Я понимаю, — покорно сказал Данкмар. – Но это непростая задача. Она – марйанне. Вокруг неё – целые корпуса перерождённых. К ней трудно подобраться.
— Поэтому я и выбрал тебя. Ты – тот, кто сможет преодолеть трудности. – Рот Йиррана растянулся до ушей. – Ты же подобрался ко мне. Ты можешь задействовать свой ресурс. Возможности своего проекта.
Данкмар закрыл глаза. От напряжения у него начала болеть голова. Это страшно мешало думать. В мыслях стоял туман с проблесками неверия и боязни. Он не представлял, что будет делать, не мог спланировать свои поступки даже вприкидку, без критики.
Он всегда стремился к тому, чтобы владеть собой и ситуацией, понимать скрытые смыслы и различать влияния; он привык действовать осознанно и иметь пути отступления. Непонимание терзало его, как рана. Прежде всё было так ясно. Сложно, но стройно и логично; можно было работать над проблемами и решать их. Как поразительно глупо, что он не предвидел – нет, не появление Йиррана, конечно, а то, что в определённый момент ему не хватит опыта и умений. Он должен был понимать, что рано или поздно окажется в ситуации неизвестности, беспомощный, беззащитный, и к этому тоже надо готовиться. Необходимы заранее составленные поведенческие схемы, спокойный, правильно сформированный взгляд на своё положение, настоящая способность принять то, что не можешь изменить, а не только желание избежать этого любой ценой. Данкмар медленно вдохнул и выдохнул, не пытаясь скрыть от Йиррана своих упражнений. Тот только кивнул с одобрением. Данкмар встал, глядя в пол. Жизненно важно было изменить что‑то сейчас – хотя бы позу. Он отошёл и прислонился к стене. Внезапное понимание словно осветило его, прожектором выделив главное: проблема не в том, что происходит, проблема в том, что он оказался не готов. Странно, но он почувствовал облегчение. С этим уже можно было работать.
— Вот поэтому, — заметил Йирран, — ты мне и понравился.
Он шагнул вперёд и, казалось, одним шагом преодолел разделявшее их расстояние. Он вновь стоял перед Данкмаром, настолько близко, что жёсткие, торчащие вперёд лацканы кожаного плаща коснулись его груди. Данкмар не пользовался вторым зрением, зная, что это бесполезно и опасно, но он каким‑то образом ощущал ауру Йиррана, нелюдскую, подобно его запаху: это не было ощущение силы, или уверенности, или спокойствия – перед Данкмаром воздвиглось нечто грандиозное, обладающее древней и грозной историей, собственной жизнью, но не той, что гонит по жилам кровь, а той, что перемещает звёзды.
Йирран пальцем поднял его подбородок и заглянул Данкмару в глаза.
— Я дам тебе время, — сказал он. Улыбка не покинула его лица, но стала отстранённой. – Я буду наблюдать за тобой, но не стану торопить. Не бойся. Просто будь осторожен.
Данкмар не понял, каким образом он исчез. Йирран не выходил ни в двери, ни на балкон. Он пропал, как выключенная голограмма, в единый миг.
Ощущение его присутствия, огромного и чудовищно тяжёлого, таяло очень долго.
Данкмар осел на пол и на несколько минут застыл в подобии тошнотного транса. Потом неловко встал, стянул одежду и отправился под душ. Пальцы не слушались, вялые, словно ватные. Он с трудом отвернул вентили. Прохладные струи стекали по плечам и животу. Они смывали липкий пот страха, но не могли смыть ощущение внутренней грязи, какой‑то осквернённости. Данкмар чувствовал себя изнасилованным. Глубоко дыша, он коснулся ладонями кафеля, потом прижался к нему лбом. Нельзя тонуть в эмоциях, нельзя, это неконструктивно и бесполезно. Сейчас перед ним стоит определённая задача, очень важная задача. Почти как этап проекта. Он должен прогнать лишние мысли, вредные и обессиливающие. «Как я мог это допустить?» Он и не допускал. В этой ситуации от него ничего не зависело. Столь же бессмысленно было испытывать гнев, вновь и вновь возвращаться к брезгливости и раздражению, которые вызывал у него Йирран. Ошибся ли он? Ошибкой можно назвать то, причиной чему – собственная слабость, непредусмотрительность, небрежность. Ошибка – это провинность. «Я не ошибался, — подумал Данкмар, — это важно понимать. Я столкнулся с неизвестным».
Он повернулся. Холодная вода потекла по спине, и дрожь сбежала по телу.
