Ольга Антер - Грань реального
Позвонить девочке?
Она постояла, сжимая в ладони маленький черный телефон, а потом аккуратно положила его на край стола.
Достаточно уже испорчено.
Встреченные в коридорах маги не отводили взгляд и не провожали им, хотя все знали, куда и зачем идет одна из лучших измененных Арканиума. Ей не стали ограничивать свободы последних дней, даже не поставили сроков, но какой смысл тянуть с неизбежным? Абсолютно никакого.
Их души действительно нечеловеческие. Любой из ее знакомых вцепился бы зубами в собственную жизнь, пытался убежать, скрыться… Сделать что-то. А Сиэ не видела в этом смысла.
Интересно, Веррейн встретит? Или будет наблюдать за рыжим зверьком со стороны, безумно посмеиваясь?
Грудь сдавило, и женщине пришлось остановиться прямо посреди коридора, прижав к лицу сложенные чашей руки.
Сиэ ждали. Глава и Эремерт, старейший измененный, в Арканиуме не скрывающий своего лица. Гораздо более квалифицированный во взаимодействии с Гранью, нежели светловолосая женщина.
Лучший из Искателей.
– Хорошо, что ты пришла сама.
Голос Эремерта был холодным и бесстрастным, а Глава и вовсе предпочел стоять в стороне, трагически склонив капюшон и абстрагировавшись от происходящего.
Измененная лишь кивнула в ответ, осматривая знакомый зал ритуалов. Правда, она еще никогда не посещала его в подобной роли, но все случается впервые.
Гладкий пол, расчерченный лучами сбегающих от центра водостоков, матово и влажно отблескивал гранями составлявших его черных плит. Точно такими же были выложены лишенные стен окна и потолок.
Выработки черного гранита принадлежали номам. Лишь им удавалась обработка невероятно твердого и хрупкого минерала, способного экранировать любое магическое воздействие. Обычно из него делались амулеты для только-только прошедших инициацию одаренных, еще не умеющих толком управлять своими способностями. Но Арканиум, конечно, не смог обойтись без особого помещения, в котором можно было бы творить самое опасное изменение.
– Готова?
Никаких пафосных речей или слов сочувствия и утешения. Когда-нибудь, если им так повезет, и эти двое существ окажутся в центре звездчатого круга, чтобы не вернуться.
– Да.
Измененная опустила глаза, чтобы приглушить страх. Он все же пришел, непрошенный, и теперь мог помешать ритуалу. Хотя, кому она врет? Для того здесь и присутствуют два сильнейших мага, чтобы все прошло, как следует.
Чешуйки, покрывающие тело Эремерта, встопорщились, и Сиэ удивленно уставилась на повинующиеся магу потоки сил. Интересно, доведись ей получить такую кожу, смогла бы она разбить невидимые струи на тысячи цветных брызг?
Чуждое этому миру существо пропускало сквозь себя целое течение, куда большее, чем могла бы задействовать и контролировать сама Сиэ, и оно мириадами частиц кружилось вокруг. Вот первые из искр устремились к замершей в центре круга светловолосой измененной и образовали новый хоровод. Теперь брызги двигались по сложной восьмерке, охватывая и Сиэ, и Эремерта, и продолжая подпитываться потоками Грани.
Движение все ускорялось, сливая многоцветье в искрящие струи, и маг протянул вперед когтистую руку, нарушая слаженный танец. Частицы беспрекословно повиновались, вгрызаясь в тело измененной.
Оставшихся секунд хватило лишь на отчаянный короткий крик, прервавшийся прежде, чем алые брызги сил вырвали саму сущность Сиэссы, вместе с ней возвращаясь домой, а их собратья распылили тело на миллиарды осколков, мгновенно впитанных лениво текущими потоками реальности.
– Благодарю тебя, – тихо прошелестело из-под капюшона Главы. – Твоя боль немногим меньше ее, и я этого не забуду.
– Восхитительное лицемерие. Позвольте поинтересоваться, Вам это не сложно?
Владыка Арканиума издал короткий смешок, словно несусветную глупость услышал.
– Лицемерить не сложно никогда. Ложь есть суть этого действа.
– Жаль терять, очень жаль… Но мы все ходим по грани безумия. По Грани. Не ждет ли и нас такое будущее?
– О нет. Мы давным-давно преодолели свое сумасшествие.
Коренастое существо задумчиво посмотрело на осевшую на ладони пыль, оставшуюся от соприкосновения частиц сил с чешуйками, и легко сдуло ее, заставив кружиться в падающих откуда-то сверху лучах света.
– Поверить Тройну, начать собственную игру… Это еще ни разу за всю историю Арканиума не закончилось ничем хорошим, но изменяющие раз за разом наступают на одни и те же хвосты.
