Икосаэдр 2.0 - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Тарелки и другая посуда были лёгкими, и их материал казался Ивану не знакомым. Ещё больше удивляла ручная дрель — рассмотрев её, Ваня обнаружил, что все детали, включая ручку, шарниры и даже сверло, были выполнены из одного и того же тёмного материала, похожего на кремень или агат и не имеющего ничего общего с известными сплавами.
Просверлив все ложки, солдат не выдержал, вышел во двор к старику и заявил:
— Иван Филиппович. Давайте поставим все точки над «i»? Я… расскажу вам кое-что о себе, а вы мне скажете…
— Да понятно всё с тобой, — прервал его дед, махнув рукой. — Дезертир ты. Беглец! Другого и не могли прислать.
— В смысле — прислать? — оторопел Быков. — Я здесь оказался совершенно случайно.
— Это тебе так кажется, — прищурился старик. — Тебя прислали. Ложки все продырявил?
— Да, — проговорил Быков и закашлялся. — Правда, три запоролись.
— Запоролись, так запоролись. Плохо, конечно. Теперича тогда давай, разгреби старый топчан, а то мне из-за тебя негде спать будет.
Ваня уже думал идти обратно в дом, но его мучил вопрос:
— Иван Филиппович… Если за мной придут, вы меня выдадите?
Старик засмеялся, его смех напоминал кашель. Отсмеявшись, он отложил топор и проговорил задумчиво:
— Никто за тобой не придёт, будь уверен. Не получится у них прийти сюда. Здесь вокруг никого на многие километры.
— До части всего километров десять — пятнадцать, — возразил Ваня, но внезапно вспомнил вчерашнюю лесную тропинку и «пропавший» лес. — Или… нет? Где мы находимся?
Филиппыч поднял топор и махнул рукой Ване.
— Пошли в дом. Это не Сибирь, Иван, и не Земля.
4.
Дед достал откуда-то сушёных яблок и немного разговорился.
— Я сперва думал, что на Марс попал, или вроде того. Помнишь, может, у Толстого, в «Аэлите»? Потом поразмыслил, на Марсе небо-то не должно от земного шибко отличаться, а тут такое…
Ага, как же, марсиане, подумалось Быкову, но он решил не удивляться, а спросил:
— Сильно отличается?
— Увидишь, — проговорил Иван-старший.
По словам старика, остров, на котором они находились, был почти идеально круглой формы и достигал приблизительно двенадцать километров в поперечнике.
— Я его тогда, по первости, весь обошёл. Думал, грешным делом, сбегу куда-нибудь. А потом привык. Что делать — работа такая.
Солдат ещё не до конца верил старику, но решил не спорить.
— Ну и в чём работа заключается?
Старик, не торопясь, достал с полки кувшин, изготовленный всё и из того же тёмного материала, открыл крышку на странном шарнире и налил в кружку белую жидкость. Ваня внимательно наблюдал за процессом, надеясь, что Иван Филиппович даст ответ.
— Выпей молока, — дед подвинул кружку. — Тебе надо поправиться перед учёбой.
— Но Иван Филиппович! Почему вы не можете мне сказать, что нам предстоит делать?
— Какой ты нетерпеливый! Сказал же, вечером покажу. У тебя всегда теперь вахта будет ночью, раз в трое суток.
Ваня недоверчиво посмотрел на кружку и отпил молока. Оно показалось ему странным — слишком жирное, с кислинкой, и пахло как-то непривычно.
— Ложечки — наш инструмент, — пояснил дед. — Как тебе молоко?
— Вкусное, но… оно же не коровье? Я такого молока не припомню.
Дед усмехнулся уголками глаз
— А кто его знает, кто у них там его даёт. Нам без разницы.
— А откуда оно у вас?
— Потом объясню, — дед оставался немногословным.
К вечеру Ваня вышел посмотреть окрестности дома. Избушка с крытым двором и сараем стояли у замёрзшего ручья, между двумя холмами. На отшибе, дальше по ручью стояла крохотная банька. Холм справа, откуда пришёл бывший солдат, порос молодыми соснами, а пригорок слева, за ручьём, был очищен от деревьев. Спереди, насколько хватало глаз, простиралась покрытая снегом равнина, которую пересекал ручей. Странные проталины, которые Иван заметил ещё в первый день пребывания на острове, были круглой или эллиптической формы.
— Кончай смотреть. Готовиться надо, — сказал бесшумно подошедший дед. — Пора треугольник делать.
— К чему готовиться?
— К обороне. Бери в сенях лопаты. Одну втыкай в снег вон там, — Филиппыч указал на горку за ручьём, — а вторую — у тропинки, там, где ты давеча валялся.
— Зачем⁈ — изумился Ваня.
— Защита, — проговорил Савельев, почёсывая бороду. — Третий угол я сам поставлю, тебе ещё рано. Ты смотри, черенок втыкай надёжно, чтобы не упала.
«Глупость какая-то, — подумал Иван-младший и еле сдержался, чтобы не рассмеяться. — От кого защита? Может, бредит дед? Лопаты втыкать, ложки сверлить… Хотя, кто знает. Вдруг, и вправду это не Земля? Потому и порядки другие».
Быков даже в армии не любил, когда им командовали. Приказы командиров для него были неизбежным горем. Потому и били, что своенравный. Но просьбы этого деда выполнять было намного приятнее, чем приказы «дедов» армейских. Филиппыч и вёл себя не как командир — скорее, как наставник. Ваня взял в сарае лопаты, штыковую и совковую, для снега, и отправился с ними на противоположный пригорок. Ручей был нешироким, метра три в ширину, лёд на нём казался крепким, и Иван, не боясь, перешёл на другой берег. Чуть выше по течению Быков заметил два толстых бревна, перекинутых через речку — по-видимому, летом старик использует их вместо мостика.
Место, куда требовалось воткнуть лопату, определилось сразу — площадка была утоптана, а сбоку виднелась дырка для черенка. К ближайшей сосне была прибита деревянная кормушка — старик, видать, пернатых подкармливает. «Интересно, а имеет значение, как ориентировать лопаточный совок? — задумался Ваня, а потом решил: — Вроде бы Филиппыч ничего не говорил, значит, без разницы».
Штыковая лопата осталась торчать на пригорке. Путь ко второму «углу», как назвал эти места Филиппыч, занял у Вани пять минут. «Куда же ведёт эта тропинка? — внезапно задал себе вопрос Быков, глядя на путь, по которому пришёл позавчера. — Если не к части, то как же я тут оказался? Перенесли на другую планету, как в фильмах? А может быть, — тут по его спине пробежал холодок, — это параллельный мир, либо того хуже… ад? И, раз это не Земля, то как… как я вернусь домой?»
Иван взглянул с пригорка на горизонт. Луна, поднимавшаяся на потемневшем востоке,
