Филип Дик - Особое мнение (Сборник)
За спиной Эллен проговорила:
— Страшная штука. Она меня бесит.
Голос ее окреп. Эллен прикурила сигарету от изящной серебряной зажигалки и сунула руки в карманы костюма.
— Да, — задумчиво отозвался он.
— Но вы тут беспомощны, не правда ли? Вы же пытались ее вскрыть — и что? Пола заштопают, он опять примется за свое, Лантано изгонят… — Тут она глубоко вздохнула и поежилась. — А Департамент продолжит работать как работал.
— Да, — снова сказал он.
Лерой так и стоял на коленях и внимательно смотрел на М. Теперь он знал, с чем имеет дело, и даже не пытался применить силу. Он осматривал ее совершенно бесстрастно. Даже не притрагивался — зачем?
В ванной Пол Тайрол попытался выползти из ванны. Съехал обратно, выругался и застонал. Потом упрямо полез снова.
— Эллен? — жалобно позвал он.
Тихий приглушенный голос доносился словно бы издалека, через шум сухих трущихся проводов.
— Ты, главное, ни о чем не беспокойся, — процедила Эллен.
Она не двинулась с места. Стояла и курила — быстро, делая затяжку за затяжкой.
— Помоги мне, Эллен, — пролепетал Тайрол. — Что-то со мной случилось… Не помню что. Я… ударился, похоже.
— Но он же вспомнит, правда? — тихо сказала Эллен.
Бим ответил:
— Я могу рассказать Эккерсу все как есть. Вы можете объяснить, что это за аппарат — и что он сделал. Этого будет вполне достаточно, чтобы закрыть следствие по делу Лантано.
Но он сам в это не верил. Эккерсу придется признать, что он совершил ошибку — и какую! И если Лантано арестован по ложному обвинению, карьере Эккерса конец. Системе опознавания по приметам — тоже конец. Ее можно обмануть, ее уже обманули — значит, она не нужна. Эккерс упрется и пойдет напролом. Ему плевать, виновен Лантано или не виновен. И на абстрактную справедливость — тоже плевать. Главное — это культурная преемственность. Не надо раскачивать лодку, социуму не нужны потрясения.
— Оборудование, — проговорил Бим. — Вы знаете, где оно?
Она изумленно пожала плечами:
— Оборудование? Вы о чем?
— Эту штуку… — и он ткнул пальцем в М, — где-то сделали. Где?
— Точно не здесь. Тайрол к ее изготовлению непричастен.
— Ну ладно, — не стал спорить он.
В конце концов до приезда доктора и прибытия скоропомощного летательного аппарата оставалось чуть меньше шести минут.
— А кто его изготовил?
— На Беллатрикс разработали… сплав, — резко, отрывисто выговаривая слова, стала рассказывать Эллен. — Внешняя поверхность… она как кожа. Как пузырь, который втягивается и выдувается из емкости. Кожа — облик телевизора. Она втягивается внутрь, проявляется настоящая М. Готовая к действию.
— Кто производитель? — повторил он вопрос.
— Машиностроительный синдикат на Беллатрикс. Филиал Тайроловой компании. Разрабатывались как сторожевые роботы. Их на больших плантациях на дальних планетах используют. Для патрулирования. Они с браконьерами разбираются.
Бим проговорил:
— Значит, изначально их не программировали на задание убить конкретного человека?
— Нет.
— Тогда кто же его натравил на Хайми? Не машиностроительный завод ведь, правда?
— Это уже здесь сделали.
Он выпрямился и поднял телевизорчик.
— Поехали. Туда, где Тайрол перепрограммировал робота.
Она не ответила — просто застыла на месте. Он ухватил ее за руку и твердо повел к двери. Она ахнула и молча уставилась на него.
— Пошли, пошли, — сказал он, выталкивая ее в коридор.
Телевизор треснулся об захлопывающуюся дверь. Лерой ухватил его покрепче и вышел вслед за Эллен.
Городишко выглядел не ахти — грязный, неопрятный. Пара магазинчиков, заправка, несколько баров и дискотек — вот и все достопримечательности. От Большого Нью-Йорка два часа лету. А назывался городок Олам.
— Направо, — рассеянно проговорила Эллен.
Она разглядывала проплывающие внизу неоновые вывески, облокотившись на подоконник иллюминатора.
Они летели над складами и безлюдными улицами. Редко где горели фонари. На одном из перекрестков Эллен кивнула, и они приземлились на крыше.
Катер сел на проседающее деревянное здание. Облупившаяся вывеска в засиженном мухами окне гласила: «Слесарные работы. Братья Фултон». Рядом с вывеской в убогой витрине лежали дверные ручки, замки, ключи, пилы и будильники с ручным заводом. Где-то в глубине здания, как ни странно, горела желтоватая лампочка ночного света.