– Похоже, мне придется самостоятельно вплотную заняться Реодором. Пришло время согласовать действия. Король решил диктовать условия совету, а Главы не поступятся своими позициями просто так. Нужна ли Арканиуму новая вспышка вражды между самыми могущественными родами?
– Сейчас есть отличная возможность подступиться к нему через Джоя.
– Думаешь, мальчик поднимется так высоко?
В голосе Главы не было удивления, и, кажется, спрашивал он лишь для полной ясности вопроса.
– Мы всегда можем поспособствовать, если не упустить момент.
– Да, я с тобой полностью согласен. Изменять что-либо стоит лишь в предназначенное для этого время.
– Сильные слова, Ваше Всевластие.
Темнота в прорези капюшона довольно усмехнулась.
– Не забудь переодеться. Или тебе уже надоело?
– Нет, все еще нет. И я не уверен, что Джой адекватно воспримет эту оболочку. Как ни крути, я перед ним виноват.
– Не забивай себе голову ерундой. Если ты явишься к нему в истинном облике, мальчик уж точно откажется от любого сотрудничества с магами.
– Как пожелаете.
– Ты что, не согласен? – подивился Глава, рассматривая вытянутое, нечеловеческое лицо своего давнего друга и соперника.
– Мне жаль упускать возможность посмотреть на его реакцию. Вы ведь не знаете Джоя так хорошо, как я.
– Ты еще этой девочке, Аори, покажись, – тонко хихикнул Глава, поворачиваясь к выходу. – Она уж точно никогда подобного не встречала.
Создание в светлой мантии двинулось к выходу, плавно, словно не делало шагов, и Эремерт, накинув такой же, как у Главы, капюшон, неуклюже потопал следом. Подол сзади чуть задирался – измененный тщательно следил, чтобы не оставлять в мелкой пыли следов от тонкого, беспрестанно извивающегося кончика хвоста.
Смысловые галлюцинации. Утром.
Часть 2.
9.
Астраль – столица, а не вся страна сразу – практически погрузилась в сон, лениво раскинувшись на обеих берегах неширокой реки. Летом в такое же время, пожалуй, в парках было бы еще немало шумных празднующих компаний, влюбленных парочек, да и просто гуляющих. Но поздняя осень, уже практически превратившаяся в зиму, вычистила все улицы надежнее немногочисленных патрулей городской стражи.
Большинство домов уже погасили свои огни. Книги были дочитаны, разговоры пришли к логическому завершению, а для иных, не менее приятных дел, свет не требовался. Частые фонари делали мир дружелюбным и безопасным, и редкие, уютно светящиеся окна отбрасывали блики на влажные от росы тротуары.
В одном из бодрствующих домов на окраине правительственного квартала кареглазая женщина с мягкими чертами лица замерла у колыбельки, нежно и чуть испуганно разглядывая мирно сопящую девочку. Одной рукой мать осторожно отвела со лба малышки тонкую прядку рыжеватых волос, даже переставь замечать, как судорожно сживает второй принесшие недобрые вести телефон.
Столь долгожданное дитя… Ради появления дочери она забыла о собственном счастье, сполна его вернув теперь. Оставалось лишь защитить ее и всех остальных детей, а уж это делать женщина умела.
Казавшиеся совсем темными в свете тусклого ночника, волнистые волосы женщины полыхнули чистой медью, когда она, кивнув на прощание нянечке, вышла из детской спальни в огромный, освещенный множеством люстр и пламенем камина зал.
Развалившийся на глубоком диване мужчина, по несчастливому стечению обстоятельств называющий себя ее мужем, даже не повернул головы. Лишь поерзал на массивных подушках, устраиваясь еще удобнее, и закинул мускулистую руку на подлокотник.
– Спит? – соизволил поинтересоваться отец малышки.
– Да. Я поехала.
– Куда это ты опять намылилась?
Вот теперь глава семейства даже привстал, устремляя на жену мутный взгляд серых глаз. Поморщившись, женщина по широкой дуге обошла лежащего, едва не споткнувшись об одну из упавших и откатившихся в сторону бутылок. Целая когорта их товарок, собираемая не первый день, украшала окрестности дивана наравне с огрызками, и слугам было строжайше запрещено тревожить господина уборкой.
– Лейт Джой…
– Чего-о?
– Лейт Джой, говорю. Он, в отличие от тебя, имел реальный повод для сведения счетов с жизнью. Не какие-то неприятности на работе. Не плохое настроение и пониженная самооценка. Но я наблюдаю его во дворце каждый день, в то время как ты, вместо того, чтобы взять себя в руки, продавливаешь диван. Или тебя тоже парализовало?