«Я смотрел на него вторым зрением, — размышлял Данкмар, массируя виски. – И я ничего не различил, не понял. Это значит, что он способен обманывать второе зрение. Так же, как я способен обманывать зоркость марйанне». Йирран, страшная тварь, именующая себя Йирраном Эвеном – кто он? На что он способен? Откуда он пришёл и куда двинется?
Что за безумие им владеет?
Данкмар выключил душ и запустил одну из программ гидромассажа. Он сел в полупустую ванну и некоторое время бездумно смотрел в одну точку, ощущая касания клокочущих тёплых ручейков. «Я ни в чём не виноват, — наконец, сказал он себе. – Но я должен извлечь урок. Я подготовлюсь. Я переломлю ситуацию. У меня достаточно разума и сил». Он сполз вперёд, погрузившись по шею. Вода ласкала его тело. Он протянул руку, коснулся половых органов. Вспомнились игры с Дисайне, её маленькие груди и белые волосы, её нежная кожа, ритмичные движения её упругих ягодиц. Тяжёлый переспевший бюст Лианны Кёртис. Развратные губы мулатки–инвесторши. «Как же её зовут? Вроде бы Элиция… Элиция Рейз». Последней сладкой картиной мелькнула прихожанка отца Фрея, безымянная и красивейшая из всех – в грубой строгой одежде, с гладкой причёской; как странно, что перед глазами на сей раз маячили не груди и бёдра, а прядка волос и точёная косточка запястья, но эти‑то невинные детали и были исполнены самой безумной, опаляющей, головокружительной чувственности… Данкмар кончил, откинув голову, и спустя пару секунд встал из воды – мрачный, но освежённый и сосредоточенный.
«Мне надо подумать. Надо вспомнить, о чём он говорил», — Данкмар завернулся в банный халат и вышел на лоджию. Ветер подул в лицо и захолодил мокрые волосы. В Белых Аллеях, вероятно, как раз подходил к кульминации первый день фестиваля, и танцевали все, кто был для этого достаточно трезв. Возможно, Йирран вернулся туда и теперь развлекается, яркий и нелепый, ничем не отличающийся от бестолковых юнцов. Как вышло, что он обрёл непостижимые силы?
Кто вообще может такими силами обладать?
На это у Данкмара имелся только один ответ: безликий или партнёр безликих. Какую бы чушь ни нёс Йирран о своих странствиях и о Чинталли, одно можно было сказать точно – он связан с безликими древними. «И с этим тоже можно работать», — подумал Данкмар, плотнее запахивая халат. Если Йирран действительно некогда подписал договор, он сумел обрести ресурса больше, чем Данкмар мог даже мечтать. Каким образом? Навряд ли предлагая безликим избранников: потребовались бы миллионы жертв. Альтернативой кровавым дарам были дары эмоциональные – сильные, глубокие, продолжительные переживания. Данкмар совмещал оба типа приношений, когда выдерживал своих избранников на рабочей площадке, позволял им сполна проникнуться отчаянием и предчувствиями смерти. Но для безликих это было лишь приятным необязательным дополнением к настоящей жертве. Чтобы они расценили эмоциональный дар как существенный, подходящие чувства должны были захватывать целые народы. Такой дар планировал принести Данкмар, раскрыв в нужное время тайну Ландвина. Если Йирран – партнёр безликих, он сумел реализовать подобный дар раньше. «Он сказал, что предпочитает работать с процессами, — вспомнил Данкмар. – Направлять процессы». Всё сходилось.
Где и когда?
В Тауантинсуйю, предложив безликим ярость сепаратистов и упорство правительственных войск? Нет, непохоже. Огонь мятежа тлеет там веками. Безликие разорились бы на столь щедрых дарах.
Где совсем недавно бушевали беспримерные страсти – ужас и отчаяние, гнев и бешенство?
Ответ оказался так прост, что Данкмар криво усмехнулся.
Магна.
История эвакуации Магны ввергла в истерику едва ли не всё человечество. В глухих деревушках и заштатных городках люди, никогда не поднимавшие глаз к звёздам, нет–нет, да и вздохнут о том, что потеряна целая колония, целая планета… Тогда получается, что Йирран – уроженец Магны. Но как он сумел обратить себе на пользу катастрофу космических масштабов? «Это уже неважно, — решил Данкмар, возвращаясь в комнаты. – Это пустое». Он закрыл двери лоджии и остановился, озирая столовую. Неуютное чувство когтем царапало в груди. Полчаса назад Йирран был здесь и мог вернуться в любую секунду, просто очутиться посреди его жилища и сказать: «Я наблюдал за тобой, и мне не понравились твои мысли». Данкмар тяжело вздохнул и решил, что если выберется из переделки живым, то обменяет квартиру. Здесь он больше жить не станет. «Отличная мысль», — заметил он не без досады. Оставалось только уцелеть.