— Сюда, — сказала Эллен.
Она выбралась из катера и пошла вниз по скрипучей и хлипкой деревянной лестнице. Бим положил телевизор на пол, задраил двери катера, потом пошел вслед за женщиной, держась за перила, — мало ли что. Так они вышли на заднее крыльцо, заставленное мусорными баками. Там же лежала перетянутая бечевкой кипа промокших газет. Эллен отперла дверь и на ощупь пошла внутрь.
Лерой зашел следом и оказался в пахнущей плесенью, забитой хламом кладовой. Кругом валялись обрезки труб, мотки проволоки и металлические листы — ни дать ни взять свалка металлолома. Потом они выбрались в узкий коридор, который вывел их в собственно мастерскую. Эллен дернула за шнур, зажегся свет. Справа стоял длинный и заваленный мусором верстак с ручным точилом, тисками и ножовкой. Перед верстаком — два высоких деревянных табурета. По полу разбросаны какие-то полусобранные (или полуразобранные?) аппараты. Кругом беспорядок, пыль — и ни следа высоких технологий. С гвоздя на стене свисал поношенный синий халат слесаря.
— Вот здесь все и произошло, — горько проговорила Эллен. — Сюда Пол привез М. Мастерская принадлежит синдикату Тайрола, а трущобы вокруг — тоже их собственность.
Бим подошел к верстаку.
— Чтобы перепрограммировать аппарат, — заметил он, — нужна плата с образцом нейронных реакций Хайми.
Он толкнул кучу стеклянных бутылок, на выщербленный верстак посыпались пробки и шайбочки.
— У них была плата. Они покопались в замке на двери квартиры Хайми, — сказала Эллен. — Тайрол снял с тумблеров механизма образец, на который замок реагировал.
— И он сумел вскрыть М?
— Есть тут старый механик, — сказала Эллен. — Низенький такой, сухонький человечек. Он заведует мастерской. Патрик Фултон его зовут. Он и перепрограммировал М определенным образом.
— Определенным, значит, — покивал сам себе Бим.
— Чтобы она людей не убивала. Хайми — исключение, а перед всеми остальными она перекидывалась в защитный облик. Ну, в дикой местности они бы ей другую личину придумали, не телевизор. — И она вдруг расхохоталась — резко, на грани истерики. — Да уж, странно было бы: идешь по лесу, глядь — а перед тобой телевизор. Они бы ее замаскировали под камень. Или сучок.
— Камень, — пробормотал Бим.
А что? Почему бы и нет. Лежит себе такая М неподвижно и ждет. Покрывается мхом, ржавеет помаленьку, дождик ее поливает. Так идут месяцы, годы. И вдруг — раз, человек показался. И М тут же оживает, она уж не камень, а металлическая штучка в фут шириной и два длиной, и мчится так быстро, что в глазах рябит. Лерой такое уже видел — по полу лаборатории на него бежала жестянка из под печенья, переросшая свой нормальный размер…
Однако что-то он упустил. Что-то еще нужно выяснить…
— А подложные улики? — спросил он. — Все эти кусочки краски, волосинки и крупинки табака. Как это вам пришло в голову?
Эллен ответила тонким ломким голосом:
— Один землевладелец убил браконьера — не по закону. Так что М оставила нужные приметы. Следы когтей, звериную кровь, клочки шерсти.
— Бог ты мой, — содрогнувшись от отвращения, пробормотал он. — Они сымитировали смерть от нападения дикого животного…
— Медведя, дикой кошки — тут все зависит, какая живность на планете водится. Чтобы все выглядело как естественная смерть от когтей и зубов местного хищника.
Она потыкала носком туфли в картонную коробку под верстаком.
— Все лежит здесь. Во всяком случае, лежало. Плата, передатчик, непонадобившиеся части М, микросхемы.
Судя по надписям, это была коробка из-под блоков питания. Теперь вместо блоков питания там лежала еще одна коробка. Тщательно обернутая в водонепроницаемую фольгу — такую и влажность не возьмет, и муравьи не объедят. Бим отодрал ее и понял, что нашел то, что искал. Он быстро вытряхнул из коробки содержимое и разложил все на верстаке прямо среди запаек и сверл.
— Все здесь, — бесстрастно проговорила Эллен.
— Возможно, — сказал он, — не стану я тебя во все это впутывать. Просто заберу это — ну и телевизор — и отдам Эккерсу. Как-нибудь обойдемся без тебя как свидетеля.
— Отлично, — устало отозвалась она.
— А что ты будешь делать?
— Ну, — пожала она плечами. — К Полу точно не вернусь. Так что выбор у меня ограниченный.
