Кэтрин Фишер - Инкарцерон

Здесь внизу было холодно и очень темно. От дыхания шел пар. Клодия задрожала и поплотнее закуталась в шаль.

Он шел в Тюрьму.

Он шел в Инкарцерон!

Далеко впереди безостановочно верещал сигнал тревоги, панический, громкий, настойчивый.

Клодия оказалась в винных погребах. Огромные залы со сводчатыми потолками; ряды бочек; змеящиеся вдоль стен провода скрыты под солевыми наростами, просочившимися из кирпичной кладки. Смотрелось весьма правдоподобно, согласно Протоколу.

Стараясь вести себя как можно тише, Клодия выглянула из-за штабеля бочек.

Смотритель подошёл к воротам.

Ворота зелёной бронзы, утопленные глубоко в стену, испещрённые скользкими следами слизней, изъеденные временем. Внушительного размера заклёпки, оковы из ржавых цепей. С замершим сердцем она разглядела орла – символ династии Хаваарна, чьи распростёртые крылья почти исчезли под слоями патины.

Отец оглянулся, и Клодия нырнула обратно, боясь даже дышать. Он быстро набрал комбинацию чисел на сфере, которую орел держал в когтях. Послышался щелчок.

Цепи заскользили, качнулись и упали.

Под дождём из осыпавшейся паутины, улиток и пыли, ворота, дрогнув и завибрировав, отворились.

Клодия высунулась вперёд, силясь разглядеть, что же по ту сторону, Внутри. Но увидела лишь непроглядный мрак. Резко ударил в нос кислый металлический запах. Отец обернулся, и Клодии снова пришлось спрятаться.

Когда она высунула голову, отец исчез, а ворота были снова заперты.

Клодия навалилась спиной на сырые кирпичи и беззвучно выдохнула – облачко пара повисло в воздухе.

Ну вот. Наконец-то.

Нашла!

***

Сигнал тревоги гремел, отдаваясь вибрацией в их зубах, нервах, костях. Финну казалось, что он близок к припадку; в испуге он вломился в расщелину, борясь с порывами ледяного ветра, дующего снаружи.

Зверь исчез. Даже когда Кейро, обогнав Финна, сгрёб Гильдаса, чудовище не обнаружило себя; внезапно они полетели куда-то вниз в каскаде обломков, ударились о стену, повисли над бездной, от падения в которую их удерживала лишь рука Финна.

Он крикнул в отчаянии:

– Мне не хватит сил!

– Хватит, мать твою! – тяжело выдохнул Кейро.

Ужас вытягивал из Финна всю энергию. Пальцы Кейро заскользили, словно в агонии, стремясь уцепиться покрепче.

Ему не справиться. Руку обожгло.

Сверху упала тень. Финн решил, что это Зверь снова поднял голову. Или налетел огромный орёл. Но когда ему удалось посмотреть вверх, он увидел, что эта штука движется на них, прямиком в расщелину, гудя от сдерживаемой энергии. Серебристый корабль, древний парусник, вместо парусов у которого клочья паутины, а по бортам болтаются спутанные канаты.

Корабль повис над ними, в днище его медленно открылся люк. Оттуда, раскачиваясь на четырёх толстых тросах, спустилась корзина. А из-за борта парусника выглянуло лицо. Отвратительное лицо горгульи, искажённое огромными очками и причудливым устройством для дыхания.

– Влезайте, – просипел голос. – Пока я не передумал.

Как у них это вышло, Финн не имел понятия, но через миг Кейро свалился в бешено раскачивающуюся на ветру корзину, следом за ним Гильдас. Помедлив секунду, прыгнула Аттия. Финн ещё не успел прийти в себя от облегчения и, отлепившись от скалы, даже страха не почувствовал, не заметил, как приземлился, пока такую желанную тишину не нарушил вопль Кейро, раздавшийся прямо над ухом:

– Слезь с меня, Финн!

Он с трудом приподнялся. Аттия обеспокоенно склонилась над ним.

– Ты в порядке?

– Да…

Нет, не в порядке, он знал это, но прильнув рядом с ней к бортику корзины, посмотрел за край. Голова кружилась от качки, ледяной ветер пробирал до костей.

Они были уже далеко от пещеры, под ними простиралась равнина и на ней – казавшийся игрушечным Город. С этой высоты им были хорошо видны обожжённые отметины и испарения, словно поверхность земли сама по себе была шкурой Зверя, чей гневный рык раздавался снизу.

Вокруг плыли облака пара металлического жёлтого оттенка, сияли радуги.

Финн почувствовал руку Гильдаса на своём плече. Голос старика, безумный от радости, заглушало ветром:

– Смотри, мой мальчик! Видишь?! Есть ещё сапиенты, обладающие силой!

Финн повертел головой. Корабль по спирали поднимался всё выше, к башне, высокой и тонкой, как игла, балансирующей прямо на облаке. На кончике её шпиля сиял свет. Дыхание Финна застывало на перилах корзины инеем, который трескался и распадался в мелкое крошево. И каждый ледяной кристаллик, каждая снежинка, наэлектризованные башней, выстроились в строгом порядке, словно под действием магнита. Задыхаясь в разреженном воздухе, Финн, дрожащий от холода и страха, ухватил старика за руку, не смея снова посмотреть вниз. Его взор был прикован к постепенно увеличивающейся точке их скорой посадки – крохотной площадке с медленно вращающимся шаром на самой вершине башни.

А высоко над их головами в стылом небе Инкарцерона распростёрла свои крылья ночь.

***

Джаред проснулся от громкого стука, весь в холодном поту.

Сначала он не понял, что его разбудило.

– Джаред, скорее! Это я! – услышал он шёпот.

Спотыкаясь, он подошёл к двери, отсоединил сканер и немного повозился с замком. Замок открылся, в ту же секунду, едва не ударив Джареда, распахнулась дверь; следом влетела Клодия – запыхавшаяся, вся в пыли и паутине, в грязной шали поверх шёлкового платья.

– Что случилось? Клодия, он всё знает? Ему известно, что Ключ у нас?

– Нет же, нет! – Ей с трудом удавалось дышать. Она бухнулась на кровать и согнулась пополам, обхватив себя руками.

– Что же тогда?

Жестом руки она попросила его подождать; через мгновение, когда способность говорить вернулась к ней, Клодия посмотрела на учителя. В глазах её сияло торжество.

Он отстранился, моментально насторожившись.

– Что ты натворила, Клодия?

Ученица жёстко улыбнулась.

– То, к чему стремилась все эти годы. Я отыскала секретную дверь. Вход в Инкарцерон.

МИР, ВИСЯЩИЙ В ПРОСТРАНСТВЕ

22

– Где вожаки? – спросил Сапфик.

– В своих крепостях, – лебедь отвечал.

– А где поэты?

– В мечтаньях своих о других мирах.

– Искусные мастера?

– Изобретают машины, чтоб тьме бросить вызов.

– Мудрецы, создавшие этот мир?

Чёрный лебедь печально склонил главу:

– Жалкие старые чародеи в башнях.

***

Финн осторожно коснулся одной из сфер, и в её хрупком сиреневом стекле отразилось его гротескно раздутое лицо. А за спиной он увидел отражение Аттии, которая прошла под аркой и изумлённо огляделась.

– Что это?

Она остановилась среди свисающих с потолка шаров, чисто вымытая, причёсанная, в новой одежде, и очень-очень юная.

– Его лаборатория.

Странные это были сферы – внутри них кипела жизнь, переливались красками разнообразные ландшафты. В одной жила колония золотистых мохнатых существ, которые мирно спали или ковырялись в песчаных холмиках. Аттия обхватила шар ладонями.

– Тёплый.

Финн кивнул.

– Удалось поспать?

– Немножко. Я всё время просыпалась – тут так тихо. А ты как?

Он снова кивнул, не желая говорить о том, что, совершенно обессиленный, рухнул на маленькую белую кровать и мгновенно заснул, даже не успев раздеться. Однако, проснувшись сегодня утром, он обнаружил, что укрыт одеялом, а на стуле рядом лежит чистая одежда. Интересно, кто позаботился? Кейро?

– Ты видела этого человека с корабля? Гильдас думает, он сапиент.

Она покачала головой.

– Видела только в маске. Вчера он не сказал ничего, кроме: «Вот ваши комнаты, завтра поговорим». – Она подняла глаза. – Ты вернулся за Кейро. Это был очень смелый поступок.

Они молча бродили вместе по комнате, разглядывая заключённые в стекло разноцветные миры – цвета морской волны, золотые, бледно-голубые. Каждый висел на изящной цепочке, некоторые меньше кулака, некоторые – огромные. Там летали птицы, плавали рыбы, роились мириады насекомых.

– Он как будто посадил их всех в клетки, – тихо сказала Аттия. – Надеюсь, он не приготовил для нас такую же. – Но, заметив, как дёрнулось его отражение, встревожено спросила: – Что такое? Финн?!

– Ничего.

Он опёрся о сферу, пальцы оставляли на стекле влажные пятна.

– Ты что-то увидел. – Аттия смотрела на него широко распахнутыми глазами. – Звёзды? Их правда миллионы? И они собираются вместе и поют в темноте?

Глупо, но ему не хотелось её разочаровывать.

– Я видел… Я видел озеро и за ним – большой дом. Была ночь, по воде плавали фонарики, маленькие бумажные фонарики, внутри каждого – свеча, и они сияли  синим, зелёным, алым. Лодки, и я в одной из них. – Он потёр щёки. – Я был там, Аттия. Наклонился через борт, чтобы дотронуться до своего отражения в воде, и там были звёзды. А они рассердились, потому что я намочил рукав.